Короче говоря, если Сотник чем-то и рисковал в данном случае, то лишь собственной шкурой.
— Раз ты назвался Филином, то и я возьму себе соответствующее прозвище — Кондор.
— Подходящая кликуха. — Сотник, подчиняясь красноречивому жесту Бушмина, попятился к выходу из подворотни. — Если вдруг попадешь на автоответчик, оставишь краткое сообщение: Филину от Кондора...
Белицкий протяжно вздохнул.
— Эх, Сергей, Сергей... Как же ты, чертяка, его упустил?
— У меня до сих пор поджилки трясутся. — Сотник промокнул платком взмокший от напряжения лоб. — И седых волос прибавилось.
— Тебе не в чем оправдываться, — противореча самому себе, сказал начальник УЭП. — Не ошибается тот, кто ничего не делает. Это хорошо, что ты оставил ему номер контактного телефона. Плохо только, что он не решился им воспользоваться.
— Значит, дежурство на явке сохраняется?
— Да, вахтят двое поочередно. Бушмин, судя по всему, мужик своенравный, вряд ли он захочет с кем-то разговаривать, кроме Филина. Так что ты не расслабляйся, Михалыч. И не расставайся с мобильником, который тебе передали наши технари. Даже когда будешь спать ложиться, клади его под подушку.
— А что за весточка пришла от Мордвинова? Теперь-то ты можешь сказать?
— Родители Бушмина проживают в Туле, ты в курсе. Мордвинов по моей просьбе приставил к ним охрану, хотя последние об этом не догадывались. Сегодня, в первой половине дня, они вылетели авиарейсом из Москвы в Симферополь. В дороге их сопровождают трое крепких ребят...
— Севастопольская родня Бушминых подсуетилась? — догадался Сотник.
— Среди этих троих двоюродный брат нашего «героя» — Игорь Бушмин. Тридцать три года, гвардии подполковник, командир батальона морской пехоты ЧФ. Его отец, дядя Андрея Бушмина, в свое время командовал бригадой морпехов, нынче полковник в отставке. Есть у Бушминых и другая родня в Севастополе... Короче говоря, препятствовать их отъезду не стали. Осталось только добавить, что доверительный разговор у «посланника» Мордвинова с Игорем Бушминым откровенно не сложился. На все заданные вопросы ответ был один — «но коммент».
Сотник многозначительно хмыкнул.
— Морпехи — ребята не подарок. Могут крепко осерчать, а рука у них тяжелая. Опять же у Прохорова и Демченко было немало приятелей среди собровцев и омоновцев, эти тоже за своих могут отомстить. Но пока, правда, никаких новостей в этом плане нет.
— Затишье перед бурей, — помрачнел Белицкий. — А тут еще, по моим прикидкам, намечается внутриклановая разборка — Казанцев пытается выйти из-под опеки своего тестя. Совещание, как я уже сказал, тринадцатого. И нам предлагают из всего этого дерьма сделать конфетку!
* * *
Отправляясь по «заданию партии и правительства» в отчий край и уже примерно представляя себе, чем все может обернуться, Белицкий высказался перед Мордвиновым вполне определенно: у нас есть шанс заполучить обе Янтарные комнаты — не только дубликат, но и оригинал.
И еще кое-что к ним в придачу.
Начальник главка, по своей природе человек дотошный, обладающий склонностью к глубокому проникающему анализу, к тому времени уже успел «подчитать матерьяльчик» и составить мнение о том, с чем предстоит столкнуться в недалеком будущем. Не только от Белицкого, но и из других источников он уже знал о неудачных попытках ГРУ и ФСБ проникнуть в эту тайну. С некоторых пор он уже не подшучивал над Белицким по поводу его «нездорового» интереса к «кенигсбергскому кладу», он склонен был рассматривать аргументы своего подчиненного на полном серьезе.
