Дафф покачал головой:
— Очень сомневаюсь. Он знает, где мы с Колином живем?
— Он знает, что вы живете здесь. Он знает, что у Колина дом в Кингсбарнсе, хотя большей частью он пропадает на Заливе. Он говорит, что выследил вас по открытым источникам. Что, вероятно, правда. Ему незачем лгать. Я сказал ему, что не думаю, будто вы ему обрадуетесь.
— По крайней мере, в этом вы не ошиблись. Возможно, все было бы иначе, если бы вам удалось поймать ее убийцу. Но лично мне совсем не хочется напоминаний об этой части жизни Рози. — Он потер глаза тыльной стороной ладони. — Значит, вы наконец пригвоздите этих ублюдков студентов?
Лоусон переступил с ноги на ногу:
— Мы не знаем точно, что это были они, Брайан. Я всегда считал, что был кто-то чужой.
— Не пихайте мне это дерьмо. Вы знаете, что они там были. Вам придется снова к ним присмотреться.
— Мы постараемся проверить все. Но выглядит это малообещающим.
— У вас теперь есть проба на ДНК. Это ведь меняет дело? У вас есть семя убийцы на ее одежде.
Лоусон отвел глаза в сторону. Взгляд его упал на магнитную присоску на холодильнике. Она была сделана из фотографии. Рози Дафф улыбалась ему из глубины прошлых лет. Его пронзило чувство вины.
— Тут есть одна проблема, — произнес он, страшась того, что должно было последовать.
— Что за проблема?
— Улики переложили куда-то не туда.
Дафф выпрямился и напрягся. Глаза его блеснули яростью, которую Лоусон хорошо помнил по прошлому.
— Вы потеряли улики?
— Я не говорю, что потеряли. Я сказал: «Переложили… не туда». Их нет там, где они должны быть. Мы ищем их изо всех сил, и я уверен, что они найдутся. Но сию минуту мы застряли на месте.
Дафф сжал кулаки:
— Значит, эти ублюдки по-прежнему в безопасности?
Даже месяц спустя, несмотря на отпуск, удачно проведенный за рыбной ловлей, Лоусон не мог забыть кипящую ярость Даффа. Она дрожью отозвалась в его груди. С тех пор никаких вестей от брата Рози не поступало. Но сын ее звонил регулярно. И осознание их праведного гнева заставляло Лоусона стараться вдвойне. Он понимал необходимость добиться результата в расследовании этого забытого дела. Приближавшаяся годовщина смерти Рози каким-то странным образом накаляла обстановку. Он со вздохом оттолкнулся от письменного стола и направился в комнату следователей.
Алекс уставился на подъездную дорожку к своему дому, как будто никогда раньше ее не видел. Он не помнил, как выехал из Эдинбурга, переехал Фортский мост, проехал по Норт-Куинсферри. В том же ошеломлении он припарковался на краю мощеной площадки, оставляя место для машины Линн поближе к дому.
Квадратный каменный дом стоял на утесе недалеко от массивных устоев выносного железнодорожного моста. В такой близости от моря снег проигрывал битву с соленым морским воздухом, превращаясь в слякоть, опасно скользившую под ногами. Алекс несколько раз чуть не шлепнулся в грязь, пока дошел от машины до входной двери дома. Первое, что он сделал, вытерев ноги и плотно закрыв дверь от непогоды, это позвонил Линн на мобильник и оставил ей сообщение, чтобы она ехала очень осторожно на обратном пути домой.
Пересекая холл, он бросил взгляд на высокие напольные часы, включил свет и двинулся дальше. Зимой он нечасто возвращался домой после работы засветло. А этот день был такой пасмурный, что создавалось впечатление, будто время совсем уже позднее. Линн вернется не раньше чем через час. Он так нуждался сейчас в общении, но пока ему светил лишь тет-а-тет с бутылкой.
В столовой Алекс налил себе бренди. Немного. Он мысленно предостерег себя, потому что напиться значило совсем раскваситься. Он захватил стакан и прошел в большую оранжерею, из которой открывался великолепный вид на панораму залива Фёрт-оф-Форт, и уселся в сером полумраке, не замечая веселой игры корабельных огоньков на воде. Он не знал, как ему начать осваиваться с сегодняшним известием.
Никто не доживает до сорока шести лет без потерь. Алексу повезло больше, чем другим. Ладно, между двадцатью и тридцатью он побывал на четырех похоронах своих дедов и бабок. Но этого и следовало ожидать от людей, которым было под восемьдесят и под девяносто. Так или иначе, все эти смерти можно было характеризовать как «счастливое избавление». Его родители, а также тесть и теща были живы! И до сего дня живы были все его друзья. Не так давно в автокатастрофе погиб один его подчиненный. Алекса опечалила смерть этого симпатичного ему и надежного человека, но он не мог притворяться, будто эта смерть задела его глубоко.
Сейчас все было иначе. Более тридцати лет Зигги являлся частью его жизни. Они вместе переживали все трудности, у них была общая память. Без Зигги он ощущал себя каким-то обломком, беспомощно плывущим куда-то вдаль от собственной истории. Алекс вновь и вновь вспоминал моменты их последней встречи. Прошлым летом они с Линн провели две недели в Калифорнии. Зигги и Пол три дня мотались с ними по заповеднику Йосимити. Небо сверкало жгучей синевой, потрясающие горы рельефно вырисовывались в ярких солнечных лучах. В последний вечер они проехали через весь штат на побережье и поселились в отеле на утесе над Тихим океаном. После обеда Алекс и Зигги удалились в парилку с упаковкой из шести банок пива местной пивоварни. Они поздравили друг друга с тем, как удачно сложилась их жизнь. Они поговорили о беременности Линн, и Алекс был благодарен искренней радости Зигги при этом известии.
— Ты позволишь мне стать крестным отцом? — спросил он, чокаясь с Алексом янтарной бутылкой.
— Вряд ли мы станем крестить ребенка, — отозвался Алекс. — Но если родители нас заставят, никого, кроме тебя, я в этой роли не вижу.
— Ты об этом не пожалеешь, — сказал Зигги.
И Алекс не сомневался, что так и будет. Ни на секунду. А теперь этого не произойдет. Никогда.
На следующее утро Зигги и Пол уехали рано: им предстояла длинная дорога в Сиэтл. В жемчужном сиянии рассвета они долго стояли на пороге своего бунгало и крепко обнимались, прощаясь. И это тоже никогда не повторится.
Что там крикнул Зигги в окошко своей машины, когда они уже тронулись? Что-то насчет того, что Алекс должен баловать Линн, чтобы приобрести навыки родителя… Он не мог вспомнить ни точных его слов, ни того, что сам прокричал в ответ. Но как это было типично для Зигги: напоследок позаботиться о ком-то другом. Потому что Зигги всегда всех опекал…
В любой компании есть человек, выступающий в роли скалы, которая подпирает и защищает слабейших, дает им возможности набрать свою собственную силу. Для бравых керколдийцев такой скалой был Зигги. Он вовсе не старался ими командовать. Просто он имел прирожденную склонность к покровительству, а остальные с благодарностью пользовались его способностью во всем разобраться и все уладить. Даже во взрослой жизни именно к Зигги обращался Алекс, если ему нужно было услышать разумное и непредвзятое мнение. Когда у него зародилась идея бросить надежную службу и создать собственную компанию, они с Зигги провели вместе два выходных дня в Нью-Йорке, обговаривая и тщательно взвешивая все за и против. Именно вера Зигги в способности Алекса сыграла решающую роль в его окончательном решении. Большую, чем убежденность Линн в том, что он справится.