— Кто? — поджался Индиана.
— Он придет, не волнуйтесь.
Еще один человек, внутренне содрогнулся археолог. Неужели опять кто-нибудь из старых добрых знакомых?.. В самом деле, создавалось странное впечатление, будто все, знавшие Джонса люди, слетелись в это каменное гнездо… Надеюсь, не декан исторического факультета Чикагского университета, мельком усмехнулся гость.
— Но пока мы одни, — продолжал Бьюкенен, — у нас есть возможность поговорить. Перед отъездом я намеревался встретиться с профессором Генри Джонсом, теперь вас двое, и это вдвойне приятно. Приступим, господа. Я информирован, что Генри Джонсу делали предложения о сотрудничестве на весьма выгодных условиях, однако он неизменно отказывался. К сожалению, до сих пор с ним вступали в контакт люди, которым он по понятным причинам не мог доверять. Я — другое дело. Инди знает меня давно и преотлично, не правда ли?
— Вы предатель, — кратко выразил Инди свое отношение и к собеседнику, и к его будущим предложениям.
— Я понимаю вашу спонтанную реакцию неприятия, друзья, — улыбнулся Бьюкенен еще шире. — Но вспомните, что первое движение души, как правило, бывает ошибочным. Я не шпион и не диверсант, продавший нашу с вами общую родину. И тем более — не нацист. Я нормальный бизнесмен. Денег у меня достаточно, чтобы не «продаваться» — я читаю это слово в ваших глазах, Инди. Что касается моих отношений с немцами, то я связан с их археологической службой давно. Но не в коем случае не работаю на них. Мы равноправные партнеры.
— Вы или дурак, или притворяетесь, — Индиана улыбнулся так же тепло. — Как можно быть равноправным с СС?
— Элементарно. Наши интересы не пересекаются. А если где-то пересекаются, то не противоречат друг другу.
— И каковы ваши интересы?
— Меня всегда интересовали источники биологической энергии, откуда бы они не пришли: из древности, из космоса, из современных лабораторий. В связи с этим, кстати, я хотел попросить нарисовать мне план с указанием точного места, где было потеряно Золотое Солнце…
— Удачная шутка, — похвалил Индиана.
— Но не сейчас, позже. Мы вернемся к этому вопросу, когда договоримся о главном… Так вот, чаша Грааля — самый грандиозный из таких источников биоэнергии, если верить легендам.
— Мечтаете стать бессмертным?
— Я здравомыслящий человек, Инди. Бессмертие — это сказка. Но что-то в Чаше есть, я не сомневаюсь, — не может не быть. Я мечтаю только о здоровье, только о продлении своего срока, и не больше.
— Вы рассчитываете, что СС позволит вам оставить Чашу у себя?
— Полагаю, мне достаточно будет подержать ее в руках, выпить из нее, попросить ее о помощи…
— Да вы романтик, Джей! А говорили — бизнесмен, психически здоровый… — Индиана продолжал ухмыляться. — Нас вы тоже хотели попросить о помощи?
Бьюкенен осуждающе покачал головой. Он поправил выбившиеся из-под пиджака накрахмаленные манжеты рубашки, стряхнул с плеча что-то невидимое. Затем сказал:
— Не геройствуйте, Инди, не стоит. Вы в скверном положении. Я не собираюсь уговаривать вас принимать чью-нибудь сторону, становиться под какие-либо знамена, я предлагаю вспомнить, кто вы такой. Вы ученый. И не просто ученый, а исследователь новой формации, каких не знала отмирающая ханжеская наука прошлого. Надеюсь, дорогой Генри не примет мой выпад на собственный счет. Вы, Инди, солдат науки — буквально. Вы олицетворяете собой двадцатый век.
— Хорошая речь, — отметил Индиана с удивлением. — Даже жаль, что не имеет ко мне никакого отношения.
— Почему же не имеет? Вы считаете допустимым продавать свои находки, зарабатывая таким способом деньги не только на сытую жизнь, но и на финансирование следующих экспедиций. Вы весьма успешно пользуетесь насилием для решения сложных научных проблем. Разве не так? Откровенно говоря, я вижу различия между вами и нацистскими учеными только в границах допустимых средств, которые вы для себя устанавливаете, но не в самих средствах. То есть разница-то на самом деле невелика. Вы, Инди, яркий представитель того типа ученого, какой нужен новому международному порядку. Так пользуйтесь этим для решения собственных задач! Как, например, делаю я. Займите собственную сторону, Инди, выбросьте из вашей гениальной головы мелкие политические пристрастия. Будет ужасно обидно, если из-за никчемных эмоций, вызванных непониманием, погибнет такой уникальный специалист.
— Неужели вам все равно, — спросил Индиана, — в чьих руках окажется чаша Грааля?
Бьюкенен кивнул:
— Для меня главное, чтобы чаша Грааля побывала в моих руках.
— Инди! — впервые подал голос Генри Джонс.
— Да, сэр?
Отец строго смотрел на сына:
— Это правда, что ты приторговываешь предметами старины?
— Я? — смутился Индиана. Вопрос застал его врасплох. — Позже, отец, давай позже все обсудим… — он повернул голову к Бьюкенену. — Вы мне разрешите, Джеймс, произнести ответную речь?
Тот вернул привычную улыбку на уста:
— Валяйте.
— Для начала спрошу: знаете ли вы, как немцы именуют свое государство?
— Третий рейх. Я, правда, не очень понимаю, почему не первый, я ведь не историк…
— Вы типичный американец, сами же признались. По-моему, никто из американцев этого не знает, так что не стесняйтесь. Рейх — это, разумеется, царство в переводе с немецкого. Первым рейхом была Римская империя. Вторым — так называемая Священная Римская империя германской нации, или попросту Германская империя, основанная в девятом веке королем Оттоном Первым. Этот рейх формально просуществовал до восемнадцатого года двадцатого века, а фактически распался еще в семнадцатом веке во время Тридцатилетней войны.
Бьюкенен осклабился, он был явно доволен:
— Спасибо за лекцию, Инди! Я чувствую, вы склоняетесь к принятию правильного решения, вот и консультации уже начинаете давать!
— Не торопитесь, Джи-Си. Обращали ли вы внимание, что чаще употребляется другое название здешнего государства? Не Третий, а Тысячелетний рейх. В этот термин нацистских боссов вкладывают крайне забавную мысль: что нынешняя Германия закладывает тысячелетнее царство Христа на земле, которое наступит, согласно Евангелию, после Второго пришествия. Таким образом, немцы утверждают, что их государство и есть Царство Духа…
— И это замечательно, — нетерпеливо перебил его менеджер. — Какой христианин не захочет поучаствовать в построении Царства Духа?
— В последнее время я сильно изменился, Джей, — задумчиво сказал Индиана. — Да, я был таким, как вы описали, но прошедшие месяцы что-то со мной сделали. И та забавная мысль, которую я только что изложил, уже не кажется мне забавной. Я начал испытывать страх, увидев, как дьяволопоклонники, как вооруженные пушками безбожники растаскивают библейские святыни на свои символы. Мой страх — это страх ученого-историка. А мой вопрос «Кому достанется чаша Грааля?» является не проявлением политических пристрастий, а целиком относится к сфере фундаментального знания. Потому что настоящему ученому прежде всего следует определить, что за «Дух» устанавливает на земле свое тысячелетнее царство, и только потом выбрать, на чьей стороне быть. Вот так, Джи-Си.