Не прошло и часа, как они получили желаемое. Сотни людей стеклись под наклонную трибуну «Грейсон-стрит». Металлические ограждения, не пропускавшие людей на стадион, стали подставками для охапок цветов из супермаркета, для игрушечных медвежат, перевязанных ленточками, для посланий с соболезнованиями и фотографий самого Робби. Женщины рыдали; мужчины в канареечной форме имели такой потрясенный вид, как будто их любимая команда только что потерпела домашнее поражение со счетом 0:5. Среди людей сновали репортеры, подставляя им микрофоны и диктофоны. Полицейские ненавязчиво, но пристально следили за всеми.
Юсеф и Радж пришли в числе первых. Юсеф чувствовал себя неловко, ему казалось, что на него все обращают внимание: похоже, он тут единственный, кто не надел футболку или шарф «Виктории», если не считать копов и прессу. Он вежливо уклонился от пары телевизионщиков, просивших его дать комментарий, и оттащил упирающегося Раджа подальше от их камер и микрофонов.
— Дай я чего-нибудь скажу, нельзя, что ли? — возмущался Радж.
— Ты здесь в качестве скорбящего, а не для того, чтобы твою болтовню показывали все каналы, — объяснил Юсеф. — Тут не ты главный, забыл?
— Это несправедливо. Я правда любил Робби. И «Викторию». А половине из тех, кто сейчас начнет трепаться на радио и по ящику, плевать на нашу команду. Они просто притворяются, хотят прославиться.
Радж, шаркая каблуками, тащился следом за братом.
— Ну и пусть, — бросил Юсеф.
Еще один репортер сунул им под нос диктофон:
— Некоторые связывают смерть Робби Бишопа с производством рицина мусульманскими террористами, — зачастил он. — Ваше мнение?
— Чушь, — заявил Юсеф, раздражаясь, что его все-таки вынудили заговорить. — Разве вы не слышали, что сказала та женщина-коп? Нет причин связывать это с терроризмом. Вы просто пытаетесь взбаламутить народ. Такие, как вы, как раз и провоцируют всякие националистические выступления. Вот мой брат, он никакой не фанатик, а всего лишь болельщик «Брэдфилд Виктории». — Он сплюнул на землю. — Все вы недостойны никакого уважения. Пойдем, Радж.
Он схватил брата за рукав и утащил прочь.
— Отлично, — заметил тот. — Мне и рта нельзя раскрыть насчет Робби, а тебе можно разоряться, делать из нас каких-то смутьянов.
— Да, знаю. Это несправедливо. — Юсеф увел Раджа от журналистов, двинулся вместе с ним в сторону. — Но я устал от всего этого бреда. На хрен террористам убивать Робби Бишопа?
— Потому что он символ упадка западной цивилизации, тупица, — произнес Радж, подражая глупым интонациям записных ораторов, которых он наслушался в шашлычных и на парковке при мечети.
— Кстати, так оно и есть. Но это еще не причина, чтобы его убивать. Убийство Робби вызовет не страх, а негодование. Чтобы терроризм сработал, надо бить по обычным людям. Но это чересчур сложное рассуждение для таких, как тот козел с микрофоном, — горько добавил Юсеф.
Сами того не желая, они оказались у края растущей толпы, собравшейся вокруг скорбных огоньков свечей. Пламя трепетало на легком вечернем ветерке, и это зрелище почему-то казалось куда трогательнее всего остального. Чей-то тенор запел «И никогда не будешь ты один», другие подхватили, и Юсеф с Раджем вдруг обнаружили, что тоже поют гимн футбольных болельщиков вместе со всеми.
Голос Юсефа вплетался в общий хор, и он невольно заулыбался. Он знал, каково это — когда ты не один. Он понимал, какую силу это дает человеку. Когда шагаешь вместе с кем-то еще, можно совершить все. Все что угодно.
Мили равномерно убегали под колеса. К этому вечернему часу автомобильный поток ослабел. Все шесть рядов по-прежнему были заняты, но теперь машины уже свободно катились по Среднеанглийской низменности. Кэрол протянула руку к приемнику и переключилась на бешеное «Радио один». Раз уж они едут побеседовать с Бинди Блис, нелишне будет послушать ее программу.
Десятичасовой выпуск новостей в основном посвящался смерти Робби Бишопа. Сидя за рулем, Сэм покачивал головой, слушая, как ведущий с театральным придыханием превращает ее в событие планетарного масштаба.
— Они же просто ничего не понимают, а? — проговорил Сэм. — Им следовало бы просто излагать факты. Нам меньше всего нужно, чтобы они заводили публику своими истериками.
— Это-то у них получается лучше всего, — отозвалась Кэрол. — И все им подыгрывают. Спорим, к утру вставит словечко и премьер-министр?
Сэм ухмыльнулся:
— К завтраку Робби сделается настоящим «народным игроком».
— Да, только вот сейчас на свободе разгуливает настоящий убийца, а не какие-то призраки, которых изобрели любители теории заговоров. — Она вздохнула. — И наша работа — его найти.
Выпуск новостей кончился, сразу перейдя в какой-то дерганый танцевальный трек. Наконец музыка закончилась, уступив место теплому и негромкому женскому голосу:
— Сегодняшнюю программу открыла Катиша, исполнившая для вас песенку Деффа-младшего «Счет не изменился». С вами Бинди Блис, я помогу вам скоротать ночь на «Радио один», любимой станции в стране бита. Все вы уже знаете или скоро узнаете, что сегодня вечером умер Робби Бишоп. Еще два месяца назад у нас с Робби был роман. Он сделал мне предложение, и я согласилась. До алтаря мы в итоге так и не дошли, но он остался моим лучшим другом. Почему мы остались близки? Одна из причин — музыка. Мы оба любили одни и те же звуки, те самые, которые вы слышите каждую ночь в моей программе. У каждого есть своя десятка любимых вещей, и Робби не был исключением. Мы с Робби частенько лежали в постели воскресным утром, составляя воображаемые диски, которые можно было бы захватить на необитаемый остров. «Счет не изменился» всегда попадал в его список хитов. Сегодня мне грустно. Я потеряла человека, который много для меня значил. Поэтому моя сегодняшняя программа станет данью памяти мужчине, которого я любила. Мужчине, который был по-настоящему особенным. Не волнуйтесь, никакой трагедии не будет. Не надо слез. По крайней мере в ближайшие два часа. Нет, я просто дам вам послушать те звуки, которые любил Робби. Данс и транс, хип-хоп и трип-хоп и, может быть, чего-нибудь еще. Так что держите ушки на макушке, и пусть ваши ноги двигаются как им захочется под песенку «Впитывай мой ритм» от «Рехэб бойз».
Ее последние слова потонули в безумном ритмическом биении: так начиналась композиция с барабанами и басом, от которой у Кэрол сразу завибрировала грудная клетка.
Она убавила звук, чтобы они снова могли друг друга слышать.
— Похоже, ей удалось лучше справиться с ситуацией, чем ведущим новостей. Как ее зовут — Бинди? Это что, ник? Или уменьшительное?
— Судя по ее сайту, уменьшительное от «Белинды».
Кэрол улыбнулась. Разумеется, Сэм успел почитать о ней в Сети. Что и говорить, Сэм никогда не упускает случая тем или иным способом раздобыть информацию. Если эту способность направить в нужное русло, она может принести огромную пользу. Но по натуре Сэм — не командный игрок. Ей всегда приходится следить, чтобы он не забывал делиться сведениями.