— То есть надежды никакой?
— Ну я не хотел бы быть столь категоричным.
— И от лечения тоже ничего не зависит?
— Ну почему же. Лечение никогда не повредит. А потом, это смотря какое лечение.
— То есть?
— Ну, знаете, есть щадящее пассивное лечение. А есть такие способы, которые могут вылечить мгновенно.
— Правда? — оживился Денис. — А можно поподробнее.
— Это, так сказать, клин клином. Довольно радикальный метод, но нередко очень действенный. Смотрите, мы имеем дело с эмоциональным шоком и всеми вытекающими отсюда последствиями. А есть и такое понятие, как шокотерапия. Другими словами, как это ни странно звучит, лечение шока шоком.
— То есть вы хотите сказать, что если Мишин испытает какой-нибудь шок, по силе равный тому, который он получил при взрыве, то он опять станет нормальным человеком?
— Я ничего не хочу сказать, я лишь констатирую факты.
— Но это же шанс! Или нет?
— Стоп, стоп! Вы хотите… Я вижу, как загорелись ваши глаза! Нет уж, извините, молодой человек, но этого я разрешить не могу. Я понимаю, что вы, блюстители закона и порядка, готовы ради своей цели пойти на все. Но я не могу позволить вам такие опасные опыты. Во-первых, мы не можем знать наверное, что именно произведет на пациента сильное впечатление. Во-вторых, согласно статистике, далеко не все случаи были удачными. И наконец, в-третьих, подобные кардинальные методы могут не просто не помочь человеку, а уничтожить последнюю надежду, сделать его инвалидом, а то и вообще вогнать в гроб. Так что нет, нет и нет! И не смотрите на меня так. Будем лечить поэтапно, медленно, зато проверенным щадящим способом. Это человек, в конце концов, а не какой-нибудь подопытный кролик.
— Да я и не предлагаю ничего. Нет, значит, нет. Спасибо за информацию.
Лада уже ждала его в вестибюле.
— Что узнал? Выздоровление Мишина намечается или нет? — спросила она.
— Нет, если мы сами его не наметим.
— Как это?
— Когда наконец приедет с дачи его жена?
— Завтра. Ты мне наконец расскажешь?
Денис покосился на выходящего из кабинета Айболита:
— Пойдем вниз, сядем в машину. — В машине он продолжил: — Вернуть его в нормальное состояние поможет какой-нибудь другой шок, эмоциональная встряска, равная той, которую он уже испытал.
— Равная уже испытанной? Интересно, в чем измеряются шоковые встряски?
— Почем я знаю. Может быть, еще один взрыв ему организовать?
Лада выразительно постучала себя по лбу.
— Правда. И доктор какой-то попался старомодный. Не разрешаю, говорит, вам проводить такие опасные опыты. Лучше мы, говорит, будем лечить больного испытанными методами… Угу, всю жизнь!
— Значит, все? Последняя ниточка оборвалась?
Денис засмеялся:
— Мы с тобой постоянно меняемся ролями. Когда я — оптимист, ты — пессимист, и наоборот, когда пессимист — я, ты пытаешься быть оптимистом.
— Очень смешно, — вздохнула Лада.
— Когда приедет жена, мы постараемся у нее выяснить, были ли в жизни Мишина какие-нибудь серьезные потрясения. Ведь не может же такого быть, чтобы человек всю свою жизнь жил спокойно. Постараемся ухватиться за последнюю ниточку.
— Ох, — вздохнула Лада. — Когда же уже наконец эти ниточки закончатся!
14
Жена Мишина, не очень молодая, не очень стройная и не очень красивая, приехала в больницу вся в черном, как будто уже на похороны. Ее вид вообще можно было охарактеризовать совершенно точно — не очень.
Денис и Лада проводили ее до палаты мужа.
— Взрыв! — то и дело всхлипывала она. — Боже мой! Кому это было нужно!
Денис открыл перед ней дверь и добавил:
— Если нужна будет какая-нибудь помощь, я жду здесь, в коридоре.
Она кивнула, всхлипнула и вошла внутрь.
Через некоторое время к Денису и к Ладе подошла медсестра и сделала глазами знак куда-то в неопределенную сторону. В конце коридора стояла женщина в меховом полупальто и длинной юбке. Она облокотилась на окно.
— Ты что, и любовницу оповестила? — спросил Денис Ладу.
— А почему бы и нет. Она тоже человек и тоже волнуется.
Лада направилась к ней, а Денис тихонько пробормотал:
— Вот такой вот он, Мишин, химический гений и неприметный мужчина, помимо жены еще и любовницу имеет.
Лада подошла к женщине. На вид той было лет тридцать пять, и она была откровенно хороша: ровные белые зубы, широкий чувственный рот, и даже легкие морщины вокруг глаз совсем не портили ее.
Она молча подала Ладе руку.
— Здравствуйте, — ответила Лада и тоже протянула руку.
Женщина неловко заулыбалась, видно было, что она сильно нервничает и в любой момент готова расплакаться.
— Как он? — спросила она.
— Вы не разговаривали с врачом? — поинтересовалась Лада.
— Нет, там была… Колина жена.
Лада понимающе кивнула и рассказала, что случилось с Мишиным.
Через некоторое время из палаты вышла плачущая супруга. Денис поспешил к ней.
— Он меня не узнает! Все бесполезно, — причитала та.
— Давайте я вас провожу.
Они медленно шли по коридору, Денис поддерживал ее под локоть.
— Может быть, дети? Может быть, он узнает детей? — спросил Денис.
— Да? — Ее взгляд просветлел, но тут же она увидела ее… свою соперницу.
Сразу же лицо ее сделалось непроницаемым, и она нарочито громко произнесла:
— Нет. Никаких шансов. Он не узнает никого! Доктор сказал, что все бесполезно.
— Но попытка — не пытка, стоит попробовать. — Денис уводил супругу Мишина от отвернувшейся к окну женщины.
— Вы что, друг друга знаете? — не удержалась Лада.
— Я ее да, а она меня… Вот уж не знаю, возможно…
— Мне просто показалось, что все сказанное ею имело целью задеть вас. Поразительно, до чего эгоистичны порой бывают люди. Даже в минуту такого несчастья не упускают шанса поиздеваться над соперником! Дикость какая-то… — удивилась Лада.
— Упоение садомазохизмом, — согласилась та. — Вы не против, если я загляну к нему?
— Да, конечно, пойдемте. Простите, я хотела у вас спросить… Вы не знаете, была ли в жизни Николая какая-то ситуация, которая его бы потрясла очень-очень сильно? И на долгие годы?
— Зачем вам? — насторожилась женщина.
— Понимаете, это может его спасти. Из этого состояния его может вывести сильное потрясение.