– Здравствуйте, уважаемый! Да, буду. Если договоримся...
– Бальшой страна! Многа народа! Многа тавара... харашо, таварищ!
Местный кивнул Ивану. Затем, вновь перейдя на смесь дари и английского, сказал:
– За последние двадцать лет впервые вижу «купца» из числа шурави... – Он посмотрел на Фархода, затем на американца. – Товарная партия готова. Ваши представители проверили, взвесили. Товар расфасован в соответствии с вашими пожеланиями. В двойных упаковках: пластиковых и бумажных. По десять килограммов в пакете. В мешке – пять упаковок. На мешках вашими людьми посредством трафаретов нанесены соответствующие надписи.
– Спасибо, Дауд! – Доккинз посмотрел вдруг на часы. – Ситуация тебе известна, так что не будем терять времени. Предлагаю пройти в ангар; здесь слишком душно и пыльно... Ivan возьми сумки! Ты пойдешь с нами.
* * *
Фарход, Доккинз и примкнувший к ним «шурави», следуя за Даудом и его охранником, прошли в боковую дверь. Они оказались в небольшом помещении, смахивающем на средней руки казенный кабинет в каком-нибудь местном управлении округа. Пол был застелен ковром; на столе – кофейный сервиз, вазы с фруктами и печенье с миндалем и орехами.
– Я бы с удовольствием, уважаемые, пригласил вас в свой дом, – сказал Дауд, жестом приглашая визитеров присесть на расставленные возле стола стулья. – Для меня это была бы большая честь – принимать таких гостей...
– Мы обязательно воспользуемся твоим приглашением, Дауд, – Доккинз вновь бросил взгляд на циферблат наручных часов. – Но сейчас не время для угощений, для достархана... Сам знаешь, какова ситуация. Поэтому – к делу.
– Партия готова к отправке. Заплатите за товар и грузите!
Через маленькое окошко Козаку был виден приземлившийся несколько минут назад в аэропорту Лашкаргаха «Геркулес» с пятнистыми бортами. Транспортник, завершив рулежку, застыл неподалеку от ангара. Открылся грузовой люк. К самолету подкатил вилочный погрузчик «Комацу»... Из ангара на полосу вышли какие-то люди, направились к «Геркулесу». Грузчики, должно быть. У двух из этих южан – всего их человек пятнадцать – за спиной «калашниковы»...
Доккинз взял одну из сумок, которые принес сюда Иван, – ту, что поменьше и потяжелее. Оторвав от пола, поставил на небольшой стол у окна. Открыл. Дауд все это время стоял рядом, следя за каждым его движением. Американец достал из сумки... золотой слиток. Он был размером с кирпич, только плоский. И, насколько мог разглядеть Иван, на его поверхности не было никаких клейм, никакой маркировки.
– Четыре слитка по девять килограммов, – сказал Доккинз. Он вдруг усмехнулся. – «Четыре девятки»... как и твой товар, Дауд! Итого – тридцать шесть килограммов.
Хамади взял слиток двумя руками. Глядя на американца, спросил:
– Почему так мало? По моим расчетам, вы должны были привезти... сто килограммов! Ровно центнер. А другую половину стоимости товара я согласился взять деньгами – долларами!
– Мы привезли и доллары, – дружелюбно улыбаясь, сказал американец. – Они в другой сумке.
– Сколько?
– Миллион двести тысяч. Сотенными купюрами.
– И это все?
– Послушай, уважаемый... – Улыбке на устах Доккинза сейчас мог бы позавидовать любой из голливудских актеров. – Мы привезли ровно столько, сколько смогли собрать. Считай, что это аванс, покрывающий стоимость трети той партии, о которой мы договаривались. И по тем расценкам, что были оговорены ранее. Включая твое условие, Дауд, чтобы половина стоимости товара оплачивалась золотом.
– Вы привезли только аванс? Треть суммы за товар, как я понял?
– Да, именно так, уважаемый Дауд.
– Такой договоренности не было! – Хамади чуть повысил голос. – Мы и так вам продаем товар по самым льготным расценкам.
– Мы это ценим. Потому и ведем с вами бизнес. Но и вы, Дауд, должны войти в наше положение. Остальное получите в течение трех суток. Я и Фарход вам это гарантируем!
– Но... Тогда я не смогу передать вам целиком всю ту партию, о которой мы изначально договаривались, – с нотками раздражения в голосе заявил Хамади. – Сейчас мои люди выгрузят «гуманитарку». А погрузят ровно столько товара, за сколько вы внесете денег и золота!
Улыбка резко сошла с лица американца; его выражение стало жестким, властным, непреклонным.
– Дауд, уверен, ты в курсе того, что происходит вокруг. Нам стоило огромного труда организовать этот рейс! И самим нам... особенно с тем, что мы привезли... тоже добираться сюда было небезопасно.
– Я понимаю, но...
– Через несколько дней берет начало операция «Моштарак». Здесь, в Гильменде, начнется сущий ад! И весь бизнес замрет... На пару месяцев – точно!
– Я могу подождать, – сказал афганец. – Мой товар, как и золото, не портится. И он всегда будет в цене.
– А вот и нет! У вас на складах и без того скопились огромные залежи. Товар должен приносить деньги! Пока он лежит на складе или в тайниках, он ничего не стоит. Но его нужно охранять. К тому же, склады и тайники могут быть обнаружены, а товар – уничтожен!
– Ничего. Маковые поля у нас здесь большие, урожаи – тучные. Товар всегда будет в наличии.
– Любая вещь становится товаром лишь тогда, когда есть рынок и есть покупатель. А без покупателя ваш опий и героин то же самое, извини, что собачье дерьмо! Кому нужно собачье дерьмо? – Доккинз положил слиток обратно в сумку и застегнул крепления. – Жаль, уважаемый Дауд! Думал, что договоримся. Тем более, что мы уже брали товар под авансовые выплаты…
– Речь тогда шла о десятках или сотнях килограммов, – чуть более спокойным тоном произнес Хамади. – А сегодня мы говорим о партии в десять тонн!
«Ни фига себе! – охнул про себя Козак, внимательно прислушивающийся к тому, о чем толкуют эти двое. – Десять тонн героина! Это же... Это, считай, четвертая... ну, максимум, пятая часть всего того объема «герыча», что поставляется через Среднюю Азию в Россию. Вот это масштабы, вот это аппетиты у мужиков...»
Иван, пользуясь тем, что переговорщики вступили в своеобразный клинч, что они уже по второму и третьему кругу стали говорить одно и то же, быстро просчитал в уме несколько цифр.
Стоимость золота, которое находится в той самой проклепанной металлическими бляхами «сумчонке», составляет немногим более миллиона долларов. Плюс «зелень» в другой сумке. Итого, примерно два с половиной «лимона». Треть от суммы той партии, что собираются приобрести Доккинз и Фарход Шерали (последний, кстати, сидит тихо и особо не активничает). Здесь, в этих славных своими маковыми полями, лабораториями по производству героина, наркобиржами и талибами краях, оптовая цена «товара» составляет (именно крупный опт) цифру от семисот до восьмисот долларов США за килограмм. Ну ладно, допустим, как это можно предположить, добрые люди из провинции Гильменд продают свой товар близко к нижней цене, каковая составляет примерно семьсот долларов. Допустим.