— Как, ты говоришь, зовут того человека, которому ты намеревался передать дискету?
— Алексеем Николаевичем его кличут. Во всяком случае, так мне сказала сотрудница мэрии. Она же назвала номер его служебного кабинета в Доме печати — тридцать седьмой кабинет.
— Да, все правильно… этого человека зовут так же, как и моего начальника, — покивал головой Соломатин. —Так ты ему лично, Володя, передал ту дискету?
— Не-а, не получилось. Положил ему на рабочий стол. Там у него уборщица паласы пылесосила, кабинет был открыт. Ну а через минуту буквально меня какие-то хлопчики взяли в хомуты.
«Ну и как все это прикажете понимать? — встревоженно подумал про себя Соломатин. — Если эта дискета через пресс-секретаря попала в руки Мельникова, то почему он ничего не сообщил об этом Керженцеву? Там ведь на этой дискете, кажется, есть все, чтобы смешать с дерьмом центурионовцев и даже прищемить хвост их высоким покровителям! Неужели Мельников решил на время притихарить такую важную улику? А может, вообще решил умыть руки? Нет ли тут какой измены? А может, просто какая-то нестыковка произошла?»
Маркелов в этот момент думал о том, что неплохо бы было прямо сейчас позвонить в Москву, Уралову или его помощнику, и хотя бы вкратце поведать, что с ними, с Маркеловым и Зеленской, произошло в последние полтора суток.
Ну и скандал они раздуют в своей и без того скандально известной воскресной передаче!
При этой мысли разбитые губы Маркелова сложились в некое подобие ухмылки.
— Могу я сделать один телефонный звонок?
— Извини, дружище, но пока это невозможно, — сказал Соломатин, подымаясь со стула. — А вот мне нужно срочно кое-куда позвонить.
Генерал Керженцев все еще о чем-то совещался с куратором, причем и оперативный дежурный, и помощник самого Керженцева наотрез отказывались соединять Соломатина с начальником (хотя оба, конечно, понимали, что звонит он отнюдь не по пустякам).
Соломатин был уверен, что пресс-секретарь городского головы, скорее всего, уже передал маркеловскую дискету Мельникову и что шансов на то, что этот Алексей Николаевич, тезка Керженцева, не сделал этого, а спрятал дискету где-то у себя в домпечатовском офисе, очень и очень мало. Но даже столь мизерный шанс в их положении не стоило упускать. Поэтому он приказал двум своим сотрудникам переодеться в штатское, проинструктировал их, снабдил набором инструментов, необходимых для выполнения столь щепетильной задачи, и отправил в Дом печати, до которого от бывшей досаафовской школы было всего минут десять езды.
Вернулись они так быстро, что Соломатин не успел и глазом моргнуть.
— Уф-ф-ф… — сказал один из сотрудников, выбираясь из тачки (Соломатин вышел встречать их на площадку). — Еще чуток бы, Леня, и мог возникнуть крупный скандал!.. Ты знаешь, чей это был кабинет?
— Ну?
— Пресс-секретаря Воронина!
— Ну?!! Не врете?
— Верняк! Кабинет секретаря мэра — напротив! Под номером тридцать шесть! У них там табличек сейчас нету.
— Наверное, в демократию играют, — высказал догадку другой сотрудник. — Немудрено спутать.
— Ну вот… Вскрыл я отмычкой кабинет без проблем. Веня на шухере стоит…
— Ага, на лестнице второго этажа, — кивнул сотрудник. — Смотрю, этот черт снизу поднимается, такой какой-то, весь задумчивый. То ли выпил крепко, то ли как-то малость не в себе.
— Какой черт? — спросил Соломатин, ничего пока не понимая. — Аркушин, что ли?
— Ну да! Он самый. Хорошо, что я его сверху заметил и успел цынкануть по рации… мол, будь осторожен, один дядя тут идет…
— Ну а я же не в курсе, чей это в действительности офис, — усмехнувшись, сказал другой сотрудник. — Полез смотреть ящики письменного стола… Ага! Смотрю, в верхнем какая-то дискета лежит! И еще одна в ноутбук заряжена! Только, значит, я сунул эти обе дискеты в карман, как послышался звук отпираемого замка. Я моментом загасил фонарик и в последний миг успел встать за дверь. Он, значит… чего-то заменжевался…
— Аркушин?
— Ну да… Я думал, он что-то учуял и сейчас как заорет что-то вроде «Лови-держи вора!!!», но его, оказывается, кто-то окликнул из коридора.
— Кто-то из тамошних журналистов или же сотрудников о чем-то стал базарить с ним в коридоре, — продолжая посмеиваться, сказал коллега. — Я за ними через открытую дверь с лестничной площадки наблюдал. Они о чем-то базарили пару минут, потом Аркушин захлопнул дверь своего кабинета и они пошли вместе на четвертый этаж.
— Ну а я, естественно, тут же свинтил из его кабинета, — докончил свой рассказ «взломщик».
Соломатин сначала смотрел на них с полным недоумением, но потом его наконец озарило.
Объяснение здесь может быть лишь одно: сотрудница мэрии, наверное, назвала Маркелову не те данные, спутав номер кабинета.
То есть Маркелов оставил дискету на столе не у Алексея Николаевича, а у Геннадия Юрьевича, чей кабинет был напротив нужного.
Аркушин, не просматривая, положил эту дискету в верхний ящик стола (либо уборщица ее туда определила). Одно из двух: или он не открывал верхний ящик своего офисного стола в Доме печати, или не имел времени, чтобы просмотреть файлы на дискете, которая непонятно каким способом материализовалась вдруг в ящике его стола.
Осознав весь трагикомизм этой ситуации, Соломатин буквально согнулся пополам от хохота (теперь уже двое коллег уставились на него с немым изумлением).
«Чего только не бывает в этой жизни, — содрогаясь от смеха, размышлял Соломатин. — Ну надо же!.. Десятки ищеек рыскают по городу и по всей округе в поисках компры, которую отсняли здесь москвичи! А дискета-то, оказывается, все это время хранилась в ящике стола Аркушина, доверенного лица самого и. о. губернатора!.. »
Кроме этой забавной истории, других поводов не то что для смеха, но даже для сдержанного оптимизма жизнь в этот вечер и в последующую ночь Соломатину и его коллегам как-то не подкидывала.
После того как Маркелов опознал злополучный носитель, Соломатин спрятал драгоценную дискету себе в карман.
«Кто воевал, имеет право, — эдак мрачновато подумал он в этот момент про себя. — Какие-то непонятки вдруг возникли… Такое впечатление, что на начальника сейчас сильно давят… Не дай бог вот так оказаться… между молотом и наковальней! А Герман?! Ну уж нет… Сначала мы с Караханом эту дискетку внимательно проштудируем и даже копию для себя снимем, на всякий пожарный, а уж потом передадим ценную вещицу своему начальству… »
Тут же пошли тревожные звонки.
Сначала прозвонил по резервной трубе Карахан.
«До фига, Леня, там собралось сейчас народу, — встревоженным тоном сказал Герман. — Мы даже не знаем пока, там ли она или же ее держат где-то в другом месте… Короче, пока наблюдали издали очень осторожно, но еще ничего не решили… »