Тейр хранил полную неподвижность. Гадюка поуспокоилась, но, вместо того чтобы заползти под его скрепленные ноги, как в расселину на уступе, она обвилась вокруг его икры и бедра. Видимо, прельстившись теплом. Сквозь тонкую вязку чулка Тейр ощутил прохладу гладких чешуи, когда она заползла чуть повыше. Пока Тейр оставался самым теплым местом в комнате, покидать его гадюка как будто не собиралась. Тейр не осмеливался даже приподнять темный холст, все еще жестко накрывавший его голову и тело. Ему настоятельно требовалось помочиться, и у него нестерпимо свербило в носу Он боялся, что вдруг чихнет, морщил нос, вздергивал и вытягивал нижнюю губу, но это не очень помогало. Сколько прошло времени после того, как два чернокнижника ушли из этого каменною мешка? Вечность? Но мрак оставался все таким же густым, не смягченным первыми серыми лучами рассвета Если бы он хотя бы видел эту проклятую гадину, то померился бы с быстротой ее укуса, постарался бы сжать ее позади головы, но ощупью… Но он долго так не высидит. Холод каменного пола высасывал последнее тепло из его онемевших ягодиц, а затекшие от неподвижности ноги грозила вот-вот свести судорога.
Он молился, чтобы гадюка наконец уползла, но взамен услышал скрип ключа в замке. Змея крепче сжала в кольцах его ногу. По полу прозвучали легкие шаги ног, явно обутых в сапоги, замерли где-то в углу. Звякнула какая-то посуда, что-то забулькало – словно выливали жидкость из кувшина. А затем… Тейр стал даже еще более каменным – голос Вителли заговорил нараспев по-латыни. Змея дернулась. Вителли повторил слова уже с нетерпением. Змея ослабила кольца, но осталась лежать на коленях Тейра. Ну так она же простая деревенская змея и, наверное, не понимает изысканной латыни секретаря! Тейр с трудом подавил истерический смешок.
Вителли выругался вполголоса:
– Проклятая ползучая дура! Наверное, уже уползла. Придется отправить завтра в Венецию олуха-солдата купить другую.
Сердитое удаляющееся шарканье, скрип запирающегося замка. Змея испустила злобное шипение. Тейр смигнул слезы разочарования и страха, которые поползли вниз, невыносимо щекоча нос. Нет, надо ее схватить…
По полу комнаты что-то прошуршало. Даже в безмолвии камня и ночной тиши Тейр сумел уловить этот звук только потому, что все его чувства были напряжены. Но и змея, очевидно, его услышала. Ее голова приподнялась, закачалась из стороны в сторону, а затем виток за витком пресмыкающееся соскользнуло с ноги Тейра и выползло из-под холста. На это, казалось, ушел целый век. Тейр еще несколько секунд удерживал дыхание, затем с шумом выдохнул, стремительно выкатился из-под стола, послужившего ему тайником, и сразу вскочил на него. Почти опрокинул железный канделябр, но успел, не видя, схватить его, прежде чем он загремел бы, ударившись об пол. Его глаза после непроницаемой тьмы под холстом кое-что различали в смутном отраженном свете звезд, проникавшем сквозь окошко в толще скалы, – очертания стола под ним, ящиков на козлах. Но чтобы углядеть гадюку, такого света было мало.
– Мастер Бенефорте, – произнес он дрожащим голосом. – Вы бы не зажгли мне одну свечку? – Никакого отклика. – Ури? Прошу тебя, – добавил он совсем уж нерешительно.
Трясущимися руками Тейр пошарил по столу. Бумаги, ножи, холодные металлические инструменты. Коробочка. С трутом? Тейр открыл, но в ней был только мягкий порошок. Он чуть было не лизнул палец, чтобы по вкусу определить, что это такое, но вовремя спохватился и тщательно вытер палец о тунику. С пола доносились странные шорохи, щелчки, и вдруг раздался мучительный писк, который Тейр постарался пропустить мимо ушей. Способны змеи влезать по ножке стола? Ему доводилось слышать о змеях на деревьях.
Вторая коробочка, потяжелее, оказалась тем, чем нужно. Сталь и кремень приятной тяжестью легли ему на ладонь. Он выбил искры: при их свете нашел трут и после нескольких попыток сумел зажечь щепочку. Она почти погасла, пока он подносил ее к фитилю; но затем крохотная голубая сфера, пропитанная воском, разгорелась желтым пламенем. Стоя на коленях перед ним, Тейр решил, что еще никогда не видел огня прекраснее. Он поджег от него щепочку и засветил остальные шесть оплывших огарков в канделябре и только тогда поискал взглядом гадюку.
Неудивительно, что ему казалось, будто она никогда не кончит сползать с его ноги. В ней было добрых четыре фута. Она свернулась у стены возле блюдца с молоком. Челюсти ее были широко разинуты, шея расширилась, а из пасти торчали задние лапы и хвост очень большой крысы. Они судорожно подергивались.
Стремительным прыжком Тейр добрался до змеи, обеими руками крепко сжал вздутую шею, чтобы гадина не смогла заглотить крысу и укусить, подбежал к окошку и пропихнул ее между прутьями. Секунду спустя снизу донесся еле слышный всплеск. Тейр тяжело опустился на пол, глотая воздух. Прошло несколько минут, прежде чем мысли его обратились к другим опасностям.
Оглядевшись, Тейр решил, что молоко Вителли принес для змеи. Не для кота же! Тейр покосился на расчлененный трупик в луже свертывающейся крови в центре сложной геометрической фигуры, вычерченной на полу красным и белым мелом. Осторожно обходя ее стороной, он подергал дверь. Замок и из комнаты нельзя было открыть без ключа. Сколько прошло времени? Стражники наверху, конечно, уже хватились его, искали… Хотя только не тут. Тейр не сомневался, что сюда никто не входит по доброй воле, кроме Ферранте и Вителли.
– Мастер Бенефорте? – прошептал Тейр – Ури? Мастер Бенефорте, вы не можете опять открыть дверь?
И на этот раз духи не откликнулись. Но ведь он же раньше своими глазами видел здесь Бенефорте. И пригнало его сюда необоримое ощущение, что Ури находится здесь. Он поглядел на рассыпанные по столу бумаги. Духа можно вызвать так, что он явится и против воли, но вряд ли ему настолько повезет, что он сразу же найдет тут запись формулы. Он перевернул листы. Снова латынь – кое-какие слова он узнал.
– Мастер Бенефорте, прошу вас.
– Что-что? – Раздраженный голос был дрожащим, удрученным, и все же более твердым, чем раньше. Не таким вымученным, как во время первых отчаянных попыток Бенефорте сообщить им что-то.
Тейр повернулся, вглядываясь во все углы. Но нигде призрачная фигура не поколебалась в сквозняке, который пригибал огоньки свечей. Только голос.
– Где… где мой брат? Вы его видите там, где вы теперь? Почему он не говорит? – вопросил Тейр в пустоту.
Долгая тишина. Тейр уже решил, что дух Бенефорте покинул комнату и бросил его на произвол судьбы, когда прозвучал тихий неохотный ответ:
– Он более слабая тень. Он же не провел жизнь в подчинении материального мира силам духа, какого от меня требовали мое ремесло, мое искусство. Теперь, когда моя плоть стала прахом, моим слепым глазам открылись такие видения… Не думал я, что мне будет так не хватать ощущения моей грубой плоти… – Медлительный голос замер в тоске. Казалось, он сосредоточивался в центре геометрической фигуры.
– Как я могу спасти вас? Что мне делать? Вителли сказал, что поработит завтра ночью моего брата.