А именно: свастика! А над ней – имперский орел, держащий в когтях венок… Чуть ниже, под паучьим изломанным крестом вытатуированы три буквы – «Н», «С» и «О». Вместе – НСО.
– Какая сука… кто это сделал?! – процедил он, уставившись тяжелым взглядом на Шулепина. – Я задал вопрос, Шульц!
– Ага… очухался! – послышался голос из-за спины. – Ну ты и дал «джазу», братишка! Силен водку пьянствовать! Оклемался?! Ну и отлично: у нас на эту ночь намечено важное мероприятие!
Краснов обернулся. К ним подошел мужик, одетый в «комок» – рослый, плотный, с обритым наголо черепом, лет примерно тридцати. С поясной кобурой на правом боку, из которой торчит рукоять пистолета. Это был Паук – тот самый парень, что приговорил Антона Снаткина.
– Хайль! – негромко произнес Паук. – Камарад, тебя хочет видеть Вольф! Так что в темпе умывайся… и пойдем в дом!
– Я хочу знать, кто… кто это сделал, – Краснов выставил напоказ свое левое предплечье, где красовалось свежевыколотое изображение свастики и орла.
Паук ухмыльнулся.
– Так ты ж сам, Димон, попросил, чтоб тебе сделали «тату»!
– Я?
– Ты! А то кто же!
– Когда?
– Да этой ночью! После того, как мы перебрались на новую «явку»!
– Ничего не помню. Как ножом отрезало…
– У меня такая же «тату»! Показать?
Паук расстегнул камуфлированную куртку, выпростал из рукава левую руку и продемонстрировал свою татуировку. Действительно – тату один в один, как у Краснова. С одной лишь разницей: на изображении, вытатуированном на предплечье Паука, вместо свастики красуется кельтский крест.
– И у меня! – сказал Шулепин. – Счас покажу!
– Потом, парни, сейчас нет времени! – сказал Паук. – Димон, давай-ка ополоснись, зубья почисти… Шульц, дай ему мыло и новую щетку! И возвращайтесь в дом – с тобой, Краснов, наш старший хочет поговорить!
Через несколько минут Шулепин сопроводил своего воронежского приятеля в комнату, где за накрытым клеенкой столом расположился Вольф.
– Присаживайся, Дмитрий! – Старший – он тоже был одет в камуфляж без знаков отличия – кивком указал на пустой стул. – Ну как? Голова, наверное, трещит?
– Да ничего… терпимо, – Краснов уселся на скрипнувший под ним стул. – Башка-то перестанет болеть, а вот…
– Ты о своей девушке?
Вольф бросил пристальный взгляд на сидящего по другую сторону стола парня.
– Искренне соболезную… Шульц, ты ведь тоже знал ее?
Шулепин, которому не было предложено присесть, переминался с ноги на ногу возле дверей.
– Аню? Пашутину? Конечно! Мы ж с детства были знакомы! Она, правда, помоложе нас будет. От же твари! Суки!! Черные твари!!! Такую девушку… такую умницу… красавицу… нашу землячку… Димон, я уже говорил, что мне очень жаль… все ж мы не чужие люди! Идет война, мля… мать ее так!
– У нас имеется свой счет к «зверям», – сказал Вольф. – Твоя девушка пополнит печальный список наших утрат! Но сегодня, Краснов, особенный день! Мы тут планируем провернуть одно дело. В принципе, это почти такая же акция как та, в которой ты принимал участие вместе с Игорем и другими нашими соратниками!..
– Мне нужны подробности, – глянув на него исподлобья, заявил Краснов.
– Касательно того, как погибла Анна? Мы сейчас «шифруемся», так что в течение этого и последующих двух-трех дней я запретил контакты с кем бы то ни было! Но потом, конечно, мы по своим каналам, через наших людей в органах все выясним… А если понадобится, проведем собственное расследование… такие возможности у нас тоже имеются!
«А ведь ты врешь сейчас, геноссе Вольф, – промелькнуло в мозгу у Краснова. – Анны нет в Москве, она уехала на Солигер с какими-то друзьями. Вот если бы я не позвонил ее подруге, которую зовут Верой, если бы я не знал, как на самом деле обстоят дела, то… То, возможно, я бы и поверил т о м у, что сообщила мне по телефону какая-то незнакомая – судя по голосу – девушка…»
Краснов выматерился – но про себя, не вслух. Вот же с-суки! Чем-то опоили. Потом звонок этот… Понятно теперь, кстати, для чего придумано – чтобы покрепче его, Краснова насадить на крючок. Нынешней ночью или утром, когда он был в полном отрубе, опоенный какой-то дрянью, ему еще и сделали тату с нацистской символикой – наверняка, это тоже не случайность.
Все это вместе взятое, включая случившееся минувшим вечером с Антизогом, а также разговоры о какой-то предстоящей им акции, смахивает на тщательно разработанный план.
План, в котором ему, Дмитрию Краснову, отводится какая-то особенная роль…
И если он рассчитывает выжить, если он не хочет, чтобы его пришили, как Снаткина и потом где-нибудь наспех прикопали, то он не должен никоим образом показывать, что не верит и м, что раскусил и х игру.
А во-вторых, до поры он будет следовать ЦУ этого опасного чела по прозвищу Вольф.
Да, именно так. Для начала он должен остаться в живых – это уже его собственная программа-минимум.
Если понадобится, он готов изображать из себя «нацика» или даже полного отмороза.
Злой лысый парень, бывший «контрабас», которому все пох, которому плевать в том числе и на человеческие жизни, особенно если речь идет об инородцах… Именно так про него и должны сейчас думать Вольф и его ближнее окружение.
Ну а там будет видно, что к чему. Там уже как карта ляжет. Он не знает покамест, что именно задумал Вольф и те, кто за ним стоят. Он пока что понимал лишь одно: когда они отправятся на «дело», у него, Краснова, появятся шансы…
– Нет, я о другом спрашиваю, – Краснов вытер рукой выступившую на лбу испарину.
– Я так понимаю, Вольф, у тебя есть какие-то виды на меня. Но приглашение приехать в Москву я получил от человека, который…
– Которого уже с нами нет! – отрезал старший. – Забудь о нем… ну, ты понимаешь, о ком я?! Будем считать, что в твоей жизни этого человека не было. Ты знать его не знал, ты никогда с ним не пересекался! Понимаешь, о чем идет речь?
– О том, чтобы я держал язык за зубами.
– Зер гут. Очень хорошо… приятно иметь дело с умным человеком. Теперь что касается деталей и подробностей. Все, что говорилось о твоем возможном трудоустройстве, остается в силе.
– А поконкретней можно?
Вольф понимающе кивнул.
– Учитывая, что ты прошел жесткий отбор и включен в ядро нашей организации…
Принимая также во внимание твои прежние заслуги и твой потенциал… Мы тебе можем предложить гораздо большее, чем ты мог бы поиметь в своей провинции! Первое. Поможем тебе с регистрацией… а со временем сделаем прописку в ближнем Подмосковье! Второе. Я зачислю тебя в штат своей фирмы – мы занимаемся доставкой и продажей подержанных автомобилей из-за бугра! То есть, у тебя будет легальная работа… врубаешься, Дмитрий?!