– Надо будет еще сделать форму бомбарды, ваша милость. Пусть горн потихоньку сохнет, пока мы будем ее делать.
– Ладно, – Ферранте рассеянно смотрел на горн. Видел ли он мысленным взором, как его бомбарда сокрушает стены Святого Иеронима. А дальше что? Бой в проломе, монахи и солдаты Сандрино убиты. Женщины – Фьяметта, Боже Великий! – замучены, укрывшиеся монтефольцы разыскиваются, предаются мечи, тщетно ища спасения в часовне. Будет ли среди них Фьяметта? Уж конечно, она будет драться, как кошка, и ее убьют за это, грязно убьют. Тейр не верил, что Фьяметта способна сдаться, смириться. Перепуганного Асканио вытаскивают из-под кровати приора и перерезают ему горло… как сыну Пико. Хотя Зильо не защищали ни солдаты, ни каменные с гены. Да только конец все равно один.
«Просто убить их».
Тейр был один рядом с Ферранте. Нож в ножнах на поясе нажимал на его бок, как властная рука. Какого еще случая ему ждать? Правда, на Ферранте кольчуга, но шея у него обнажена, как… как у мальчика. Но сможет ли он потом спастись? Перемахнуть через ворота конюшни, пробежать через передний двор, прежде чем поднимется тревога? Тейр окаменел, почувствовав, как пика кавалериста на вороном коне впивается ему между лопаток, пока он бежит по дороге. Нет, в это солнечное утро он не хотел умирать. Может, и Ферранте не хочет. «Не мое это призвание. Я пришел в Монтефолью создавать прекрасные вещи из металла, а не трупы из людей. О Господи!» Тейр выпрямился.
Но Ферранте уже повернулся и быстро шел назад к герцогине. Еще один упущенный случай. Хорошо это или плохо? Плачут ли ангелы, или дьяволы скрежещут зубами? Тейр вновь присел перед грудой кирпичей, не спуская глаз с Ферранте и отчаянно напрягая слух, чтобы уловить его слова.
– Мы еще можем все уладить, ваша светлость, самым благопристойным образом, – вновь обратился Ферранте к герцогине, опять владея своим голосом и держа себя в руках. – Смерть Сандрино была несчастной случайностью. Он упал, споткнувшись, и напоролся на кинжал. Мы оба выпили на пиру слишком много неразведенного вина. Мой лейтенант не понял, что происходит.
– Мы все знаем, что это ложь, ложь и ложь, – отрезала Летиция.
– Но знаем это только мы, – вкрадчиво сказал Ферранте после того, как быстрый взгляд на каменное лицо дамы Пии убедил его, что отрицать бесполезно. Если мы все будем говорить так, то остальные ничего другого знать не будут. Вы спасете честь и высокое положение своей семьи в этом неприятном стечении обстоятельств. Если я женюсь на Джулии и сделаюсь опекуном Асканио, всем станет ясно, что злополучная кончина Сандрино была случайной. Вы ничего не потеряете, даже своего дома, и обретете защитника в моем лице.
– Чтобы ты мог отнять у моего сына его наследство? Чтобы ты мог убить его без хлопот?
– Я бы мог убить его без хлопот прямо сейчас, – крикнул Ферранте. – Отдайте мне должное. Я пытаюсь спасти вас всех.
– Ты просто пытаешься спасти себя. От справедливого возмездия, которое тебя постигнет, если Бог не отвернулся совсем от этого мира.
Ноздри Ферранте раздулись, но он вновь раздвинул губы в улыбке, было с них исчезнувшей.
– Я ведь не бесчеловечен. Я желаю вам добра. Видите, я даже принес вам четки, о которых вы просили. Мои люди и я – не воры вопреки вашим обвинениям. – Он вытащил из кошеля отполированные черные четки и поднял повыше, чтобы она не могла их взять.
Летиция побледнела, остановила уже приподнятую руку и с легким реверансом приняла, а не выхватила приношение.
