Голос был знаком — до спазмов в кулаках. Отвратительный ненавистный голос.
— Вам что, бомбу жалко? — отвечал грубый бас. — Он бы пристрелил меня!
— Это был тот самый американец, из Кхорлака! — продолжал кричать Хорхер. — Ты мне все дело загубишь, скотина!.. — впрочем, Джонс уже не слушал.
Джонс уже бежал на ту половину дома, где гарем. Нет, совсем не оттого, что надеялся получить каплю ласки в свой последний час, а потому, что окна там выходили во дворик.
На улице началась стрельба — это молодые охранники наконец разобрались в ситуации. Американские «машин-ганы» показались гостям настолько убедительными, что те запустили свои. Кроме автоматных очередей звучали и одиночные выстрелы из винтовок и пистолетов — очевидно, не все гости были укомплектованы по полному армейскому образцу. Дом содрогался, крошился, разваливался.
Когда Индиана цеплял кнут за оконную раму, коротенький бой уже закончился, и голос Хорхера заполнил помещения:
— «Кулон» где-то здесь! Всем искать!
Спустившись со второго этажа, Индиана обнаружил, что во дворике тоже есть посторонние, и ему пришлось убить двоих. Посторонних было много, и все — в халатах с павлинами. Он убил еще двоих, выскочивших из кустарников, после чего объявился европеец с громоздким «рейнметаллом», [28] требовательно вопя: «Леген! Шнель!» [29] Джонс убил и этого паренька, не допуская в свое сердце жалость, потому что тот явно собирался помешать ему перелезть через ограду. Затем, уже в боковом проулке, какой-то араб в головном платке хотел застрелить его, но слишком тщательно целился, да обласкают его в раю.
Затем профессор перезаряжал опустевший кольт, спрятавшись в какой-то пахнущей козьим пометом канаве, — одним залпом экстрактировал отработанные гильзы и вставил две дуги обойм, по три патрона в каждой, — затем бежал, бежал, бежал, распугивая мирных турецких граждан…
Вольтеровский Кандид хотел в Венецию, как в чудесную страну свободы. Но не попал. Археолог Индиана Джонс не хотел в Венецию, но оказался здесь с неизбежностью добротного приключенческого романа. Словно бы незримому романисту понадобилось именно это место действия. Индиана Джонс хорошо знал, что от средневековой патрицианской республики, управляемой ушлыми торговцами, которые покупали и продавали рабов Золотой Орды и сокровища разграбленной Византии, остались только сваи, вздымающие над крохотными песчаными островами мраморные воспоминания о былом.
Морской путь, который Индиана Джонс проделал, описывать бессмысленно. Кто хоть раз в жизни не ходил от мыса Сарай через Мраморное море, пролив Дарданеллы, мимо вулкана Санторан, огибая Балканы, через Ионическое море и Адриатику в воды знаменитой лагуны? Кто хоть раз не погружал себя в это путешествие, удивительное по количеству и качеству впечатлений? Нет таких. Судно, на котором плыл археолог, принадлежало «Италиен лайн». Обычное судно, уступающее по всем параметрам, к примеру, знаменитому «Рексу» той же кампании, вмещающему две с четвертью тысячи пассажиров. Так или иначе, он добрался благополучно.
А до того — благополучно взял билет и оказался на пароходе, и ничто ему не препятствовало. А до того — метался по Стамбулу, пытаясь своими силами отыскать Лилиан и Клопика, обращался в полицию и даже почему-то к главному раису. [30] Еще он взял из консульства пакет, приготовленный для него заботливым майором Питерсом (позвонил в секретариат, сообщил, что лично зайти не может, и попросил прислать курьера, резонно опасаясь, что за консульством следят). Курьера прислали, поскольку господин готов был оплатить услуги. Таким образом, путешественник получил документы, необходимые для поездки в фашистскую Италию.
Итак, он добрался до Венеции в комфорте и мире. Правда, без душевного спокойствия. Вспоминалась Лилиан. Вспоминался отец. И занозой торчала в памяти картина: Чак Питерс стоит, закрыв лицо волосатыми ручищами, бросив на землю невзрачный чемодан… Индиана видел сына майора возле фонтана, что напротив консульства, — совершенно случайно, издалека, но не подошел, не поддался импульсу. За прошедшие два месяца он крепко усвоил закономерность: свяжешься с американской разведкой — тут же получишь неприятность с участием немцев. Создавалось обидное впечатление, что нацистские спецслужбы работают лучше американских. Или между ними существует какой-то далеко не телепатический контакт.
…С борта корабля Индиана отправил телеграмму на имя доктора Шнайдера — по тому адресу, который дал Бьюкенен. Получил в ответ подтверждение и даже номер причала, где его будут встречать. Поэтому он пересел в порту на морской катер местных сообщений, а затем, спускаясь по трапу на городской причал, шарил взглядом по толпе встречающих, недоумевая, как два ученых могут узнать друг друга, если раньше никогда не виделись. Доктор Джонс ничуть не заблуждался насчет своего внешнего облика: лично он, в своих видавших виды куртке и брюках, был похож на профессора археологии не больше, чем на китайского императора. Только шляпа слегка исправляла положение… Именно в этот момент он познал, что такое закон сохранения.
Закон сохранения распространяется на все, в том числе на судьбу отдельного человека. Если судьба что-то дарит, то одновременно что-то забирает, и наоборот, если забирает, то обязательно дает взамен.
— Синьор Джонс! — выдернул его из толпы мелодичный голосок.
Он обернулся. Окликали именно его, причем вовсе не наугад.
— Вы невероятно похожи на своего отца, — приветливо улыбалась ему незнакомая женщина. — А я, представьте, боялась, что мы не встретимся.
Она поразительно, ошеломляюще соответствовала вкусам сорокалетнего профессора.
— Фрау Шнайдер? — деревянно спросил он.
Именно так — подозрительный ассистент пропавшего отца оказался женщиной.
— Фройляйн, — поправила она, мягко подавая ему руку. — Или мисс, как вам больше нравится. В общем, Эльза.
О, как она улыбалась!
Он взял ее руку, не зная, что делать дальше — целовать, не целовать? Если целовать, то пальцы или кисть? Черт их разберет, как у них тут принято, не опозориться бы. Такая изысканная, утонченная — аристократка… Индиана неловко ответил на ее жест мужским рукопожатием и озабоченно огляделся, как бы предлагая двигаться в путь, как бы напоминая, что их ждут важные и срочные дела.
— Моя квартира неподалеку, — поняла его доктор Шнайдер. — Можно дойти пешком.
— Вы снимаете квартиру?
— Фирма оплачивает.
— А где жил Генри Джонс?
— В гостинице, а моя квартира была, кроме прочего, и местом нашей работы, чем-то вроде офиса.