Пашкевич облизнул пересохшие губы.
– Еще один заказ? – севшим голосом переспросил он. – Но…
– Это важно, – вновь зашептала женщина. – Деталей пока не знаю… Единственное, что пока известно, так это то, что заказ – срочный. И что гонорар будет такой же…
– Лариса…
– …плюс пять штук сверху за срочность!
Сказав это, она уставилась на Пашкевича, ожидая реакции.
– Даже не знаю… – промямлил тот. – Как-то это все неожиданно…
– Илья, ты сможешь меня обождать? Я на полчасика отлучусь… встречусь кое с кем, чтобы уточнить детали.
– Обождать? Здесь?
– Ну да, где же еще. Закажи себе что-нибудь покушать…
– Я не голоден.
– Не важно. Главное, дождись меня!
– Лара, я… это… ты пойми… Я очень, очень занят по работе! – наконец нашелся Пашкевич. – Я и так уже опаздываю.
Он посмотрел на наручные часы.
– Ого-го!.. У нас в два пополудни совещание старших манагеров, мне там нужно присутствовать обязательно! А мне еще и подготовиться надо, потому что я там должен докладывать об одном нашем проекте.
– То есть ты не можешь отпроситься под каким-нибудь благовидным предлогом?
– Нет, не могу. Меня просто не поймут!..
– Жаль.
– А почему бы нам вечером не встретиться?
– Когда?
– После семи, к примеру? В это время я уже точно освобожусь, и мы сможем обо всем спокойно поговорить.
Несколько секунд женщина пристально смотрела на него через притемненные стекла. Пашкевич вновь ощутил, как его лицо покрывается липкой испариной.
Такого хода событий он не ожидал. Сумма, озвученная только что Ларисой, выглядит весьма привлекательной, чего уж там. Но внутренний голос подсказывал, что где-то рядом находится опасность. Он предупреждал, что, сотрудничая далее с этой женщиной и неизвестным ему заказчиком, он может преступить грань, которая отделяет его от крупных неприятностей.
– Ладно, – сказала женщина. – Может, ты и прав, Илья. Поезжай-ка в офис… Не нужно привлекать к себе сейчас повышенного внимания.
– Так и я ровно о том же.
– К семи вечера точно освободишься? Уверен?
– Да, конечно.
– Считай, что о времени договорились. Я перезвоню или пришлю СМС с указанием места.
– Ладушки. До встречи, Лара!..
– Bye!..
Пашкевич выбрался из заведения. Вдохнул полные легкие воздуха, пахнущего зелеными почками, оттаявшей землей и автомобильными выхлопами. На ходу достал из кармана брелок; направился к машине, припаркованной шагах в двадцати от входа в кафе.
Но вдруг остановился как вкопанный.
Кажется, он забыл включить «сторожа», когда по звонку Ларисы вернулся в кафе.
Его бросило в жар!..
Потом лицо мужчины, остановившегося в нескольких шагах от серебристого внедорожника, переменилось – оно стало белым, как полотно.
Правая передняя дверка «Дастера», к которой прикипел его взгляд, была приоткрыта…
И открытой ее оставил не он, не хозяин машины, не Илья Пашкевич, а кто-то другой.
Остров Самуй, Таиланд
Наверное, пуля в затылок или нож под лопатку – слишком легкая смерть для такого, как я.
Кто-то свыше, какой-нибудь кадровик из небесной канцелярии, бегло пролистнув содержимое папки с надписью «Антонов Сергей Николаевич», решил, что мой черед умирать еще не пришел. Кто-то рассудил, что я еще недостаточно нагрешил для того, чтобы меня прямиком, минуя чистилище, отправить в адскую преисподнюю.
Что я еще могу пригодиться на что-то, что такими проверенными в деле кадрами, как Сергей Антонов, разбрасываться не следует.
Мое пребывание в кромешной тьме оказалось недолгим; костлявая в который уже раз отступилась от меня. Ну а то, что я принял за последние мгновения своей недолгой, но весьма насыщенной событиями жизни, объяснялось потерей сознания.
Проще говоря, я на какое-то время отключился, хотя и не без сторонней помощи.
В моей распухшей от боли голове, в моей черепушке, – так мне казалось – звучали гулкие удары. В какой-то момент откуда-то издалека, приглушенно, как сквозь ватную стену, донесся чей-то голос:
– Open the door! Police!
Опасаясь, что мой череп лопнет, как переспелый арбуз, и от этой распирающей изнутри боли, и от громких звуков, доносящихся извне, я обхватил голову руками.
«Полиция?! Ах да… полиция. Нас ведь прихватили на шоссе…»
– Immediately open a door!!!
В глазах у меня хороводят рои цветных мушек. Или пчелок. Уши тоже полны их жужжанием. Как они забрались в мою голову? Моя голова похожа на пчелиный улей. Или на дупло, облюбованное дикими осами. Никак не могу сориентироваться во времени и пространстве. Кто-то алчет сладенького и хмельного, кто-то норовит попробовать меда из моей черепушки. А не сошел ли ты, дружок, часом, с ума?
Где я?
Что со мной?
Кто эти люди, что требуют немедленно «открыть дверь»?
Меня закрыли в камере одиночке?
Но если нас – или меня одного – доставили в полицейский участок, в police station в поселке или в Натхонг, то как это все понимать??
Значит, я все же не в камере? Что здесь вообще происходит?!!
Я поднес к глазам собственную ладонь. Вместо руки я видел расплывчатое пятно. Мои ладони сделались влажными и липкими. Да я и сам весь был, как мне казалось, от макушки до босых ступней покрыт пленкой какой-то слизи…
Рядом кто-то зашевелился, заворочался. Послышался тихий стон.
– Ника? – Я с усилием повернул голову на звук. – Ника, ты здесь?
– Охххх… – прозвучал наконец слабый женский голосок. – Голова… раскалывается!..
– Ника?.. Ника, ты здесь? Говори что-нибудь! Не молчи!
Но даже если моя девушка и пыталась что-то сказать, то из-за грохота, сотрясавшего воздух вокруг нас, из-за внешних шумов я вряд ли бы ее расслышал.
Послышался звон! Кажется, выдавили оконное стекло…
Я попытался встать на ноги. Земля заходила подо мной ходуном, но я, расставив ноги, как моряк во время шторма, все же сохранял относительно вертикальное положение.
В глаза ударил сноп света. Чей-то властный и грубый голос проорал, как мне показалось, прямо над ухом:
– Police! Don’t move, man!
Пока я тупо пытался сообразить, не снится ли все это мне, не перебрал ли я по части алкоголя, и где именно я уже слышал эти голоса и подобные прозвучавшей команды, эти парни действовали – меня сбили с ног и уложили лицом на пол.