Вот, вспомнила: я хочу, чтобы у тебя все получилось — и поскорее. Я думаю, ты — изумительный человек. Ты герой. Ты же знаешь, Ральфи, я правда так думаю, просто мне не нравится, что ты там пропадаешь так долго. Мне все это не нравится, и если после того, как мы поженимся, ты будешь опять ездить в экспедиции, я думаю, я поеду с тобой, или я буду ждать тебя в Трилипуш-холле с тучей друзей и слуг или в гостинице в Париже. Бостон — ужасно скучное место. Скотина ты, что бросил меня здесь одну и надолго. Папочка — скучный. Инге — жирная и скучная. И как прикажешь тут жить, пака с тобой там случается куча интересного? Я знаю, что «это все ради нас», и ты, когда вернешься, привезешь наше будущее, я знаю. И все равно. Папочка и Инге не дают мне шагу ступить, я тут как маленькая девочка. Я знаю, что они хотят для меня как лучше, но получается, что мне скучно так, что плакать хочется.
м.
Понедельник, 6 ноября 1922 года
Заплатил моим людям за неделю и отослал их домой. Работать не в состоянии.
Среда, 8 ноября 1922 года
Ночь. Три дня под хвост лихорадке и прочему. Когда наступает ночь, я ощущаю силы встать. Пока я болел, коты меня поддерживали, особенно Мэгги. Впервые с воскресенья плотно поел. Несколько дней спал урывками, борясь с тошнотой, и этой ночью, разумеется, не могу уснуть. Интересно, нашел Картер у подножия своей лестницы древний, давным-давно опустошенный винный погреб? Взберусь на сомнамбулического осла, проберусь в Долину и, узрев убитого горем коллегу своего на лестнице, ведущей к старинным мусорным урнам, утолю его печаль по шальным деньгам, кои он шесть лет просаживал в пустыне.
Позже: Облачился в туземный наряд. Заплатил мальчику на пароме, чтобы тот переправил меня через реку, и вскоре достиг залитой лунным светом Долины. Прогулялся по окольной тропе мимо гробницы Рамзеса VI, чтобы снова осмотреть драгоценный лестничный пролет. Обнаружил вместо него двух рабочих Картера, которые дремали на посту. Еще обнаружил кучу булыжников на том самом месте, где была лестница. И все. Если лестница тут однажды и имелась, если жара, одиночество, порушенные надежды и лихорадка не сподобили меня пережить бессмысленную галлюцинацию, значит, Картер не иначе как перезахоронил свою находку. Я обменялся с его рабочими «салаамами», поболтал с ними о том о сем. Мой маскарад безупречен. С их слов получалось, что Картер повелел своей бригаде рыть траншею в другом направлении, вкруг древних хижин строителей гробницы Рамзеса VI. Этот Картер — что за человечище! Сколь изощрен! Рискуя осрамиться перед толстосумом из Тронутого Холла в далекой Англии так, как не срамился еще никто в истории египтологии (спешите видеть: шесть лет спустя — лестница с дырой в никуда!), он попросту зарыл глупый артефакт, сделав вид, что его и не было. А вы, мистер Картер, оказывается, ловкач. Интересно, какие еще скелеты запрятаны в шкафах вашего славного прошлого.
Обратно к реке я ехал мимо его особняка в Курне. Ставни на окнах были открыты, стены посеребрены луной. В гостиной (или это кабинет?) аккуратнейшим образом расставлены мольберты и книги — ни дать ни взять перевезенный в Египет уголок старой Англии. Ничего не могу сказать о том, какой Картер художник, — мольберт стоял обратной стороной к окну. Чайную посуду со стола Картер не убрал; без сомнения, он пил что-то крепкое, дабы стереть из памяти кошмарные воспоминания о том, как ему пришлось хоронить раскопанное, с 1890-х скрывать свои «ступеньки». Кто, не считая меня, узнал раньше времени о его «триумфе»? Скольким людям его рабочие сказали: «Да-да, сегодня лорд Картер нашел гробницу царя Тут-анх-Амона! Сегодня он нашел ступеньку, завтра найдет сокровищницу! Не забудь сообщить родственникам!» Бедняга Картер. Неудивительно, что чайная посуда стоит немытая.
