Тони вскарабкался на борт и с грохотом зашагал по металлической палубе. Люк был закрыт на два висячих замка, ключи от которых Тони получил от адвоката.
— Приятно видеть такую ухоженную яхту, — заметил адвокат. — Прекрасный образчик. Если где-нибудь поблизости шла гонка, Артур непременно принимал в ней участие. Любил он ходить под парусом.
Эта черта Тони не передалась. Он никогда не интересовался ни лодками, ни мореходством. Все равно «Стальную» скоро придется продавать, но Тони решил, что раз уж зашел так далеко, то может и посмотреть на второй дом Артура.
Люк плавно открылся, и за ним показалась двойная дверь. Распахнув ее, Тони осторожно спустился по крутой лесенке и оказался в небольшом камбузе с плитой, чайником и микроволновкой. Чуть дальше располагалась гостиная. Напротив одной из переборок стояли обитая кожей банкетка и журнальный столик. С другой стороны — кожаный вращающийся стул, с которого видно было и телевизор, и DVD-проигрыватель. В углу примостилась приземистая дровяная печь. На стенах висели полки, повсюду были встроены шкафчики — словом, каждый сантиметр пространства был использован с умом. За дверью скрывалась каюта с двуспальной кроватью и шкафом. Еще одна дверь вела в небольшую выложенную плиткой и сияющую хромированными полками ванную с туалетом, раковиной и душевой кабиной. К удивлению Тони, внутри было очень чисто.
Осмотрев ванную, он вернулся в гостиную. Он не знал, какой окажется яхта Блайта, но такой функциональности, стерильной чистоты и строгости не ожидал. Ничто здесь не говорило о том, что тут бывал Блайт. Разумеется, яхта не произвела на Тони такого ошеломляющего эффекта, как дом. В каком-то смысле он этому даже обрадовался. Значит, ничто не будет отвлекать его от написания профиля. И ничто не удержит потом от продажи яхты.
Несмотря на прирожденную криворукость, Тони довольно быстро понял, как подключается электричество. Вскоре он зажег везде свет и включил ноутбук в сеть. Получился отличный кабинет. Единственное, чего ему не хватало, так это беспроводного Интернета. На какое-то мгновение он даже подумал, а не доплыть ли по каналам до Брэдфилда, но потом отмел эту идею как совершенно безумную. После такой выходки Альвин Амброуз сочтет его окончательным психом, и не он один. При мысли о том, какие неприятности поджидают его на пути от Вустера к Брэдфилду, Тони стало дурно. Ну уж нет. Он спокойно поработает тут один вечерок, а потом переправит яхту агенту. Интересно, лодками торгуют те же люди, что и квартирами? Или тут все обстряпывают неформально, в своем кругу? За партией в кегли?
— Так, а ну за работу, — громко приказал себе Тони и открыл ноутбук. Он загрузил файл-«рыбу», в котором писал все свои профили.
«Этот профиль предназначен исключительно для размышлений и не является точным описанием внешности и личности преступника. Маловероятно, что преступник окажется в точности таким, каким он описан в профиле. Однако весьма вероятен высокий уровень соответствия характеристик, указанных ниже, реальности. Все заявления данного профиля являются предположениями, но никак не неопровержимыми фактами.
Совершая убийство, серийный преступник всегда оставляет следы, сигналы, указывающие на его личность. Все его поступки намеренны, сознает он это или нет, и входят в модель его поведения. Выяснив эту модель, мы распознаем логику поступков преступника. Нам его действия могут казаться алогичными, но для него все они чрезвычайно важны. И именно из-за нестандартного мышления обычные ловушки в деле поимки убийцы бесполезны. Методы вычисления, допроса преступника и реконструкции его злодеяний должны быть так же уникальны, как и сам убийца».
