– А твои родители?
– Они умерли, когда мне было четырнадцать лет. Попали в автокатастрофу. В дальнейшем меня воспитывала бабушка. Она скончалась незадолго до окончания мной школы. Так что всех родных я уже похоронил к тому времени, и меня ничто не держало в родных местах.
– Ты жалеешь, что в жизни все сложилось так, а не иначе?
– Нет, – резко бросил он. – Кто-то из мудрых сказал: «Сожалеть – значит попусту тратить время». А я не склонен этому предаваться. И потом, у меня теперь есть ты. – Он положил свою руку поверх моей. И мое сердце сладко заныло. – И я этому очень, очень рад.
Он поднес мою руку к губам, и меня словно ударило током. Его зрачки расширились, и в глазах заплескалось золотое пламя от свечи, горевшей на столике.
– Я хочу тебя, – хриплым голосом сказал он. – Здесь и сейчас.
Я хотела как-то отшутиться, сказать что-то легкое, необязательное, но дыхание перехватило, я только и смогла приложить свободную руку к горлу. Я хотела почувствовать тяжесть его руки в этом месте. И словно, подслушав мои мысли, он положил руку на шею и медленно провел сверху вниз. Моя голова запрокинулась, и он взял меня за локоть.
– Пойдем.
Я не помнила, как мы добрались до отеля. Как сумасшедшие, мы влетели в номер и принялись срывать одежду друг с друга.
Я лизнула его грудь.
– Соленая.
Он прижал меня к стене и принялся осыпать поцелуями.
– Если бы ты только знала, как я боялся тебя потерять, сама мысль об этом была невыносима. Еще там, в «Мадлене», я понял, что ты женщина, которую я искал всю жизнь.
– Я счастлива, – прошептала. – По-настоящему. Даже если я завтра умру, буду знать, что жила – не зря.
– Эй! – Он слегка потряс меня за плечо. – Выбрось эти мысли из головы, слышишь? А я на что?
– Просто я хотела сказать… – но следующий неистовый поцелуй буквально лишил меня чувств.
Нас поднял вверх, а потом швырнул на кровать шквал страсти, одна волна сменялась другой, а когда я выныривала на поверхность, то натыкалась на его взгляд, руки, гибкое тело. Он был во мне, а я в нем…
А когда все закончилось, я с удивлением обнаружила, что жива!
– Тебе хорошо со мной? – спросил он, запуская руку в мои волосы. – Почему ты молчишь? Что-то не так?
– Дурачок! Ты у меня милый, любимый и единственный. Я никого никогда так не любила. Наверное, я влюбилась в тебя с первого взгляда, там, около коттеджа. Я пыталась бежать от тебя, но ведь правду говорят – от себя и судьбы не уйдешь.
– А сейчас? Хочется убежать?
– Уже нет.
Он поскреб подбородок, а потом положил руку мне на грудь.
– Я ведь тоже хотел убежать от тебя. Тот опыт, пережитый в юности, всегда был со мной. Я никогда не мог расслабиться. А если честно, то всех женщин воспринимал как бездушных кукол и стерв. Я платил им той же монетой, какой мне отплатили когда-то за любовь. Я не верил, что могут быть другие отношения, свободные от лжи, измен, скандалов и упреков. Как только женщина предъявляла на меня права – я сбегал.
– Трусишка!
Он нажал на кончик носа.
– Просто один раз я уже обжегся и второй раз не хотел.
– Я тебя ни в чем не виню. – Я лежала и слышала, как гулко и протяжно бьется мое сердце. Мне хотелось раскинуть руки, петь и танцевать от счастья, переполнявшего меня. – Но если честно, то вы, мужчины, – трусы. Один раз пережив несчастную любовь, вы боитесь чувств и обходите их стороной. А женщины каждый раз бросаются в любовь как в омут, не думая ни о чем. Они ранятся и расшибаются каждый раз, но все равно ищут и пробуют.
Я перехватила его руку и защемила зубами указательный палец, а потом выпустила его.
– Ты не обиделся?
– Ничуть! Но ты говоришь так, как будто тебе не двадцать с лишним лет, а все сорок, – шутливо сказал он. – Ты меня пугаешь своей проницательностью.
– Просто я очень наблюдательна.
– Я уже вижу.
– А ты не разлюбишь меня? – Возникла пауза, и я, испугавшись, что он опять поймет меня как-то не так, неправильно и отгородится своим молчанием, как стеной, торопливо заговорила: – Я не имею в виду вообще, я имею в виду сейчас, в этот момент.
– В настоящий момент я влюблен в тебя без памяти, – сказал Алексей таким тоном, что я не поняла – шутит он или нет. – Какие-то сомнения на этот счет имеются?
И я поняла, что сделала глупость, – никогда мужчина не захочет строить планы на будущее. Он живет одним днем, и в этом его сила. Женщина же без конца прокручивает в голове разные варианты этого самого будущего. Любовно лепит его, старается, раскрашивает во все цвета радуги. Без этих милых мелочей ей и жизнь – не жизнь. Я помню, как тетя Люба рыдала, когда ушел ее очередной любовник.
– Я уже и сервиз купила в красных розочках, – рыдала она, когда мы с матерью приехали к ней в гости под Новый год. – Думала, что все будет как у людей, а он, скотина неблагодарная, смылся и все, – размазывала слезу по щекам тетя Люба.
Я не могу его торопить или подгонять события. Все, что мне остается, – это терпеливо ждать. Я улыбнулась, потому что терпение раньше не входило в список моих добродетелей.
– Понимаешь, – сказал Алексей, – мы меняемся, и это не так уж плохо.
– Люди не меняются, – покачала я головой.
– Неправда. Обстоятельства способны изменить людей, или они меняются, когда понимают, что могут потерять нечто дорогое и важное для себя. Давай спать. Завтра я хочу подарить тебе еще одну сказку.
– Какую?
– Увидишь!
На следующий день мы затерялись на полдня в старинном бременском квартале Шнор. Как объяснил мне Алексей, название квартала происходит от старонемецкого слова «шнур» и связано с историей этого района. В прошлых веках в этом квартале из-за близости реки проживали рыбаки и корабельные мастера, а также различные торговцы и ремесленники. В домах располагались мастерские, где изготавливали цепи для якорей, корабельные канаты, шнуры и сети. Была и другая версия, что название квартала происходит из-за очень маленьких расстояний между домами, и кажется, что они как будто нанизаны на шнур.
– Тебе какая версия больше нравится?
Я пожала плечами.
– Обе, – и прижалась к нему. – Ты это все вычитал где-то?
– Нет. Попал на экскурсию. Бродил самостоятельно, но увидел наших и решил присоединиться. Заплатил и влился в группу.
Аккуратные двух-трехэтажные домики, серые, бледно-голубые, нежно-розовые, магазинчики сувениров, кафе, рестораны. Узкие, мощенные камнем проулки, запах корицы и свежей выпечки, старинные мелодии… мне показалось, что я очутилась в другом времени и в другом веке. Мы забрели в какой-то совсем узенький переулок. Алексей сказал мне, что он называется «Кошачья тропа».