Однажды вечером мы с ней шли домой через Сэвил-парк. Было уже поздно, и совсем стемнело. Вокруг не было ни души. Ванесса опять завела разговор о продаже фабрики. А потом я помню, как сказал: „Только через мой труп“, — и вдруг почувствовал страшную жгучую боль в груди. Время как будто замерло. Передо мной стояла Ванесса, а в ее руках был окровавленный нож. Я опустил глаза и увидел, что на моей рубашке расплывается красное пятно. Ноги у меня подкосились, и тогда — клянусь — я услышал ее слова: „Ты сам это предложил, Эдди“.

Очнулся я в больнице. Врачи говорили, что мне чертовски повезло, что я чудом остался в живых. А рядом сидела Ванесса. Держала меня за руку и мило улыбалась. Я думал, что сошел с ума. Но потом врач оставил нас вдвоем.

— Я сказала полицейским, что на нас напал грабитель, — заявила Ванесса. — Если скажешь им, что все было не так, они подумают, что у тебя поехала крыша.

Понимаешь, я должен был умереть. Тогда она бы поступила с компанией так, как ей хотелось. А я взял и выжил. И сбежал. Выздоровев, я продал фабрику и патент и на год уехал в Канаду — изучать металлургическое дело. Вернувшись, осел в Вустере — он показался мне симпатичным городком, к тому же там я никого не знал. Больше серьезных отношений у меня ни с кем не было. Слишком силен оказался яд, которым отравила меня Ванесса. Трудно влюбиться, если девушка, которую ты любил, пыталась тебя убить.

В общем, я вполне хорошо устроился. А потом узнал про тебя и с тех пор следил за твоей жизнью. Я так горжусь твоими успехами в работе! Знаю, моей заслуги в этом нет, но я горд, что у меня вырос такой сын. Я бы очень хотел, чтобы ты обзавелся своей семьей, но, пожалуй, это еще успеется. Мне говорили, что ты близок со своей коллегой, Кэрол Джордан. Если она — твоя единственная, не упусти свой шанс.

В общем, так. Я сказал тебе то, что хотел. И я до сих пор жалею, что никогда не был тебе отцом. Надеюсь, ты меня поймешь, даже если не захочешь простить. И надеюсь, ты с удовольствием воспользуешься деньгами, которые я тебе оставил. Удачи тебе в твоей жизни, сынок».

Запись окончилась. Последние слова ошеломили Тони. Стянув наушники, он закусил губу. Тоска распирала ему грудь, железной хваткой стянула горло. Дышать было больно. Тони даже не знал, что хуже — то, что довелось ему услышать, или то, что он ни на секунду не усомнился в услышанном. Обычный человек, узнав столь шокирующие подробности о прошлом своей матери, впал бы в ярость. Он бы не поверил словам Артура. Счел бы его рассказ фантазией глубоко больного человека. Но у обычного человека матерью была не Ванесса.

Чуть ли не с детства Тони считал себя человеком, точно подпадающим под характеристику Дианы Патрик — человеком с дурной кровью. Он — дурное семя. Человек, который знает, что способен на зло. Тони отчасти потому и занялся профайлингом, что твердо знал — сложись обстоятельства иначе, он бы стал одним из тех, кого он сейчас выслеживает, а потом и лечит. Умение Тони сопереживать преступникам взялось не из пустоты, оно гнездилось в его преступных наклонностях, развиться которым не позволило просто стечение обстоятельств.

Разумеется, свою руку тут приложила и Ванесса, никогда не упускавшая случая напомнить сыну, до чего он жалок. Образование и опыт позволили Тони понять, как сильно было разрушающее воздействие Ванессы на его личность. Но все же он не мог валить все на воспитание и обстоятельства. Гены тоже очень важны. Баланс врожденного и благоприобретенного, баланс окружающей среды и умения на нее реагировать. Ну что же, подумал Тони. Зато теперь я точно знаю, сколько во мне этой дурной крови.

