— Ела? — спросил он.

— Осилила такой же, — кивнула Кэрол. — Как Лондон?

Майкл пожал плечами.

— Сама знаешь. Им нравится то, что мы делаем, но не могли бы мы закончить все еще вчера?

Кэрол состроила ему рожу.

— Звучит, как передовица в «Сентинел Таймс» о серийном убийце. Но что именно ты сейчас делаешь? Это можно объяснить простыми словами технически безграмотному человеку?

Майкл усмехнулся.

— Следующей великой вещью будут компьютерные приключенческие игры с теми же качествами, что у видео. Ты снимаешь на пленку настоящий материал и переводишь его в цифровую форму, а потом манипулируешь с ним, чтобы сделать игру, которая не менее реальна, чем кино. Так что мы работаем над следующей, очередной великой вещью. Представь себе, что ты играешь в компьютерное приключение, но все действующие лица — люди, которых ты знаешь. Ты герой, и не только в собственном воображении.

— Я запуталась, — призналась Кэрол.

— Ладно. Сначала ты инсталлируешь игру в свой компьютер, потом сканируешь фотографии самой себя и всякого, кого хочешь сделать участником игры. Компьютер читает информацию и переводит изображения на дисплей. Так вместо Конана Карвера, ведущего расследование, появляется Кэрол Джордан. Ты можешь вставить снимки своих лучших друзей, или врагов, или любовников, и они станут участниками игры. Всякого, кто тебе не нравится, превращаешь в отрицательного героя. Так можно пережить приключение с Мелом Гибсоном, Деннисом Куэйдом и Мартином Эмисом и бороться с врагами вроде Саддама Хусейна, Маргарет Тэтчер и Пучеглаза, — объяснял Майкл с энтузиазмом, накладывая на хлеб всякую всячину.

Он положил еду на тарелку, и они, пройдя в гостиную, сели, глядя на канал и поедая сандвичи.

— Ясно? — спросил он.

— Постольку-поскольку, — сказала Кэрол. — Значит, когда ты сделаешь эту программу и запустишь ее, сможешь запросто компрометировать людей? Как в порнофильмах?

Майкл нахмурился.

— Теоретически — да. Твой рядовой компьютер — тупица, он даже не поймет, с чего начать. Тебе самой придется соображать, что делать, и еще тебе понадобится очень дорогое оборудование, чтобы получить кадры или видео приличного качества на собственном компьютере.

— Слава богу! — с чувством ответила Кэрол. — А я уж было подумала, что ты создаешь франкенштейновского монстра для шантажистов и бульварных газетенок.

— Ни в коем разе, — улыбнулся Майкл. — Во всяком случае, тщательный анализ все выявит. А что у тебя? Как идет твое расследование?

Кэрол пожала плечами.

— Если честно, я не отказалась бы от помощи парочки супергероев.

— А что собой представляет этот психолог? Он сдвинет дело с мертвой точки?

— Тони Хилл? Уже сдвинул. У Пучеглаза рожа как расплавившийся резиновый сапог. Но я надеюсь, что мы получим от него что-то конструктивное. Мы уже работали вместе, и он полон идей. Доктор Хилл — славный малый, с ним очень легко работать.

Майкл усмехнулся.

— Наверное, это вносит разнообразие…

— Так оно и есть.

— А он в твоем вкусе?

Кэрол оторвала корку и бросила ее в Майкла.

— Господи, ты такая же дрянная женофобская свинья, как те, с кем я работаю. Нет у меня вкуса, а если бы даже и был и Тони Хилл оказался бы в моем вкусе, ты знаешь, что я не смешиваю дело с удовольствием.

— Судя по тому, сколько ты работаешь, а все свободное время проводишь, отсыпаясь, полагаю, ты дала обет безбрачия, — сухо заметил Майкл. — Так как же, он блестящий гений, да?

— Я не заметила. — Кэрол была строга. — Сильно сомневаюсь, что он вообще заметил, какого я пола. Он трудоголик. Именно по его милости я сегодня ночью буду работать. Он хочет увидеть места, где нашли тела, в то самое время, когда они, по нашему предположению, были выброшены, чтобы все почувствовать самому.

— Жаль, что тебе опять нужно уходить, — сказал Майкл. — Мы с тобой уже сто лет не сидели вечером дома за телеком и бутылкой вина. Мы теперь так мало видимся, словно у каждого своя семья.

Кэрол грустно улыбнулась.

— Цена успеха, да, братик?

— Наверное. — Майкл встал. — Ну ладно, если тебе нужно на работу, я тоже пойду поработаю пару часиков, прежде чем завалюсь спать.

— Пока ты не ушел… у меня есть просьба.

Майкл снова сел.

— Все что угодно, только если не нужно работать утюгом.

— Что ты знаешь о статистическом анализе узоров?

Майкл нахмурился.

— Немного. Я занимался этим, когда был занят неполный рабочий день, пока писал докторскую, но я не знаю, в каком состоянии это искусство сейчас. А что? Хочешь, чтобы я что-то посмотрел?

Кэрол кивнула.

— Это довольно страшно. — И она описала садистские увечья, нанесенные Дэмьену Коннолли. — У Тони Хилла есть мысль, что в них может заключаться некое сообщение.

— Ладно, ради тебя придется взглянуть. Я знаю одного типа, у которого почти наверняка есть нужная программа, он позволит мне поработать на его машине, — сказал Майкл.

— Никому ни слова о том, что это такое, — сказала Кэрол.

Майкл оскорбился.

— Конечно нет! За кого ты меня принимаешь? Слушай, лучше бы уж я столкнулся с серийным убийцей, чем ты. Я буду молчать. Принеси материалы завтра утром, и я сделаю, что могу. Ладно?

Кэрол наклонилась и взъерошила белокурые волосы брата.

— Спасибо. Очень признательна.

Майкл привлек ее к себе и быстро обнял.

— Это очень зыбкая территория, сестренка. Будь осторожна, хорошо? Ты ведь знаешь, я не смогу в одиночку выплатить кредит за эту квартиру.

— Я всегда осторожна, — ответила Кэрол, не обращая внимания на тихий внутренний голосок, советовавший ей не искушать судьбу. — Я живучая.

~~~

Дискета 3,5, метка тома: Backup. 007; файл Любовь. 006

— Ты вызвал у меня желание, как только попался мне на глаза, — мягко говорю я. — Очень сильное желание.

Бессильно повисшая голова Адама слегка поднимается. Я нажимаю на кнопку дистанционной записи на видеокамере, поднятой на треногу. Мне не хочется ничего упустить. Веки Адама, тяжелые от большой дозы хлороформа, с трудом приоткрываются, потом внезапно взлетают вверх — он все вспомнил. Его голова заметалась из стороны в сторону, он пытается понять, где находится, чем связан. Когда он осознает, что обнажен, замечает мягкие кожаные наручники на запястьях и лодыжках и понимает, что привязан к моей дыбе, стон, который можно было бы назвать паническим, доносится из-под кляпа.

Я выхожу из тени у него за спиной и становлюсь так, что он может меня видеть; мое тело намазано маслом и блестит в свете ярких ламп. На мне ничего нет, кроме белья, тщательно выбранного так, чтобы показать мое превосходное тело с наилучшей стороны. Когда он меня видит, его глаза открываются еще шире. Он делает попытку заговорить, но слышится только сдавленное бормотанье.