С обратной стороны особняка мне открылась интригующая картина в зеленой оконной раме. Странное дело: он спал сном праведника; наверное, для того чтобы успокоиться и унять досаду, он заглотил снотворное, не иначе. Его очки в тонкой оправе покоились на тумбочке у кровати поверх читанной на ночь книги, обложка которой была того же цвета, что и у «Коварства и любви в Древнем Египте», и это не стало для меня сюрпризом; увы, прочитать название я не смог. Сам Картер лежал, укрытый белой простыней, под раскинутой сеткой. Свои старческие морщинистые руки он прижимал к шее, будто грызун, зарывшийся в преддверии долгой холодной зимы глубоко под землю. Не завидую я тому, что ждет несчастного впереди.
Четверг, 9 ноября 1922 года
Дневник: Потеряв из-за лихорадки и вспышки беспочвенных опасений три дня, я поднялся рано, подкрепился и готов работать. Самочувствие — превосходное. Выставил наружу завтрак для Мэгги и Рамзесов.
Верный Ахмед и его люди ждут, они рады видеть меня в добром здравии. Они приходили сюда каждое утро и уходили, лишь прождав несколько часов. Сегодня они рвутся в бой, и рвение их осязаемо и заразительно. Они смотрят на меня почтительно и с воодушевлением.
Я велел им продолжить скрупулезную расчистку поверхности скалы над восходящей тропой. Наше продвижение обнадеживает, хотя продвижение без открытия может быть рассмотрено и как сужение поля возможностей — но я гоню от себя такие мысли. Осмотрел еще три расщелины. Осталось не так много, но, боюсь, нас ждут тяжелые дни.
Мэгги с котами разделили со мной ужин в столовой и провели вечер, с любопытством уставившись на патефон.
Пятница, 10 ноября 1922 года
Дневник: Раздал больше двух десятков сигар с монограммами Ч. К. Ф. своим людям в качестве бакшиша. Се — знак моей веры в рабочих. Много и удручающе часто толкуют о том, что Картер-де «пробуждает в своих людях преданность». Но в армии я усвоил, что «пробуждение преданности» — фокус для троглодита. Это любой может сделать кнутом либо пряником.
Сегодня осознал, что пришла пора задуматься, какими будут следующие шаги. Послал двух своих людей на ближние участки на дне долины, с тем чтобы они разметили кольями прямоугольник: 100 ярдов от склона скалы в ширину и 100 ярдов в длину с центром в том месте, где был найден отрывок «С». Если возникнет нужда рыть траншеи — мы будем к этому готовы. Спросил у Ахмеда, как быстро мы сможем набрать команду из ста человек и снабдить их всех орудиями для раскопок. Договориться о времени можно уже сейчас, что касается расходов — придется ждать реакции компаньонов. А компаньоны должны приготовиться оплатить работу бригады в полном составе. Я не склонен идти к Лако или Уинлоку с пустыми руками, однако замаскировать под дюны столько землекопов — дело попросту гиблое.
Суббота, 11 ноября 1922 года
К рукописи: Изменил дату в эпиграфе на 11 ноября 1922 года! Назначая срок, я расщедрился на целых тринадцать дней!
Дневник: И вот сегодня нам улыбнулась госпожа удача. Когда я хотел уже было менять стратегию, мир озарился лучами света, и мы узрели больше, нежели кто-либо до нас. Я пишу эти строки поздней ночью на походной кровати под звездным небом рядом с гробницей Атум-хаду. Велел Ахмеду отослать каблограмму Ч. К. Ф. и накормить кошек.