— Мне нужно с вами поговорить…
— Насчет Джеко Вэнса, — закончила за него О’Тул. — Я вижу, вы уже решили, кого сделать крайним. Кого принести в жертву… Сознайтесь, сержант, это ведь меня «Дейли мейл» должна пригвоздить к позорному столбу?
— Избавьте меня от истерик, — грубовато сказал Амброуз. — Если вы хоть в малейшей степени профессионал, вы должны понимать, что Джеко Вэнс — человек крайне опасный. И сейчас меня интересует только одно: как отправить его обратно за решетку, пока он не начал убивать снова.
Мэгги О’Тул сухо усмехнулась и провела ладонью по волосам. Лак у нее на ногтях был того же бьющего в глаза оттенка, что и помада, отчего казалось, будто ее пальцы испачканы в крови.
— Я профессионал в гораздо большей степени, чем вы, сержант, поэтому мне кажется — я вполне способна дать правильную оценку тому, на что способен нынешний Вэнс. Я знаю, вам трудно в это поверить, но даже те, кто, как Джеко, совершил в прошлом ужасные преступления, способны встать на путь исправления.
Эта крикливая фраза показалась Амброузу целиком выхваченной из рекламы новейшей игровой приставки.
— Он не пробыл на свободе еще и суток, но уже отправил одного человека в больницу, — возразил он. — И от вас мне нужно вовсе не ваше мнение относительно того, насколько, по-вашему, Вэнс исправился за двенадцать лет. На мой взгляд, даже вам должно быть очевидно, что он ничуть не раскаивается. Как вы собираетесь оправдываться перед коллегами, я не знаю, да меня это и не волнует. Сам я не намерен бить себя в грудь и посыпать голову пеплом — я просто не могу позволить себе подобной роскоши. Единственное, что мне нужно, — это профессиональная консультация относительно того, как будет вести себя Вэнс дальше, что он будет делать, куда направится.
Мэгги О’Тул была достаточно умна, чтобы понимать — спорить и оправдываться сейчас бессмысленно.
— Но я действительно полагаю, что он не представляет опасности, — все-таки сказала она. — Конечно, если загнать его в угол или сильно напугать, Вэнс способен на отчаянные поступки. Как, собственно, и любой из нас.
— Человек, которого он избил до полусмерти, — простой таксист, — сказал Амброуз. — Не представляю, как обычный тридцатичетырехлетний мужчина мог напугать Вэнса до такой степени, что тот набросился на него и едва не убил. Я допускаю, что бедняга оказался отвратительным водителем, но не до такой же степени!..
— Сарказм здесь неуместен, — чопорно заявила Мэгги О’Тул. — Вот что я вам скажу, сержант: я занимаюсь этой работой уже много лет, и меня трудно провести. Я рекомендовала перевести Джеко Вэнса на психотерапию, потому что во время наших бесед он не раз выражал глубокое и искреннее раскаяние по поводу совершенных им в прошлом преступлений. Вэнс прекрасно себя вел, он по всем параметрам подходил для условно-досрочного освобождения, и только приговор суда, определившего ему наказание в виде пожизненного заключения, препятствовал его возвращению в общество. Я прекрасно понимала, что он никогда не выйдет на свободу. Но посудите сами: разве можно лишать человека шанса хоть в чем-то изменить свою жизнь только потому, что у него никогда не будет возможности изменить ее полностью?
Вот и еще одна домашняя заготовка, подумал Амброуз. Неужели Мэгги О’Тул действительно собиралась сделать освобождение Джеко Вэнса краеугольным камнем своей профессиональной карьеры?
— Скажите, — перебил он, — в чем именно проявлялось его глубокое и искреннее раскаяние?
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Джеко выражал сожаление по поводу содеянного и подробно анализировал несчастливое стечение обстоятельств, которое толкнуло его на преступный путь.
— А как насчет искупления своей вины? Об этом Вэнс ничего не говорил? Он хотя бы вспоминал о людях, чьи жизни он разрушил ради собственной прихоти?
По лицу О’Тул скользнуло выражение легкой досады, словно она только сейчас заметила допущенный когда-то промах.
— Ну разумеется, — сказала она. — Джеко много раз говорил мне, что хотел бы лично принести извинения родственникам своей жертвы — и своей бывшей жене тоже. Он считал, что причинил ей много горя.
— Перед родственниками какой из жертв он хотел бы извиниться? Вэнс называл имена?
— Конечно. Он говорил, что хотел бы встретиться с родными Донны Дойл.
— Только с ними?
Мэгги О’Тул несколько раз пробарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
— Но ведь она была его жертвой, сержант.
Амброуз скривил губы.
— Да. За это убийство его судили и приговорили… А как насчет других несовершеннолетних девочек, которых он похитил и убил? Он вообще упоминал о них хотя бы разок? По поводу их смертей он выражал сожаление и раскаяние?
— Вам должно быть отлично известно, что Джеко всегда отрицал свою причастность к этим… случаям. Суд даже не счел возможным предъявить ему обвинение в этих убийствах.
— На самом деле его обвиняли в убийстве еще одного человека. И Вэнсу удалось уйти от наказания только потому, что его приятель Терри Гейтс дал на суде ложные показания. Кроме того, Вэнс отбывал срок и за убийство полицейского, но, к сожалению, апелляционный суд вынес решение в его пользу, и это обвинение с него сняли. Об этом вам Вэнс рассказывал?
Доктор О’Тул тяжело вздохнула.
— Я не собираюсь спорить с вами и что-то доказывать. У меня своя работа, у вас своя, так что давайте не будем выходить за пределы профессиональной… компетенции. Если вы чего-то не поняли, я готова повторить еще раз: по моему глубокому убеждению, Джеко Вэнс не представляет опасности для окружающих. Тот факт, что он решился на побег, меня глубоко разочаровал, но я вполне допускаю, что Джеко просто не мог больше выносить тюремных условий. Что касается его дальнейших планов, то я уверена, он постарается как можно скорее покинуть Великобританию и найти безопасное убежище в другой стране. — Мэгги О’Тул улыбнулась, и ее щеки покрылись странными концентрическими морщинами. — У меня нет никаких сомнений в том, что в дальнейшем Джеко Вэнс исправится и будет вести тихую спокойную жизнь, не связанную с нарушением закона.
Амброуз недоверчиво покачал головой.
— Вы правда в это верите? — спросил он и, не дожидаясь ответа, тяжело поднялся. — В таком случае наша беседа, скорее всего, не имеет смысла. Разве только вы знаете, где Вэнс может скрываться сейчас… Быть может, в разговорах с вами он упоминал какое-то место или человека, которого считал своим близким другом?
— Я понятия не имею, где Джеко может быть сейчас. Во время наших психотерапевтических бесед он не упоминал ни каких-либо географических названий, ни людей, с которыми был когда-то знаком. — Она перевела дух. — И вообще я считаю, что вы лишь напрасно тратите силы, — добавила О’Тул. — Я бы не стала рекомендовать Джеко для перевода в коррекционно-психотерапевтическое отделение, если бы у меня были хоть какие-то сомнения в том, что он стал другим человеком.