Стас тоже ждал. Мы смотрели друг на друга, а выстрела все не было и не было. Он поднял руку, посмотрел на часы, оглянулся. Снова посмотрел на меня. В нем отчетливо боролись два желания: первое — поскорее спуститься вниз и узнать, что случилось; второе — остаться и все-таки выяснить, где спрятаны акции.
Наконец Стас решился, поднял пистолет, прицелился мне под ноги. Конечно, зачем ему стрелять в меня? Пулю извлекут, начнутся допросы-расспросы. А так, упал себе и упал. Его-то все равно никто на крыше не видел.
— Иван, спрашиваю последний раз! — проорал он. — Где акции? Попробуешь снова морочить мне голову — стреляю.
Я собрался с духом.
— Не знаю!
— Кретин?
Он нажал на курок. И в этот момент я прыгнул в сторону. Знали бы вы, какого усилия воли стоил мне этот прыжок. Стекло за спиной лопнуло, взлетели в воздух осколки, закружились в воздухе пыльным дождём. Стас чертыхнулся и принялся палить раз за разом. Стёкла хрустели и лопались у меня под ногами. Я пытался петлять, но на скользком, покатом куполе это было очень непростым занятием. Подо мной колыхалась пропасть. Ветер толкал в плечо. Я понимал: самое главное — перебежать на ту сторону, чтобы Стас не мог стрелять прицельно. Но одно дело — понимать и совсем другое — осуществить задуманное.
Трещину я так и не заметил. Она была слишком тонкой, а у меня от ветра слезились глаза. Просто, ступив на очередной квадрат, я вдруг почувствовал, что опора исчезла прямо из-под ног. Сердце ухнуло в пятки. Если бы мне удалось моментально изменить направление движения, оттолкнуться второй ногой, прыгнуть в сторону, был бы шанс избежать падения. Но у меня не хватило на это ни сил, ни ловкости. Сила инерции тащила вперед. Я окончательно провалился в пустую ячейку, сильно ударившись грудью о стальную раму, перевернулся в воздухе и полетел вниз.
Мне никогда не забыть этого полета. Мимо лица промелькнули какие-то тросы, покрытые бахромой жирной пыли. В ушах свистел ветер. Мраморный пол, балконы, зеркальные колонны неслись навстречу. В голове возникла абсолютная пустота. Из груди словно выпустили весь воздух. Меня охватило странное ощущение эйфории. Тело стало идеально лёгким, невесомым. Я заорал во всю глотку, и в крике этом ужас смешался с восторгом».
* * *
Посетители магазина смотрели, как человек, размахивая руками и ногами, падает вниз. Молодая девчонка зажала рот рукой, отвернулась и уткнулась лицом в плечо патлатому кавалеру. По толпе пронесся дружный вздох.
Падающий приземлился точно… на натянутый между балконами транспарант «Тефаль». Захрустела, разрываясь, материя. Человек скорее инстинктивно, чем благодаря ловкости, вцепился в транспарант мертвой хваткой и перевернулся в воздухе. Мелькнуло белое перекошенное лицо, на котором горели безумные глаза. Материя лопнула под весом человеческого тела. На обрывке транспаранта, словно на качелях, мужчина пронесся над полом, взмыл на пару метров вверх и шлёпнулся в фонтан, подняв тучу зеленоватых брызг. Он сидел по шею в воде и растерянно озирался.
Кто-то захлопал в ладоши. Отдельные хлопки перешли в аплодисменты.
Мужчина, покряхтывая и морщась, поднялся. Вода текла с него ручьем. Он посмотрел по сторонам и… поклонился. Затем, перебравшись через бортик фонтана, побежал к выходу. За ним тянулась мокрая дорожка.
