Машина стояла в сарае; Репп чувствовал запах сена, коров и навоза. Феликс возился в углу с чем-то. «Чемодан», — подумал Репп.
— «Вампир»?
— Да.
— Хорошо.
Репп подошел к приоткрытой двери сарая и выглянул наружу. Они поднялись довольно высоко в горы и находились на границе сельскохозяйственных земель. Он посмотрел вниз по склону, покрытому тщательно возделанными полями и лугами, и увидел в нескольких километрах главную дорогу.
— Здесь довольно пустынно, — заметил он.
— Да. Этой фермой владела пожилая пара. Мы купили ее у них по баснословной цене. Должен сказать, что никогда не принимал участие в операции с таким бюджетом. Мы привыкли отчитываться за каждую канцелярскую скрепку. А тут: нужна ферма — покупай ферму! Кто-то действительно очень хочет увидеть этих маленьких еврейских ребятишек мертвыми.
Репп вышел из сарая, зашел за угол и посмотрел вверх по склону. Поля резко обрывались в нескольких сотнях метров от сарая, уступая место лесу, который покрывал оставшуюся часть горы, смягчая ее размеры и крутизну. И все-таки он знал, что ему придется потрудиться. В лучшем случае, судя по данным аэрофоторазведки, между ним и аппенцельским монастырем около двадцати километров, вся дорога проходит по горному лесу, вверх до вершины, за вершину и дальше вниз по склону. Он поднял руку и посмотрел на часы: 2:35 пополудни. До наступления темноты еще шесть или семь часов.
Репп встряхнулся, чтобы прогнать вялость из тела. Ему предстояла прогулка с «Вампиром» и винтовкой за плечами. Он подсчитал, что придется идти по меньшей мере пять часов, и в этом случае он выйдет на позицию для стрельбы в сумерках, что чрезвычайно важно. Ему надо будет хотя бы мельком оглядеть здание при свете, так чтобы суметь сориентироваться, прикинуть поле стрельбы, границы его убойной зоны.
Репп загасил сигарету и вернулся обратно.
Он снял галстук и кинул его в машину, затем стянул пиджак и аккуратно его сложил. Надел горные ботинки, спортивные брюки из зеленой саржи и рубашку цвета хаки. Затем надел камуфляжную куртку, новую, из мастерской в Дахау, с четким рисунком: зеленое на бледно-зеленом, покрытое коричневыми и черными пятнами. У Реппа тоже было свое тщеславие: против всяких правил он позволил себе, в лучшей традиции войск СС, оставить на левом рукаве нашитого орла со свастикой.
«Против чьих правил?» — спросил себя Репп. Потому что теперь он не просто представлял войска СС, он и был войсками СС: он все, что осталось от тридцати восьми дивизий и почти полумиллиона человек, таких героев, как Макс Зела и Панцер Майер, Макс Зимон и Фриц Христен, Зепп Дитрих и Теодор Эйке; и «Мертвая голова», и «Рейх», и «Полицай», и «Либштандарте», и «Викинг», и «Германия», и «Хоэнштауфен», и «Норд», и «Принц Евгений», сами дивизии. Фрундсберг и Гитлерюгенд — все пропало и все пропали, под землей или в тюрьмах, ожидая, когда их повесят русские или американцы. Он один остался из всей этой армии крестоносцев, он был и главнокомандующим, и разведкой, и штабом, и, что самое важное, человеком, просто человеком. Это было огромное наследие, но его тяжесть доставляла Реппу удовольствие. «Лучше я, чем большинство других. Я могу сделать это. Теперь осталась простая вещь — дойти и выстрелить. После России все кажется просто, а эта последняя миссия будет самой простой из всех».
— Господин оберштурмбанфюрер?
Перед ним стоял молодой шофер и смотрел, как он застегивает последнюю пуговицу.
— Да?
— Было бы безопасней идти в гражданской одежде, как турист. Если вас так…
— Неважно, во что я одет. У меня будет это, — он указал на стол, где Феликс уже разложил блестящие от масла компоненты оружия, — а такого не несет ни один турист. Но я никого не встречу. Дремучий лес, высоко в горах, вдали от всяких туристических маршрутов. И сегодня праздник, люди повсюду танцуют, пьют вино, занимаются любовью. Они не будут бродить по окрестностям.
— Вообще-то мальчик говорит правильно, — заметил Феликс.
— И наконец, это не операция СД. Это последнее дело «Мертвой головы», дивизии СС. Я не убийца, идущий убивать. Я — офицер, солдат. Это сражение. И поэтому я иду в форме.
— Ну, как хотите, — устало согласился Феликс. — Это ваши похороны, а не наши.
— Нет, — возразил Репп. — Это не будут мои похороны.
Он подошел поближе, заметил грязные отпечатки пальцев Феликса на блеске холодного замасленного металла компонентов оружия, и это его несколько встревожило.
— Можно надеяться, что это до сих пор не открывалось?
Он знал, что Феликс бросил в сторону шофера недоверчивый взгляд, но звонкий голос заявил, хотя и без особой убежденности:
— Все, как нас инструктировали.
Репп быстро собрал винтовку, навернул газовый пистон, ручку и направляющую пружину на коробку винтовки, вставил запирающий болт[*], установил на место в петли ось спускового крючка и закрепил все вместе. Вся процедура заняла несколько секунд. Затем без всяких церемоний он зарядил шесть магазинов, в каждый по тридцать специальных патронов с пулями со сферической головкой, которые не развивают сверхзвуковой скорости. Отложив винтовку и боеприпасы в сторону, он проверил соединения и провода электрооптического устройства. Наконец, после тщательной проверки на изъяны и не найдя их, Репп при помощи специального ключа подсоединил сам прицел ночного видения с инфракрасной лампой на подложку zf.4 на коробке STG-44. Повернув неуклюжее оружие на бок, он вставил на место магазин, проверил, чтобы он вошел в направляющие, после чего резким ударом основания ладони загнал его до отказа, пока не послышался щелчок пружин стопора.
— Вы выглядите как врач, готовящийся к операции, — заметил Феликс.
— Это просто инструмент, модифицированная винтовка, — ответил Репп, смущенный явным благоговением этого человека перед его оборудованием. — А теперь помогите мне с этой чертовой штуковиной.
Он надел боевую портупею с фляжкой и чехлами для магазинов и поверх нее ранец с прибором. Феликс и юноша подняли прибор на нужную высоту, и он скользнул в него, как в пальто, потуже подтянул лямки. Отступил от своих помощников и принял на себя полный вес.
— Господи, ну и тяжелая фиговина, — сказал Феликс — Вы справитесь сами?
— Справлюсь, — мрачно ответил Репп, перебрасывая через плечо ремень винтовки.
Последний взгляд на часы: 2:45 пополудни.
— Господин оберштурмбанфюрер, — позвал его шофер и протянул что-то яркое. — Это вам. После дела.
Это оказался швейцарский шоколад, завернутый в зеленую фольгу.
— Спасибо. На завтрак. Хорошая идея.
Репп опустил шоколадку в карман куртки, затем отошел от стола, в первый раз приняв на себя еще и полный вес винтовки. Он почувствовал, как от усилия кровь отхлынула от лица. Его плеча коснулась рука.