— Да слышу я, — прозвучал в темноте чуть осипший голос Белоснежки. — Слышу. Что с Айсбергом?
— Не знаю, — ответил Бегемот. — Его, по-моему, волной зацепило. Надо же, темнотища какая. — Он пошарил руками по поясному ремню, отыскал фонарь.
Рядом завозилась, поднимаясь, Белоснежка.
— Во попали, — пробормотала она и тут же позвала: — Айсберг? Ты живой?
Молчание.
— Может быть, он умер? — спросил Бегемот, ощупывая фонарь в поисках кнопки. Яркий луч света ударил вверх, лег пятном на исчерченное трещинами бетонное кольцо. — Оно сейчас обвалится, — сообщил толстяк. — Надо уходить.
— Посвети вниз, — приказала Белоснежка.
Айсберг лежал здесь же, ничком. Вероятно, его оглушило взрывом. Девушка опустилась на колени и положила пальцы на шею гиганта, пытаясь нащупать пульс.
— Жив, — после короткой паузы сообщила она. — Берем его и пошли. Надо выбираться из этой задницы.
«Выбираться? — подумал Бегемот. — Хорошо бы, да только как? Айсберг весит не меньше сотни. С таким грузом на шее далеко не уйдешь».
Белоснежка подняла голову.
— Ну что смотришь-то? Хватай.
Бегемот наклонился, забросил руку здоровяка себе на шею и попытался выпрямиться. Мышцы заныли тупой нудной болью.
Белоснежка ловко подхватила бесчувственного гиганта, приобняла через спину, выпрямилась и сказала:
— Пошли.
Бегемот и представить себе не мог, насколько тяжелым может быть человек, потерявший сознание.
— Теперь-то я наконец знаю, как чувствуют себя атланты, — пробормотал он.
— Ты философ, что ли? — тяжело дыша, поинтересовалась Белоснежка.
— Что? — Бегемот закрутил головой, пытаясь стряхнуть со лба капли пота.
— Ничего. Тяни давай.
Они прошли около тридцати метров, когда впереди вдруг что-то зашуршало, послышались крадущиеся шаги.
— Гаси фонарь, — хрипло приказала Белоснежка. — Быстро.
Бегемот нажал на кнопку, и тоннель вновь окунулся в абсолютно непроглядную темноту.
— Сядь, — голос девушки был едва различим.
Бегемот опустился на корточки, прислушиваясь к невероятно быстрому биению сердца. Здесь кто-то был, совсем рядом. Кто-то шел по тоннелю.
Белоснежка, стараясь ничем не выдать своего присутствия, подняла пистолет и в этот момент вспомнила, что обойма пуста. Она так и не сменила магазин. Винтовка осталась у пролома. Теперь уж не раскопаешь.
«Автомат, — вспомнила она. — У Бегемота на плече висит автомат».
Однако говорить вслух было нельзя. Вытянув руку, девушка коснулась плеча Бегемота, и тот от неожиданности заорал во все горло.
Сзади с грохотом обрушилось еще одно кольцо метротоннеля. Теперь путь к отступлению был отрезан. Уже не стараясь особенно скрываться, понимая, что они все равно обнаружены, Белоснежка ухватила Бегемота за плечо, нащупала автомат и рванула на себя.
— Эй, это я — Чубчик! — послышалось из темноты. — Смотри не пальни в меня.
— Твою мать! — выдохнула Белоснежка, опуская оружие. — Я ведь могла тебя пристрелить, кретин.
— Нет, — последовал категоричный ответ. — У меня ПНВ, я тебя вижу. Ты целишься в стену. — Чубчик подошел поближе, опустился на корточки. — Что с Айсбергом?
— Ранен, — ответила девушка. — Три или четыре пули. Да волной при взрыве здорово ударило.
— Понятно. Но живой хоть?
— Живой, — ответила Белоснежка. — Что будем делать-то?
— Сейчас сообщу нашим. — Набирая код на переговорном устройстве, он поинтересовался: — А где Генерал?
— Сыграл в ящик, — ответила девушка. — Попытался пристрелить Бегемота, и мне пришлось его убить.
— Ясно, — без тени эмоций кивнул Чубчик. — Если бы я сказал, что расстроился, то соврал бы. А камешки?
— Камешки у меня, — ответил Бегемот, усмехнулся и каким-то странным тоном добавил: — Иначе зачем вообще было все это?
— Тоже верно. — Чубчик приложил скремблер к уху.
— «Осень», — прозвучало в трубке.
— Я — «Москва-шесть», — произнес Чубчик.
— Слушаю тебя, «Москва-шесть», — оживился в кузове грузовика Шептун. — Что у тебя?
— Генерал убит, Айсберг ранен.
— А звезды с неба? — поинтересовался Шептун.
— Звезды у нас.
— Хорошо. Какова расстановка сил?
Чубчик объяснил.
— Ясно. — Шептун помрачнел. — Тогда готовьтесь, ребята. Скоро пожалуют гости. К вам направляются две команды спецназовцев. Одни — от «Лубянки», вторые — от «Библиотеки Ленина». Будут минут через пять. Ты уверен, что вам не подняться до нейтральной линии?
Чубчик вздохнул.
— Абсолютно, братец. Айсберг без сознания.
— Ладно, тогда работаем схему два. Я сообщу «Москве-четыре», они сейчас спустятся. Идите к отдушине.
— Куда выходить?
— На станциях блоки. Но на «Лубянке» вэвэшники. Обычные «крыжовники». С ними, пожалуй, вам будет попроще.
— Хорошо, «Осень». — Чубчик убрал переговорное устройство в карман и скорчил физиономию, которая, судя по всему, должна была означать: «Вот так вот, братцы».
* * *
— Какие будут соображения? — Командующий тяжело посмотрел на стоящих вокруг стола. — Теперь нам известно местонахождение террористов. Сейчас они зажаты в метро, примерно вот здесь. — Он ткнул пальцем в схему, разложенную на столе. — Около трехсот метров от платформы «Охотный ряд». Спецназ уже перекрыл метротоннель, просто так эти г…ки оттуда не выберутся. Так какие будут соображения?
Представитель Министерства обороны покачал головой:
— Даже не знаю, что сказать.
— Один из террористов уже убит, — продолжил командующий. — Некий Иван Дмитриевич Широков, прозвище — Генерал. Эти сволочи оказались хитрее, чем мы думали. Они пытались перехватить Алмазный фонд в тоннеле.
Склонившись над картой, представитель Министерства обороны поинтересовался:
— А вы уверены, что они не успели ничего похитить? Все ценности на месте?
Генерал кивнул.
— В настоящий момент данные уточняются, но служба безопасности отреагировала достаточно быстро. Судя по всему, охране удалось перехватить террористов как раз в тот момент, когда они спускались через проделанный при помощи взрывчатки колодец в спецтоннель. Однако очень многим оперативникам это стоило жизни.
— Сколько человек погибло? — поинтересовался представитель ВВС.
— Тридцать два человека из группы сопровождения и службы безопасности убиты, восемь перевезены в госпиталь с ожогами четвертой степени.