* * *
Увидев, что Иван исчез в проломе, Стас сунул пистолет в карман и побежал к выходу с крыши. Его насторожил тот факт, что Бесцветный и водитель не стали стрелять. Однако он ни на секунду не допускал мысли, что с ними могло случиться что-то серьёзное. Сотрудники ФСБ сегодня все равно что боги. Стрельба в магазине? Чушь. Здесь никто не стрелял. Этот несчастный идиот сам бил стекла. Наверное, сошел с ума. Кто докажет обратное? Мог бы Иван, но он уже мертв. Лежит внизу, идиот чертов, с расколотой башкой. Что касается самого Стаса, он ни за какие деньги не согласился бы подыхать. Наплевал бы и на акции, и на все остальное.
Стас перебрался через галерею, прошёл через чердак, свернул на лестницу и остановился, увидев троих мужчин. Те, подняв оружие, выцеливали маячащую в проеме фигуру.
— Стоять! — рявкнул один из мужчин. — Руки на голову, быстро!
— Я свой, мужики, — сказал Стас, поднимая руки и опуская ладони на затылок.
Пока двое держали Стаса на прицеле, третий обшарил его одежду, вытащил пистолет и, хмыкнув, сунул себе в карман.
— Свой, говоришь? — зло спросил он.
Стас почувствовал, как ему выворачивают руки за спину и защелкивают на запястьях наручники.
— Пошли, тварь.
Его довольно жестко ухватили за воротник и подтолкнули вперед. На лестнице процессия встретила четвёртого фээсбэшника. Тот покосился на задержанного и сказал негромко:
— На балконе второго этажа двое наших. Оба мертвы. По пуле в голову.
Стас оторопел. Бесцветного и водителя убили? Кто? Неужели за ними шел еще кто-то? Он нахмурился.
— Что, озаботился, гнида? — Конвоир весьма чувствительно ткнул его под рёбра. — Правильно. Подумай. «Вышак» тебе обеспечен. Если раньше не загнёшься. Пошли.
— На крыше был парень, — пробормотал Стас. — Он сорвался вниз. Эти двое — его работа.
— Кто сорвался? Если бы кто-нибудь сорвался с крыши, то разбился бы в лепешку. — Конвоир повернулся к одному из своих. — Ты не заметил внизу ничего такого?
— Нет, — покачал головой тот.
— Вот так, — снова ткнул конвоир Стаса. — И не грузи нам тут. Это ты был на крыше. Я хорошо тебя рассмотрел.
— Ты ошибся, — ответил Стас.
— Мы никогда не ошибаемся. — Конвоир усмехнулся и ударил задержанного в третий раз, но теперь настолько сильно, что тот рухнул на колени и принялся глотать воздух. — Хватит рассиживаться, пошли.
Стаса рывком подняли на ноги и потащили вниз по лестнице.
Олялин вошел в кабинет и грохнул объёмистый баул прямо на стол. Константин Георгиевич торопливо открыл сумку, достал пачку сертификатов, выдернул один, посмотрел на свет.
— Подлинная, — пробормотал он. — Никаких сомнений.
— Лучше проверить, — подал голос Олялин.
— Я и так вижу, — отмахнулся Константин Георгиевич. — Они не смогли бы сделать такую качественную фальшивку. Видишь, тут голограмма в углу. И вшитые волоски. Их не берет даже самый лучший ксерокс. И принтер их не пропечатает. Эти сертификаты заказывались в ФРГ. Вне всяких сомнений. Это не подделка. Да и слишком много пришлось бы подделывать. Говорил же, они играют в открытую! Олялин пожал плечами.
— Дело ваше, шеф.
— За тобой не следили?
— Нет, — покачал головой Олялин. — Никого.
— Ты уверен?
— Я бы заметил слежку.
— Отлично. — Константин Георгиевич бросил сертификаты обратно в баул, застегнул «молнию». — Скажи своим людям, чтобы взяли из хранилища двадцать миллионов долларов и перенесли в мой кабинет. Поставь охрану. Хорошую охрану! Сильную! Чтобы муха не пролетела!