И знаю, что все, что я нафантазировал себе насчет своего отца, — полная чушь. Он всегда считал, что мужчина, бросивший родного ребенка, — стопроцентный негодяй. Тони верил, что родился от двух совершенно неадекватных, больных на голову людей, следовательно, от него нельзя многого требовать, особенно в эмоциональном плане. Теперь придется пересмотреть взгляды на самого себя и установить новую планку. Потому что один из его родителей был честным, порядочным человеком, который знал, как сильно подвел своего сына. И который гордился им.

Предстоят большие перемены, подумал Тони. Но для них понадобится совсем другая среда. И ему нужен какой-то знак, чтобы понять, где искать перемен.

44

Кэрол проснулась намного раньше запланированного. Как всегда, виноват в этом был алкоголь. В юности попойка всегда гарантировала ей восемь часов бессознательного блаженства. А теперь, перебрав накануне, она спит мало и плохо. Еще один повод послушаться-таки совета Тони и завязать со спиртным, подумала Кэрол. Голова кружилась и гудела, желудок сводило судорогой. Кэрол с трудом припомнила, что, когда она под утро завалилась домой, ее вырвало.

Но оно того стоило. Они с командой отлично отпраздновали завершение дела. Убийства раскрыты, жизни спасены, Броунвен Скотт посрамлена. Дополнительным приятным сюрпризом стал звонок Брайана Карсона, владельца трейлерного парка «Бэйвью». Он сообщил, что недавно по местному телевидению показывали фотографию Найджела Барнса, и он с удивлением понял, что уже видел его. Однажды вечером тот заехал к нему в парк с проколотой шиной. Мужчина заверял, что с ним все в порядке, но Карсон все же настоял на своем и помог ему поменять колесо. Что самое интересное, Карсон прекрасно запомнил, что в багажнике «вольво» лежали черные мусорные мешки, рулон полиэтилена и липкая лента — все это им пришлось выложить на землю, чтобы добраться до запасного колеса.

Ну чего еще может пожелать от жизни любая женщина? Кэрол перевернулась на спину и раскинулась на кровати морской звездой. Рядом послышался глухой стук, и затем кто-то защекотал ее шею.

— Нельсон, — нежно пробормотала Кэрол и почесала кота за ухом. Тот замурчал и принялся тереться об нее головой. — Ладно-ладно, — буркнула Кэрол, — пойдем, покормлю тебя.

На кухонной стойке, над ящиком с вилками и ложками, лежали два ее мобильника — рабочий и личный. Вытаскивая ложку, Кэрол заметила на личном мобильнике сообщение: «Завтрак? Отпиши, когда проснешься. Я не сплю. Т.».

Кэрол взглянула на часы. Ну да, как она и думала — всего пятнадцать минут седьмого. Вряд ли Тони в такое время не спит. Кэрол не видела, как он вчера уходил из ресторана, но подозревала, что случилось это в самом начале импровизированной вечеринки. Она искала его около девяти вечера, когда все начали заказывать еду, но его уже нигде не было. Кэрол даже спросила Полу, которая обычно все примечала, но та была занята мисс Элинор Блессинг и ничем не смогла ей помочь. Любовь — это, конечно, прекрасно, но хорошо бы и про начальство не забывать.

Доверху наполнив миску Нельсона, Кэрол набрала сообщение: «У тебя или в кафе?»

«У меня. Есть сосиски и яйца. Через полчаса», — пришел ответ Тони.

Поставив чайник на огонь, Кэрол побежала в душ.

Тридцать пять минут спустя она, свежая, умытая, одетая, проглотившая нурофен и полчашки кофе, уже поднималась по лестнице к «квартире» Тони. Дверь, разъединяющая ее и его часть дома, уже была открыта. Кэрол нашла Тони на кухне — он как раз вытаскивал из духовки противень с сосисками, подозрительно на них глядя.