– Благодарю вас, ваша милость, – пробормотала она. – Вы не представляете себе, что они значат для меня.
– Думаю, что представляю. – Ферранте улыбнулся. Она пропускала черные шарики через свои белые нежные пальцы, дошла до конца – до черного шарика, удерживаемого на нитке золотой застежкой, торопливо начала перебирать их назад и добралась до другого конца – тоже простого черного шарика. Она подняла глаза, широко открывшиеся от гнева, а Ферранте показал ей шарик из слоновой кости, зажав его между двумя пальцами.
– Вы не его ищете? – спросил он сладким голосом.
– Отдайте! – Летиция рванулась вперед, зашелестев шелком, и тут же остановилась, прижав ладони к бедрам.
– Очень интересная штучка. Я приказал Вителли внимательно его осмотреть.
Дама Пия прижала к груди руки в широких желтых рукавах, но продолжала мужественно стоять у плеча герцогини.
– Замечательное заклинание, – продолжал Ферранте со жгучей иронией. – Способ, каким женщина может убить мужчину, несравненно сильнее ее. Яд, который не подсыпают ни в еду, ни в питье, так что моя солонка не помогла бы. Женщина кладет шарик под язык. Потом соблазняет своего врага поцеловать ее. И кто бы это сделал? Вы или Джулия? Или дама Пия? Как мило – соблазнить меня, пока ее муженек томится в темнице прямо у нее под ногами. Она шепчет слово, отпирающее шарик, и дышит в рот своего ничего не подозревающего любовника. Яд заползает в него в виде змеи из дыма. Он умирает, словно на шее у него затянули удавку – не способным дышать. Полагаю, ей надо поберечься и самой не вдохнуть немножко дыма, э? – Его кулак сомкнулся на шарике.
– Если какой-нибудь мужчина заслужил подобную смерть, так это ты, – прошипела дама Пия.
– А, так моим палачом должны были быть вы? – промурлыкал Ферранте. – Я этого не забуду. Но нет. Если прибавить это к весьма странному запертому расписному ларцу, который стоит у вас в будуаре, светлейшая Летиция, мне кажется, вас весьма убедительно можно обвинить как отравительницу, прибегающую к черной магии. Поразмыслите над этим.
– Ты обвинишь? Лицемер! Да раздвоит Бог твой лживый язык!
– Можно подумать, что Бог – ваш наемный убийца, если послушать, как вы к нему взываете! – съязвил Ферранте. – Вы ловко храните свои тайны, Прежде мне и в голову не приходило, что у вас есть способности к черной магии. Но это, – он покатал шарик между пальцами, – превосходная работа.
– Его сделала не я! – воскликнула Летиция.
– Так откуда же он у вас?
– От девушки, которая из-за него попала на костер. Она получила его в Венеции от мага-мавра и использовала, чтобы убить изменившего любовника. Я навестила ее в темнице накануне казни из милосердия и во имя Господа нашего Иисуса. Инквизитор со всеми своими орудиями так и не узнал ее тайны, но мне она рассказала и дала его как… как диковинку. Создать что-либо подобное мне не по силам! – Летиция крепко сжала губы.
– Другого вы сказать не можете. Но взгляните на дело с моей точки зрения. Человек, приказавший тайно удавить свою тещу, неизбежно подвергнется строгому осуждению со стороны ее многочисленной родни, как бы мужчины ни одобряли в душе это деяние. Но благочестивец, который сожжет ее на площади за черное волхование против его жизни, снищет только глубокое сочувствие.
– Судебное убийство, – ледяным тоном сказала Летиция, – остается убийством.
Дама Пия побледнела и еле дышала.
– Но мои-то руки не будут им запятнаны, э? И разве убийств в Монтефолье уже не достаточно? Послушайте, ваша светлость, заключим мир. Сегодня я смиренно прошу и позволяю вам сохранить достоинство, согласившись добровольно. – Благожелательность Ферранте, казалось, вот-вот лопнет по швам.