— С чего ты взял? — еще больше помрачнел милиционер.
— Ну, разве только он где-нибудь в лесу цветочки до сих пор собирает, невзирая, как говорится, что его красотуля тут в шашлычок превратилась, — загоготал тот. — В противном случае, будь он жив, думаю, постарался бы убраться подальше. Тачка-то, поди, тыщ на тридцать-сорок потянет.
— Размечтался, на тридцать-сорок, — охотно отозвался второй пожарник, заливавший руины. — А полтинничек не хочешь? Если не больше!
— Во, слыхал? — подхватил первый. — Полтинничек даже! Кто ж такую красотулю в огне бросит? Сам без шкуры останешься, а ее, родную, на себе вытащишь. Так что хозяин ее где-нибудь под кирпичиками как раз доходит, — закончил пожарник.
Милиционер только вздохнул. Подобное означало, что придется торчать тут как минимум полдня. Пока все это хозяйство погасят, пока кран приедет, пока то, пока се… А потом тонна писанины. В общем-то, каждый Из них любил свою работу, за исключением бумажной волокиты. Хорошо бы было так, чтобы нашел труп, р-р-р-раз ему бирку на ногу — и порядок. Нет, придется протокол составлять, как положено, а потом начнется — причина смерти, время. Как будто и так не видно, что сгорел родимый. Или задохся, отравился продуктами горения. А может, сам и поджег тут все. По пьянке, скажем, или по неосмотрительности, или, кто знает, даже и по злости.
Милиционер окликнул пожарника:
— Эй, браток, полей-ка сюда. Вот на номер полей… — и едва успел отскочить в сторону, когда струя воды ударила в борт, разбросав вокруг фонтан черных брызг. — Ну, аккуратней же надо.
— Извини, браток, вода меня не спрашивает.
Милиционер опустился на корточки, поморщившись, протер рукой номер, снимая остатки копоти, пригляделся.
— Запроси-ка центральную, — сказал он товарищу. — «Мицубиси Паджеро», номер: семь-семь, Я-Мама-Тамара, три двойки.
— А не кисло у нас сотрудники питомников живут, да, Вась? — гаркнул первый пожарник напарнику. Был он балагур и трепло, зато с ним не было скучно. — Какие им специнвалидки, однако, выдают! — И не без легкой зависти кивнул на сгоревший джип. — Может, и мы с тобой устроимся в такую халабуду, а? Уборщиками. Или, к примеру, г…о за братьями меньшими выносить. Не надорвемся небось? Не за слонами, поди.
— За такую-то тачку? — подмигнул второй пожарник. — Да я и за слоном могу! Хоть прям сейчас. Где тут записывают?
— Тут, Вась, не записывают. Тут, Вась, отзаписывали уже.
— Не начальника это тачка, — подал голос один из милиционеров. — Он вроде на чем-то попроще катался, нет? — и взглянул на коллегу.
— Точно, — подтвердил тот. — «Москвич» у него был. «Каблук». Задрипанный такой. Я помню, мы к нему несколько раз наведывались. Горбун он был, хозяин здешний. Страшный такой, но вообще нормальный мужик.
— Ага, — подхватил давешний пожарник. — Горбун он был. На один глаз слепой, на второе ухо глухой, одна рука длиннее, зато вторая короче, но хромал-то на обе ноги. А еще он был дебил и полудурок. А в остальном — красавец и мужик нормальный.
— Слышь, поливала, — спокойно окликнул его второй милиционер. — Кончай трендеть. Уши от тебя уже болят.
Справа от небольшого овражка, отгороженного, как стеной, негустым кустарником, донесся шум. Все так и застыли, как стояли, только головы повернули.
Из-за кустов показалась овчарка. Это был уже не щенок, но пока еще и не взрослая собака. Пес остановился, нерешительно взмахнул хвостом.
— Оп-па, — протянул говорливый пожарник. — Ты откуда взялся, дуралей?
— Небось из клетки вырвался, — прокомментировал второй.
— Перевозку вызывать надо, — сказал милиционер.
— Зачем перевозку-то? — посерьезнел говорливый. — Взяли бы вы его к себе. Смотри, какая лапочка.
— Ну да, — кивнул милиционер. — Умник выискался. Вот и забрал бы к себе, раз такой жалостливый. Тут, может, сотня таких бродит. Прикажешь всех забирать? — Он повернулся к напарнику. — Звони перевозчикам. Пусть машину пришлют. А лучше бы пару. Одной-то может и не хватить.
Овчарка подошла на пару метров ближе, села и принялась зевать, оглядываясь по сторонам, настороженно порская острыми, большими ушами.
Перевозка прибыла только минут через тридцать, когда пожар уже залили основательно. Теперь пожарные и милиция бродили по пепелищу, осматривая обгоревшие обломки кирпичных стен, кучи пепла.
— Блин, знал бы, что здесь такое г…ище окажется, болотники бы нацепил, — сетовал первый милиционер.
Пожарникам в этом плане было проще. На них были специальные комбинезоны, и посему грязи парни не боялись. Услышав звук работающего двигателя, первый милиционер обернулся. Видавший виды «ГАЗ», порядком обшарпанный, обтерханный и давно не мытый, остановился подле сгоревшей иномарки.
Из кабины выбрался водитель — долговязый, худой, как сосулька, рыжий мужик с мосластыми, обезьяньими руками, одетый в засаленный комбинезон и коричневый свитер с отвисшим широким воротом. Второй вылезший — плечистый, молчаливый, небритый — держал в руке длинный шест с укрепленной на конце стальной петлей. Третий ловец — парнишка лет двадцати, одетый в болоньевую прожженную курточку, замусоленные джинсы и резиновые сапоги — выбрался из кузова. На голове паренька красовалась бейсболка, повернутая козырьком назад. В руках он держал такой же шест, как и у коллеги.
— Здорово, мужики, — кивнул водитель, доставая из кармана безразмерного комбинезона пачку «Примы» и обстоятельно закуривая.
— И поздоровее видали, — сообщил говорливый пожарник.
Водитель перевозки взглянул на него бесцветными невыразительными глазами, и тот сразу осекся.
— Ну, чего тут у вас? — спросил водитель, прищуриваясь, выпуская дым из-под губы вниз.
— Вон, ваш клиент сидит, — кивнул милиционер. — Посмотри, их здесь по лёсу много должно бродить. Разбежались, похоже, когда занялось.
Водитель кивнул понимающе.
— Сгорело, значит, ларионычевское хозяйство, — влез в разговор паренек.
— Знаешь его? — поинтересовался милиционер.
— Кто ж не знает? — откликнулся тот.
— Хороший мужик, — рассудительно и веско заметил водитель. — Справедливый. Всегда малость сверху приплачивал за старание. Понимающий человек был и собак любил сильно. — Помолчал пару секунд, спросил: — Сам-то живой хоть?
— Живой вроде, — кивнул милиционер.
— Ну и слава богу. А тачка чья?
— Выясняем. Я уж подумал, может, вы знаете. Видели когда.
— «Паджеру»-то? Нет, начальник, — покачал головой водитель. — Тут таких отродясь не водилось. Ларионыч жил скромно.
— Ну чего, Антох? Мы начнем, что ли, потихоньку? — спросил небритый, поигрывая шестом. — Клиент ждет, — и подмигнул, мотнув головой в сторону насторожившегося овчареныша.