— Не за что. — Продавец положил подбородок на ладонь и закрыл глаза.
Андрей пошёл наверх искать телефонный автомат.
* * *
«Спая я крепко, без сновидений. Ближе к утру сон, перешёл в стадию поверхностной дремоты. Организм не желал отдавать ни минуты отдыха, но в то же время все органы чувств функционировали практически в режиме бодрствования. Я слышал, как мягко щёлкнула, открываясь, дверца машины. Сергей Борисович куда-то уходил, потом вернулся. Не знаю, сколько времени он отсутствовал. Может быть, две минуты, а может быть, полчаса. Я хотел спросить, куда он отлучался, но не смог открыть глаз. Впрочем, возможно, мне это просто приснилось.
Проснулся же я оттого, что Сергей Борисович тряс меня за плечо.
— Просыпайтесь, граф, — приговаривал он. — Рассвет уже полощется.
Я зевнул, приоткрыл глаза и тут же снова закрыл их. Какой рассвет? День давно уже на дворе. Подтянувшись, сел, поежился, снова зевнул.
— Не выспался? — спросил Сергей Борисович, нажимая на газ.
— Бог его знает. Вроде бы выспался. Но спать хочется.
— Ничего, ночью отоспишься.
Я потер глаза, посмотрел по сторонам. „БМВ“ нёсся по Садовому кольцу в сторону Курского вокзала.
— Куда это мы едем?
— Не знаю. Похоже, на вокзал, — ответил Сергей Борисович. — Отличное, кстати, место для товарообмена. Акции — деньги — акции. Почти по Марксу.
— А где Боря?
— Вон его машина. — Сергей Борисович кивнул на ждущий пятью корпусами впереди „Линкольн-Таункар“.
— Он катается на такой шикарной машине?
— Удивлен? — усмехнулся мафиозо.
— Признаться, да.
— А ты сам подумай, кто такой Боря? Начальник охраны. Отвечает и за безопасность „босса“, и за сохранность его денег. Короче, бережет жизнь. Стоит ли такому человеку платить мало? То-то. Странно, что он на личном вертолёте не летает до сих пор.
— Мог бы себе позволить?
— Не напрягаясь.
„Таункар“ шёл плавно и ровно. Толстые тёмные стекла не позволяли видеть людей, сидящих в салоне.
— Куда ты ходил? — спросил я, зевая и прикрывая рот ладонью.
— Я? Никуда, Тебе приснилось.
Я так и думал. Приснилось так приснилось.
Мы проскочили мимо Курского вокзала, свернули на Николо-Ямскую, а оттуда в Костомаровский переулок. Здесь нам пришлось притормозить. Машин немного, обнаружить себя — раз плюнуть. „Таункар“ ушел далеко вперед. Когда впереди, за забором, выросла белая коробка Курского вокзала, я мысленно перекрестился. Не дай Бог, потеряли бы заветный „Линкольн“, кто знает, что пришло бы в голову Сергею Борисовичу. Заставил бы еще банк штурмом брать. С него станется.
У поворота мафиозо и вовсе сбросил скорость до минимума. „БМВ“, плавно качнувшись, переполз через трамвайные пути и выехал на площадь. Я сразу увидел тех, кто нам нужен. „Таункар“ как раз парковался на стоянке. Мы прижались к тротуару, остановились, не глуша двигатель.
— Вон там есть место, — сказал я, указывая на просвет между машинами.
— Вижу, — сосредоточенно ответил Сергей Борисович. — Мы не будем здесь парковаться.
— Не будем?
— Нет.
— Почему?
Мафиозо пожевал губами, не переставая наблюдать за „Линкольном“, спросил:
— Видишь двоих парней на углу? Пирожки жрут.
Я посмотрел в указанном направлении. Действительно, двое ребят стоят, жуют беляши. Треплются „за жизнь“. Нормальные парни. Ничего особенного. В джинсах, в коже.
— Ну и что? — спросил я.
— А теперь посмотри чуть правее. Интеллигент с „дипломатом“. Засёк?
Действительно, стоит симпатичный бородач с кейсом, поглядывает на часы. Ждет, видать, кого-то.
— И что? — не понял я.
— Посмотри на его куртку. Только внимательно посмотри.
Я посмотрел и вдруг увидел то, о чем говорил мафиозо. Пола короткой куртки-пиджака чуть отошла в сторону, и под ней на мгновение мелькнул светло-желтый ремень наплечной кобуры.
— Двое у вокзала тоже из РУОПа, — спокойно объяснил Сергей Борисович. — Я их знаю. Приходилось сталкиваться. Тут этих парней, как тараканов в „хрущёвке“. Что-то не так.
Дверцы „Таункара“ распахнулись. Сперва выбрались четверо ребят. Каждый напоминал сложением Геракла.
— Ты вроде бы говорил, что Боря ездит без охраны, — напомнил я мафиозо.
— Говорил. — Он озадаченно хмыкнул. — Не пойму, в чём дело.
Охрана сгрудилась у задней дверцы. Из салона выбрался мужчина. Подтянутый, стройный, с благородной сединой. Охранники вытащили из салона большие и, похоже, очень тяжелые сумки. Из группы кучкующихся неподалёку носильщиков выскочил один, подбежал, спросил что-то. Седоголовый кивнул. Мигом появилась тележка. Сумки уложили на нее, и все двинулись к вокзалу. Впереди носильщик, за ним седоголовый, окружённый охраной.
— Это и есть твой Боря? — спросил я.
— Нет, это не Боря. Это Константин Георгиевич Фролов. Член правительства и мой временный компаньон.
Я заметил, как один из пожирателей беляшей что-то пробормотал, чуть отодвинув полу куртки. Ясно. Передатчик. Бородатый интеллигент повернулся спиной к площади, наклонил голову,
— А в сумках — деньги, — продолжал раздумчиво говорить Сергей Борисович. — Думаю, миллионов двадцать.
— Долларов? — изумился я.
— Ну не рублей же. Деньги — плата за акции. — Мафиозо оглянулся. — Мне только непонятно, что здесь делают все эти менты?
— Может быть, он их сам пригласил?
— Зачем?
— Схватят „взломщиков“. Этот банкир имеет и деньги, и акции, а РУОП — преступников особо опасных.
— Нет, — покачал головой Сергей Борисович. — Ему это невыгодно. Напротив, он всеми силами старается избежать огласки. Для него лучше заплатить и взять бумаги без головной боли. Ладно, подождём — увидим. Честно говоря, меня сейчас больше занимает другой вопрос: где же Боря? Фролов без него по важным делам не ездит».
* * *
Андрей повернулся к стоящему рядом парню. На груди парня висел фотоаппарат, увенчанный длиннофокусным объективом. Видоискатель этой камеры представлял из себя крохотный экран, позволявший снимать практически из любого положения. Андрей оценил предусмотрительность фотографа.
— Успел лицо снять? — спросил он.
— Класс! — Тот расплылся в довольной улыбке и помотал головой. — Это ведь Фролов, да?
— Не знаю.
— Точно, Фролов. Из правительства. Как ты и говорил, старик. Наши ребята его снимали на каком-то открытом заседании.