— Да.
— Пожалуйста, повтори свой ответ. Ты видела, что они привезли Осборну из Сибири?
— Я тебя ненавижу, — сказала она. Аркадий выключил лежавший на дне коробки портативный магнитофон и повернул голову на место. Ирина опустила руки. — Теперь по-настоящему ненавижу.
Вошел ожидавший за дверью Лебедь.
— Он отвезет тебя в город, — закончил разговор Аркадий. — Оставайся у него. Не заходи ко мне домой — опасно. Благодарю за содействие в расследовании. А теперь лучше уезжай.
Он надеялся, что она поймет и захочет остаться. Тогда бы он взял ее с собой.
Она задержалась в дверях.
— Я слыхала, что рассказывали про твоего отца, генерала, — сказала она. — Его называли извергом, потому что во время войны он в качестве трофея отрезал уши у немца. Однако о нем не говорили, что он хвастался целой головой. По сравнению с тобой он ничто.
Она вышла. В последний раз Аркадий увидел ее уже в ехавшей по грязной дороге машине Лебедя, дряхлом «ЗИСе».
Аркадий пошел на задний двор мимо уборной к железному сараю, который он отпер одним из ключей убитых. Когда он входил, что-то коснулось его лица, — в центре потолка была закреплена планка, с которой свисал легкий шнур. Он потянул шнур, и в сарае стало светло как днем от множества мощных ламп. На стене он обнаружил часовой механизм. Вращая стрелку, он услышал слабое тиканье и заметил едва уловимое перемещение ряда ламп. Часовой механизм за двенадцать часов поворачивал планку почти на 180 градусов, имитируя восход и заход солнца. Еще один шнур тянулся к двум ультрафиолетовым лампам. В сарае не было ни одного окна.
Остатки круглого кирпичного горна давали представление, чем раньше служил сарай. На полу валялись спекшиеся от ржавчины груды отливок и железного лома. Свободное пространство во всю длину сарая занимали две клетки. Каждая разделена деревянными перегородками на три отсека, в каждом отсеке деревянная конура. Бока и верх клеток обтянуты проволочной сеткой. На уровне пола сетка закреплена камнями и цементом, так что не выбрался бы самый юркий и настойчивый зверек.
Между двумя клетками скамья, вымазанная кровью и рыбьей чешуей. Под скамьей Аркадий нашел молитвенник. Он представил себе пару таких непохожих людей, как Джеймс Кервилл и Костя Бородин, охраняющих и кормящих свою тайну. Представил Кервилла, занятого святой молитвой, тогда как Костя гонял излишне любопытных.
Он зашел в клетку, собрал с проволоки тонкие волоски и поднял с полу катышки помета.
Вернувшись в дом, он наполнил пустую сумку вещами из рундучков. Когда он ставил сумку на стол, то опрокинул шляпную картонку и голова выкатилась наружу. Это была собранная на шарнирах лишенная всяких черт гипсовая голова без глаз, бровей и рта — всего лишь краска и грубые очертания лица, накрытые париком. Этим манекеном Андреев пользовался на занятиях. Когда Аркадий поднял голову, чтобы уложить ее обратно, половинки лица распахнулись и на него злобно глянул обнаженный череп.
От андреевской реконструкции головы Валерии остались лишь розовая пыль да запах жженых волос на даче Ямского. Андреев подтвердил, что насчет головы ему звонил сам Ямской и прислал за ней рябого. В известном смысле уничтожение андреевского шедевра развязало руки Аркадию — только тогда он решил воспользоваться манекеном. Он никогда не решился бы показать Ирине подлинную реконструкцию, так же как был уверен, что у нее не хватит сил посмотреть на нее. Эта блестящая мысль родилась у него с отчаяния. Он ее обманул. Спас и потерял ее.
Входя в вестибюль «Украины», Аркадий заметил выходившего из лифта Ганса Унманна. Аркадий уселся в кресло и поднял брошенную газету. Он видел сообщника Осборна впервые. Немец был что огородное пугало — тонкие губы, костлявая фигура, под шляпой коротко постриженные светлые волосы. Из тех, кто взглядом приводит в замешательство стоящих на его пути людей. Слишком нахален, чтобы быть опасным, как Осборн или Ямской. Проводив его глазами, Аркадий бросил газету и протиснулся в лифт.
Он не ожидал никого увидеть в номере и был весьма Удивлен, увидев сидящего за столом Фета с направленным на него пистолетом.
— Фет! — рассмеялся Аркадий. — Извините. Совсем о вас забыл.
— Я думал, что возвращается он, — сказал Фет. Его так трясло, что пришлось положить пистолет обеими руками. На бледном от страха лице неизменные очки в стальной оправе. — Он ждал вас. Потом ему позвонили и он убежал. Он вернул мне пистолет. Я чуть было не выстрелил.
Кругом перевернутые стулья, открытые ящики, повсюду разбросаны стенографические записи и ролики магнитной пленки. Давно ли, подумал Аркадий, они с Пашей и Фетом роскошествовали в этом номере? А поселил их здесь Ямской. Есть ли здесь микрофон? Слушает ли их кто-нибудь? Не важно — он не намерен здесь долго оставаться. Он порылся в разбросанных по полу записях и пленках и убедился, что все относящееся к разговорам Осборна и Унманна исчезло. За исключением записи разговора Осборна с Унманном второго февраля, которую Аркадий носил с собой.
— Он ворвался и стал здесь распоряжаться. — К Фету возвращался цвет лица. — Он меня не выпускал. Думал, что я предупрежу вас.
— Вы бы этого не сделали.
В разбросанных бумагах Аркадий нашел голубую книжечку с действующим расписанием воздушных рейсов, оставшуюся в номере от прежних обитателей. Все международные рейсы совершались из аэропорта «Шереметьево». Накануне Первого мая был всего один вечерний рейс авиакомпании «Пан Америкэн». Значит, Осборн и Кервилл полетят одним самолетом.
На столе валялся вскрытый пакет из Министерства торговли от Евгения Менделя. В нем была фотокопия постановления о награждении его труса-отца и, чтобы не оставалось никаких сомнений, был приложен скучный подробный отчет о героическом подвиге Менделя-старшего, подписанный и датированный 4 июня 1943 года. Неудивительно, что Унманн только вскрыл пакет, взглянул на него и бросил на стол. То же собирался сделать и Аркадий, если бы, вопреки разрушительному действию времени и несовершенству множительной машины, не разглядел на последней странице драгоценную подпись проводившего расследование младшего лейтенанта А.О.Ямского. Итак, молодой младший лейтенант Андрей Ямской, ему тогда, наверное, не было и двадцати, познакомился с молодым представителем американской дипломатической службы больше тридцати лет назад и уже тогда покрывал его.
— Вы, видно, не слышали, — забросил пробный шар Фет.
— О чем?
— Час назад прокуратура объявила по городу о вашем розыске.
— В связи с чем?
— В связи с убийством. В музее близ улицы Серафимова обнаружен труп адвоката Микояна. На найденных там окурках есть отпечатки ваших пальцев, — Фет поднял трубку и стал набирать номер. — Может быть, поговорите с майором Приблудой?
— Пока не надо, — Аркадий забрал трубку и положил ее на место. — В данный момент о вас все забыли. Человек, о котором забыли, часто становится героем. Во всяком случае, человек, о котором забыли, остается в живых, чтобы рассказать, что произошло на самом деле.