Родищев не собирался калечить ротвейлера. Он вообще не признавал схваток, из которых обе стороны выходят живыми. Как не признавал этого и пес. В эту секунду они оба были животными, понимали, что поставлено на карту, и желали смерти друг друга. Но Игорь Илларионович обладал весомым преимуществом: он умел убивать, а Газ — нет.
Послышался влажный, сочный хруст ломающихся позвонков. Пес коротко взвизгнул, рухнул на ковер и забился в конвульсиях. Родищев отпустился на колено, прижал голову пса к полу, сказал что-то тихо. Затем посмотрел на вжавшуюся в стену хозяйку.
Светлана в ужасе закрылась руками, словно бы Игорь Илларионович намеревался полоснуть ее ножом, заверещала в голос:
— Это не я! Не я! Это не моя собака!
— Запомните на будущее, Светлана Владимировна, — холодно сказал Родищев. — Потенциально человек обладает самой быстрой реакцией из всех живущих на земле существ. И вот еще что. Мне нравятся собаки. Они умны, сильны и благородны. Поэтому я не убиваю их без крайней на то необходимости. В отличие от собак, люди глупы, подлы и жестоки. Я не люблю людей. Вам все ясно?
Женщина мелко затрясла головой. По щекам ее покатились слезы, оставляя на пудре грязные дорожки. На нижней губе повисла тонкая нитка слюны.
— Хорошо. А теперь берите телефон и звоните этому своему… Короче, звоните человеку, о котором я говорил. Давайте. У нас мало времени.
Женщина потянулась к трубке стоящего на лакированном инкрустированном столике «Панасоника». Принялась дрожащим пальцем тыкать в кнопки. Родищев наблюдал за ней, стоя на колене, придерживая тело пса обеими руками и дожидаясь, пока стихнет агония.
— Алло… Владлена Борисовича… позовите! Осокина говорит…
Она все время шмыгала носом, и Родищев нахмурил брови.
Плачущая женщина — плохой собеседник и еще худший лгун. Светлана прижала к груди свободную руку, словно заверяя: я не нарочно, так получилось. Ее колотило, и Игорь Илларионович всерьез опасался, как бы она не впала в истерику. Тогда весь его план полетит в тартарары.
— Скажите ему, чтобы приехал на стоянку к «Восьмой планете», — скомандовал Игорь Илларионович. — Скажите, что вам нужно с ним поговорить относительно вашего мужа.
— Владлен… — в голосе Светланы отчетливо звенела истерика. — Мне… поговорить нужно…
— Относительно мужа, — прошептал Родищев, отпуская затихшего пса и поднимаясь.
— Мужа… относительно… моего…
— Дура! Истеричка, — беззвучно выдохнул Игорь Илларионович. — Держите себя в руках, черт бы вас побрал! — зло прошипел он, подступая к Светлане, заставляя ее еще плотнее вжаться в стену. — Успокойтесь! Ничего с вами не случится!
— Я… Мне… Надо! — Она сбилась в сип, закашлялась. — Я тут… Одна я!
Одна, как же. Конечно, этот Владлен Борисович уже «догнал», что дело нечисто. Не полный же он кретин. А по истеричному визгу этой дегенератки даже идиот сообразил бы: над ее башкой размахивает турецкими ятаганами, по меньшей мере, палаческий взвод. Что ж ему так везет то сегодня?
— Мне… В «Восьмой планете»… Удобно мне! — выкрикнула Светлана.
Родищев моментально протянул руку и нажал клавишу «телекома». Из встроенного динамика, искаженный помехами, донесся хрипловатый ледяной голос:
— Передай человеку, который рядом с тобой, я буду там в восемь вечера.
И прежде чем Игорь Илларионович успел подать Светлане знак, она на голубом истеричном глазу протянула ему трубку и залепетала:
— Владлен сказал передать вам…
— С-сука безмозглая, — выдохнул Родищев, в отчаянии хлопнув себя по лбу. И, уже не таясь, сказал в микрофон: — В половине восьмого. И если вас там не будет, в восемь показания Палыча и этого вашего посланца засратого лягут на стол начальника местного ОВД.
Человек на том конце провода хмыкнул.
— Не думаю, что вы так поступите. Придется ведь объяснять, какое отношение имеете вы ко всей этой истории и как у вас оказались эти показания. Так что в восемь, друг мой, и ни минутой раньше.
Это была еще не драка. Это был пристрелочный огонь.
— В половине восьмого, — жестко повторил Родищев. — В этих показаниях моя фамилия не фигурирует. А других эти двое дать уже не смогут. Увы.
Владлен Борисович задумался, затем поинтересовался:
— Александр уже знает?
— Пока еще нет, — ответил Родищев.
— Хорошо. Я буду, — согласился собеседник, и тут же в динамике запищали короткие гудки.
— Сколько этому Владлену лет? — спросил Игорь Илларионович, опуская трубку на рычаг.
— Старый… — пролепетала Светлана. — Шестьдесят, может быть. Или больше.
— Кто он? Где работает? Откуда ты его знаешь? — пробормотал Родищев, механически переходя на «ты», ибо уважительного «вы» Светлана явно не заслуживала.
— Он… Он хозяин в банке… где Сашка… работает. Сам позвонил.
— Ага, — кивнул Родищев. — Я нечто подобное и предполагал. И что хотел?
— Ну… не знаю точно… Про Сашку расспрашивал.
— Понятно. А что пообещал?
— Все. Все, что есть у Сашки. И деньги еще.
— И ты согласилась?
— Так ведь… — она потерянно развела руками.
— Вот за это я и не люблю людей, — прокомментировал Родищев.
* * *
Первыми заметили дым жители одной из высоток, стоящей на границе лесопарковой зоны. Черные клубы поднимались над верхушками сосен и расползались по ветру плоской серой пеленой. К приезду пожарных тушить уже было нечего. Питомник для бродячих собак сгорел до фундамента. Еще лопались от жара раскаленные куски черепицы, парили серебристым дрожащим маревом обрушившиеся кирпичные стены, но огонь уже унялся. Лишь тлело что-то внутри, под завалом, искрило себе помаленьку, поддымливало малость. Конечно, будь погода посуше, не иди вчера дождь, все могло бы закончиться куда более плачевно. Занялись бы стоящие поблизости деревья — пиши пропало. Хвойняк, он для пожара благодатный. А так лишь нижние ветки подкоптились, да пожелтела хвоя на ветвях, что повыше.
А дым, замеченный жильцами, шел от сгоревшего джипа, припаркованного возле обугленных ворот. Теперь на его месте красовался лишь черный остов, с выгнутым от температуры капотом, из-под которого чадило немилосердно, плевалось черной жирной копотью. Солидно залив иномарку водой, один из пожарных подцепил ломиком переднюю дверцу, рывком распахнул ее, заглянул внутрь. Повернулся к топчущимся тут же милиционерам:
— У-у-у-у, мужики, подвезло вам сегодня, похоже. Работенка для вас будет, чтобы не скучали сильно.
— Труп, что ль, там? — без особой радости спросил один из приехавших милиционеров.
— Точно, — засмеялся пожарник. — Только не тут, а там, — и указал на дымящиеся руины.