Арбалетчик был волосат – курчавая шапка волос, густая, вьющаяся черная борода. В ее гущине блеснули зубы – он оскалился, прицеливаясь снова. Фьяметта ничего не могла придумать, и вдруг ее осенило – она ведь может поджечь его бороду! Он кружил вокруг борющихся, выжидая подходящее мгновение, и Фьяметта начала творить привычное домашнее заклинание, сощурив глаза, стиснув руки, чтобы перебороть страх.
В ушах у нее зазвучал голос отца: «Нет, Фьяметта! Это грех!» Рот у нее полуоткрылся, – она стремительно обернулась, но ничего не увидела, никакой сгустившейся из дыма фигуры.
С земли перед арбалетчиком взметнулись листья, пыль, комочки грязи, обломки веток и превратились в мужскую фигуру. Лесной мусор, гниющие останки старого бука сложились в ноги, тунику со сборчатыми складками, большой головной убор… Батюшка! С растерянным воплем арбалетчик попятился, и пущенная стрела унеслась в лес.
Хрустнули кости запястья под рукой Тейра, и его противник с воплем боли выронил меч. Арбалетчик взвыл – мусорная фигура рассыпалась, смерчем закружилась вокруг его головы, засыпая пылью глаза, прутьями – бороду. Тейр нагнулся, схватил с земли меч, оттолкнув противника. Он описал мечом прихотливую восьмерку, выдававшую его неопытность, но все равно достаточно грозную. Арбалетчик со стоном прижал ладонь к глазам.
«Бегите!» – неизвестно откуда донесся голос мастера Бенефорте.
Фьяметта бросилась к Тейру, ухватила его свободную руку и дернула, – Бежим к двери!
Задыхаясь, он кивнул. Они выскочили из ложбины. Длинные ноги давали Тейру преимущество, и Фьяметта подпрыгивала на бегу, потому что он почти тащил ее за собой. Ее лопатки холодели в предчувствии удара арбалетной стрелы – тяжелая сталь сокрушает ребра, вонзается в легкие…
Казалось, они никогда не доберутся до двери, маячащей в озерке света, точно отступающий мираж. Фьяметта ударилась о нее, забарабанила кулаками, хрипло повторяя «помогите!», но голос ее был способен только шептать, а руки стали слабыми, как у ребенка. Но от ударов Тейра дубовая дверь задрожала на невидимых железных петлях. И он взревел «Помогите!», не поддавшись ложной гордости.
– Кто идет?! – донесся сверху ворчливый бас. Фьяметта отступила на шаг и задрала голову, по различила лишь две смутные головы – одну с тонзурой, другую в шлеме. Глаза ей слепил свет фонарей.
– Помогите! Дайте нам убежище во имя Господне! Нам нужно увидеть аббата Монреале!
Голова в шлеме свесилась ниже.
– Да я же ее знаю! Дочка герцогского золотых дел мастера. А вот мужчину в первый раз вижу.
– Его зовут Тейр Окс, он брат вашего швейцарского капитана, – нетерпеливо крикнула Фьяметта. – Он ищет своего раненого брата. Впустите же нас побыстрее, за нами гонятся!
– Аббат запретил нам отпирать дверь, – сказала голова с тонзурой.
– Так спустите нам веревку, – начал Тейр рассудительным тоном, но на слове «веревка» он испустил вопль: в ярде от него арбалетная стрела отбила кусок камня и рикошетом отлетела в темноту. В ярком свете, они с Фьяметтой были отличными мишенями. Тейр заслонил ее от мрака у них за спиной.
– Девушку-то можно бы впустить, – заявил шлем.
– Грешно допускать ее в эти стены. Уж лучше его.
– Ха! Ваш приют, брат, полон сейчас вопящих баб. Не лукавь!
– Не мешкайте! – вскричала Фьяметта, когда в дубовую дверь впилась новая стрела и задрожала с басистым гудением.
Наконец сверху упала веревка с узлами. Тейр подсадил Фьяметту. Ей казалось, что ее руки, такие маленькие, не выдержат веса тела. Но надо было взобраться побыстрее, чтобы успел влезть на стену и он. Ободрав ладони в кровь, она все-таки добралась до верха и перевалилась на животе за стену в вихре юбок.
– Тейр, быстрее!
Солдат и монах стояли на деревянном помосте, довольно шатком, построенном наспех, чтобы можно было сторожить дверь. Солдат в шлеме вгляделся в темноту, поднял собственный арбалет и с проклятием пустил стрелу в ответ на прожужжавшую над самой его головой.
– Может, это научит сукиных детей держать головы пониже! – буркнул он, пригибаясь.
Тейр, в свою очередь, перекатился через стену и упал на помост, который заходил ходуном. Монах поспешно втянул веревку. Солдат снова выглянул из-за каменного края – осторожно, так что снаружи были видны только его глаза да шлем, Фьяметта с панической быстротой ощупала Тейра, но крови на нем не нашла.
Вероятно, глаза арбалетчика все еще были запорошены, хотя, судя по силе ударов его стрел, он преследовал их почти до самой стены.
– Мне надо… увидеть аббата, – задыхаясь прошептала Фьяметта монаху, припавшему к помосту. – Дело не терпит отлагательства.
– Святые мощи, что так, то так! – буркнул солдат. Монах нахмурился.
– Если нас разрешили от обета молчания, это еще не значит, что нам дозволены непотребные речи в святых стенах.
– Я обета молчания не давал.
Монах поморщился: видимо, спор этот начался уже давно. Он повернулся к Тейру:
– Зачем она хочет видеть аббата?
– Из-за моего отца, – ответила Фьяметта. – Боюсь, ему угрожает страшная опасность. Опасность для его души. Мы были свидетелями того, что сеньор Ферранте прибегал к черной магии.
Солдат перекрестился, и монаха ее слова, видимо, встревожили.
– Ну… скажи ей, пусть идет за мной, – объявил он Тейру и слез по треугольным распоркам между столбами помоста – как оказалось, на монастырское кладбище.
– Но почему ты сам ей не скажешь? А мне тоже идти? – спросил Тейр, ничего не понимая.
– Да-да, – нетерпеливо ответил монах.
– Он избегает говорить с женщиной, – объяснила Фьяметта шепотом.
– А-а! – Тейр заморгал. – Он что, не верит в силу разрешения, которое получил от своего аббата?
Фьяметта мрачно улыбнулась на маячившую внизу тонзуру:
– Может, в сердце своем он монах-ослушник.
Монах ответил ей испепеляющим взглядом, но вид у него стал вдвойне растерянным. Они спустились следом за ним – Тейр первым, и помог Фьяметте благополучно спрыгнуть с последней распорки. Монах молча сделал им знак следовать за ним, вошел через другую дверь в темный коридор, провел их через еще более темную комнату и вышел во внутренний двор. Затем в их сопровождении поднялся по лестнице на галерею и постучал в дверь. Ее приоткрыл другой монах и высунул голову наружу. Из щели полился оранжевый свет свечей. Фьяметта с облегчением узнала брата Амброза, секретаря аббата Монреале, дюжего мужчину, питавшего слабость к кошкам, кроликам и другим зверькам. Она несколько раз встречала его в обществе аббата-епископа.
В силу старой привычки их проводник молча указал на Тейра и Фьяметту.
– Фьяметта Бенефорте! – удивленно воскликнул секретарь. – Откуда ты?
– Ах, брат Амброз, помогите мне! Я должна увидеть аббата Монреале!