Перечитав написанное, Тони удалил второй абзац. Пока что, насколько ему было известно, этот убийца серийным не стал. Если Тони удастся помочь Амброузу и Паттерсону, то маньяк, возможно, так и не войдет в категорию «совершивший три и более убийств» и не будет официально признан серийным. В мире Тони такая развязка считалась самым настоящим хеппи-эндом.
Если же удача от них отвернется, жертв станет еще больше. Это всего лишь вопрос времени. Времени и навыка. То, что у них на руках всего одно убийство, еще не значит, что его совершил не серийный маньяк. Вздохнув, Тони восстановил удаленный абзац и принялся печатать.
Пальцы Тони порхали над клавиатурой, пока он в подробностях расписывал умозаключения, которые ранее высказал Амброузу. Задумавшись, Тони поднялся и прошел в камбуз. Там он обнаружил растворимый кофе и порошковые сливки. Включив кран, попробовал на вкус воду и счел ее вполне приемлемой для питья. Дожидаясь, пока закипит чайник, он рыскал по кухне в поисках чашки и ложки. Во втором шкафу он обнаружил столовое серебро и, потянувшись за чайной ложкой, наткнулся на что-то непонятное. Приглядевшись, Тони увидел толстый белый конверт размером с почтовую открытку, заткнутый за лоток. Перевернув его, он ошалело уставился на свое собственное имя, аккуратно выписанное заглавными буквами. Артур подписал письмо «Доктору Тони Хиллу» и засунул его в шкаф со столовым серебром на своей яхте. Бессмыслица какая-то. Зачем? Если Артур хотел передать Тони письмо, почему оставил его здесь, где он вообще мог его не заметить, а не передал через адвоката? А хочет ли Тони вообще знать, что там, внутри этого конверта?
Тони пощупал конверт. Внутри совершенно точно была не бумага. Что-то не очень тяжелое, но плотное, где-то десять сантиметров в длину и четыре в ширину, толщиной с коробку для CD-диска. Тони отложил письмо и принялся готовить себе кофе. Боковым зрением он все время видел злосчастный конверт. Забрав его, он подошел к столу и, усевшись, поставил перед собой чашку кофе и положил конверт. Что же за предмет Артур решил оставить в таком странном месте? И станет ли Тони легче, если он узнает, что внутри? Тони подозревал, что кое-чего об Артуре ему лучше не знать, но не был уверен, какие сведения ему интересны.
В конце концов любопытство одержало верх. Разорвав конверт, он вытряхнул на стол его содержимое. Внутри оказался лист бумаги формата А4, такой же плотной, как и сам конверт. И крошечный цифровой диктофон — у Тони самого был такой же, когда он начитывал секретарше заметки по своим больным. Он осторожно дотронулся до диктофона, как будто боялся, что тот сейчас взорвется. Нахмурившись, развернул лист. Наверху каллиграфическим почерком было выведено имя Артура Блайта. Глубоко вздохнув, Тони принялся читать.
Дорогой Тони!
Ты читаешь это письмо, а значит, решил не игнорировать мое завещание. Я очень этому рад. Я подвел тебя и никогда не смогу исправить свои ошибки. Но надеюсь, что ты с удовольствием будешь пользоваться тем, что я тебе оставил. Я бы хотел объяснить тебе все, но прекрасно понимаю, что ты мне ничего не должен и скорее всего не захочешь выслушивать мои оправдания. Очень долго я даже не подозревал о твоем существовании. Пожалуйста, поверь мне, я говорю правду. Я не бросал тебя умышленно. Узнав о тебе, я начал следить за твоей жизнью, гордясь тобой и зная, что не имею никакого права на эту гордость. Я знаю, ты очень умный человек. Поэтому я оставляю выбор за тобой: если хочешь, можешь выслушать меня. Ну а нет — так нет.
Какое бы решение ты ни принял, пожалуйста, поверь мне: я очень сожалею, что твое детство прошло без отца, который мог бы помогать тебе, поддерживать тебя. Желаю тебе счастья.