— Коль, Лексаныча смотрел? Как он?
— Хреново Лексаныч. Горит, как печка. Бредит все время, — откликнулся тот, вламываясь в одну из комнат и поглядывая в окно.
Через секунду с улицы донесся звук удара, скрежет.
— Трындец «Москвичу», — констатировал Лукин. — А я думал кое-какие запчасти с него снять…
БТР вкатился во двор, разорвав их символическую баррикаду пополам. Остановился у самого крыльца.
— Ты, Паш, лучше с этой зверюги сними, — посоветовал Борисов. — Движок на нашего «бобку» поставить — загляденье получится.
— А не надорвется? — Лукин, согнувшись в три погибели, подобрался к окну дежурки, посмотрел на БТР и тут же нырнул за стену. — И ведь вот тут какая загогулина получается, — пробормотал он. — Эти ребята не могут войти, а мы не можем выйти. Как бы нам с ними махнуться?
— Мужики, — донеслось с улицы. — Мужики, выгляньте кто-нибудь! Разговор есть! Да не убойтесь, стрелять Не станем.
— Ага! Иди на поле чудес, там покликай, может, кто и выглянет.
— Да я серьезно, мужики. Стрелять не будем. Слово мента, — снова крикнул со двора парламентер.
— Ой! Держите меня! Нашел дураков, менту на слово верить, — заржал Коля Борисов.
— Говори, чего надо, и проваливайте, пока вам уши не надрали, — гаркнул Лукин.
Волков улыбнулся.
— Мужики, нам один тип сказал, что вы в торговом доме богатую добычу взяли.
— А тебе-то что за дело? Взяли — не взяли, все одно не твое!
— Пойми, чудак-человек, нету больше ни твоего, ни моего. Есть общее.
— Ага, мы взяли, а ему общее, — негромко сказал Лукин. Волков с Борисовым засмеялись. — Ну, если все общее, то одолжи нам наш общий броневичок. Нам по делу одному нужно съездить.
— Да высуньтесь, не могу я так. Не дрейфьте, я сам — мент. Из соседнего ОВД.
Лукин мотнул головой стрелку. Тот подхватил автомат, побежал вверх по лестнице.
— Лады, — отозвался Лукин. — Но учти, ты у нас на мушке. Если что — первая пуля, может, и мне достанется, а вот вторая — точно твоя. И учти, наши не промахиваются. Хоть у своих спроси, которые к торговому дому подъезжали.
— Да знаю уж. Рассказывали, — кивнул парламентер.
Лукин вышел из-за стены, щелкнул шпингалетами, открыл окно.
Парламентер — здоровый детина — сидел на броне, положив автомат подле себя. В любом случае на то, чтобы схватить оружие, у него ушло бы не меньше секунды. Стрелок успел бы снять его первым.
Волков и Родищев подошли к другому окну.
Громила заметил их, улыбнулся:
— Здорово, Игорь.
— Здорово, Тоха, — кивнул тот.
— Ловко ты ноги сделал, — оценил сорокалетний. — Митрич взбесился прямо.
— Как умею, — пожал плечами тот.
— Это, банкир с тобой? — Родищев кивнул утвердительно. — Думаешь, он тебе денег отвалит за спасение? Нет, Игорь. Не отвалит. Мы его директора за жабры взяли еще вечером. Всю ночь деньги перекачивали с разных счетов. В том числе и со счетов твоего банкирчика. У этого Владлена аппаратура слежения во всех кабинетах стояла. Так что счета, пароли и банки твоего банкирчика он знал, как свои собственные. Извини уж, старикан.
Тоха состроил забавную гримасу.
— Ничего, Тох, — серьезно ответил Родищев. — Мне в новое общество без надобности. А в старом я и со своими счетами не пропаду. А не был бы ты дураком, грохнул бы Владлена, забрал бы финансовые документы и рванул бы в Литву. Оттуда местные в ближайшие капстраны самоходом водят. За бабки, само собой, не просто так. А за бугром с деньгами устроился бы. Зажил нормально. На хрен тебе этот полоумный сдался со своим новым миром?
Тоха смотрел на него с легкой улыбкой, но на лице отчетливо читалась работа мысли.
— Я не понял, ребята, — подал голос Лукин. — Вы хотели друг с другом побазарить? Так выйдите себе на двор и разговаривайте на здоровье. На фиг мы вам сдались?
— Да это мы о своем, — сказал ему Тоха.
— А-а-а, — протянул Лукин насмешливо. — А я-то подумал, о нашем, общем. Как расходиться будем и все такое.
Родищев, не оборачиваясь, предостерегающе поднял палец.
— Владлен-то сейчас где?
— Владлен? У нас, где же ему еще быть? Так его вроде при тебе еще привезли… Ах да, ты же на крыше стоял. Митрич предложил ему, как полностью осознавшему и искупившему, так сказать, пост министра финансов занять. В деньгах-то он получше нас шарит. Он уже и новую жену себе подобрал. Жену этого банкирчика.
— Светлану, — сказал, вздохнув, Родищев.
— Ага. А заодно они и слепую девчонку застолбили, дом убирать и вообще.
— Светлана выбрала?
— Ну да. Сам-то Владлен вроде на другую, молоденькую глаз положил, на ту, которую калека с толпой сопляков привел. Блондиночку. — Родищев припомнил девушку лет пятнадцати, бывшую вместе с гимназистами. — Но Светлана уперлась, эту, мол, и все. Я так думаю, — закончил Тоха, — не по доброте душевной она это сделала. Больно уж глаз у нее стервозный. Запинает эта сука девчонку. А уж потом Владлен той, второй, займется. А может, и уговорит Митрича обеих отдать. Малая-то ему зачем? Разве что сам на нее глаз положит.
— Стоп! Я тебя вспомнил! — сказал Волков. — Я тебя в соседнем ОВД видел! У меня там друг работает. Сергей Дружинин. Знаешь?
Тоха кивнул:
— Помню.
— Он жив?
— Не знаю. Утром был жив. Их бросили в оцепление, на пустырь. Сейчас и не знаю, уцелел там кто-нибудь или нет.
— Вряд ли, — покачал головой Лукин. — Из наших никто не вернулся.
Тоха развел руками, словно бы говоря, что тут поделаешь.
— Так что, Тох? — спросил Родищев. — Там, в супермаркете, денег до едрени матери. Возьмешь, сколько сможешь унести, финансовые документы прихватишь — и полный вперед. Митрич вас всех все равно под стволы поставит. Не сейчас, позже, но так и будет, вот увидишь. Он мне сам говорил.
— Да? — прищурился недобро Тоха. — А почему я должен тебе верить?
— А какой мне смысл тебе врать?
— С чего это ты такой добрый?
— Так мне туда дорога заказана, — улыбнулся Родищев. — А ты мне, глядишь, с барского плеча кусочек и откинешь. Мне много не надо. Скажем, пяти процентов вполне хватило бы.
— Ты сказал, у тебя денег много.
— Запомни, Антон, денег много не бывает! — назидательно поднял палец Родищев.
Тоха захохотал.
— Ох, Игорь! — Он погрозил Родищеву пальцем. — Я с самого начала понял, непростой ты мужик. Будет у Митрича от тебя головная боль. А не боишься, что я тебя кину? Документы и ценности заберу, а долю не пришлю?