— Надо думаю, — ответил он тогда словами одного из персонажей пикулевского «Моонзунда». — Крепко думато!
* * *
Это и понятно. Слишком много скопилось аргументов в пользу «кенигсбергского следа». В таком случае на кону будет стоять уже не полмиллиарда долларов. И не пять. Возможно даже, не пятьдесят — именно такова примерно сумма задолженности России мощному европейскому государству.
Поэтому начальство «крепко думато». Казанцев и его «дубликат» предполагаемой стоимостью в полмиллиарда долларов — это одно, а «кенигсбергский след» — это уже проблема на несколько порядков серьезнее. Здесь уж никто не будет руки выкручивать. Жахнут так, что от исполнителей и мокрого места не останется.
— Вот что, Сергей Михалыч, — сказал Белицкий Сотнику перед тем, как распрощаться с ним. — Придумайте на пару с Сухотиным что хотите, но Бушмина вы обязаны добыть! Без этого парня у меня пасьянс не раскладывается.
Сквозь линзы мощной оптики вся территория 3-го городского водозабора была видна как на ладони. Участок площадью примерно в два гектара обнесен сплошной стеной из бетонных панелей, поверху, как водится, заплетена «колючка». Внутри периметра несколько приземистых строений из серого силикатного кирпича: насосная станция, комплекс очистных сооружений, энергетическая подстанция, блочные гаражи, мастерские и скромных размеров собственно административное здание 3-го участка АО «Водоканал». Дальше на юг находится земляная насыпь, за ней почти невидимый за густыми камышовыми зарослями топкий берег Новой Преголе.
К водозабору можно проехать на транспорте двумя путями: свернув с пригородного отрезка Московского проспекта в районе Октябрьского либо через поселок Дачный. Жизнь в поселке в эти майские дни бьет ключом: граждане в поте лица возделывают свои сады и огороды, надеясь получить солидный приварок к жидким пенсиям и зарплатам. Встречаются местами и заброшенные участки с вполне еще пригодными для проживания в дачный сезон строениями. В одной из таких пустующих по весне фазенд и свил себе гнездо Кондор, он же изгой местного общества Андрей Бушмин.
Без четверти восемь вечера Бушмин занял ставшее уже для него привычным место наблюдателя у чердачного окна. Восьмикратная оптика скрадывает истинное расстояние до объекта, кажется, что до бетонной ограды рукой подать. В действительности же «ничейный», как обозвал его про себя Бушмин, дом расположен в километре от периметра водозабора. Достаточно близко, чтобы наблюдать за объектом, оставаясь при этом на безопасном расстоянии.
Без десяти восемь на проселке показался служебный автобус. Охранник распахнул браму. Пересменка. Охранник тоже сменился. В пять минут девятого автобус покинул территорию, увозя на борту дюжину технарей. Ворота заперли до утра. Никаких новшеств, все катится по заведенному распорядку. Формалисты.
Вообще-то, ничего удивительного в том, что водозабор тщательно охраняют. Это один из важнейших объектов жизнеобеспечения города, отсюда получают питьевую воду половина городских кварталов и многие пригородные поселки. Охранять обязаны, это не вопрос. Вопрос заключается в том, кто в действительности хозяйничает на объекте и каково его второе назначение.
Бушмин повел биноклем чуть в сторону. Он давно уже обратил внимание на «административное» здание. Новое руководство презанятной фирмы со смешанным капиталом "АО «Водоканал» — с несколькими приставками к названию вроде «Gmbh», — судя по всему, резко сократило производственные и административные штаты, в том числе и на своих участках. Можно быть уверенным, что раньше здесь работало как минимум вдвое больше народу. Интересно, остались ли в штате отечественные спецы? Да наверняка. Возможно даже, таких большинство, особенно на мелких должностях и в роли разнорабочих. Известна ли им подноготная реорганизованного предприятия, в прошлом обычного Водкоммунхоза? А вот это — вряд ли.