– Ну, зачем мне смотреть? Я их и так знаю. Курбанов был из КГБ, генерал Краснов из милиции – они и командовали. Да еще с ними был какой-то высокий, пожилой, в штатском и с прокуренными зубами, тоже как командир держался и сразу на магнитофонные пленки накинулся…
«Неужели Бакланов?» – мелькнуло у меня в мозгу, и я спросил:
– А фамилию вы его не помните?
– Фамилию он мне не сказал, но они его называли «Николай Афанасьевич». Я ему и говорю: «Николай Афанасьевич, оставьте мне хоть одну кассету, самую любимую – песню Окуджавы про последний троллейбус», а он не оставил, сукин сын.
«Так, – подумал я. – Вот и сошлись наши дорожки с Баклановым. Суток не прошло, как он меня предупредил, и нате – еще 19 января через несколько часов после „самоубийства“ Бакланов принимал участие в обыске квартиры Мигуна! И Курбанов, значит, сразу после осмотра квартиры на улице Качалова примчался сюда да еще с Красновым».
И Маленина что-то говорила насчет пленок, когда выходила вчера утром из зала негласной слежки. Я вспомнил ее реплику: «Не может быть, чтоб она не знала об этих пленках! Я с этой лахудры глаз не спущу!» Выходит, они охотятся за какими-то пленками – и Маленина, и Бакланов, и Краснов, и даже Курбанов – одна компания. Может быть, Мигун остерегался доверять бумаге какие-то сведения о сусловском заговоре против Брежнева и наговорил их на магнитофон? Или у него в руках были звукозаписи разговора Суслова с Андроповым и другими заговорщиками? Ведь Брежнев не разрешил Мигуну устроить слежку за Сусловым… Эх, если бы допросить агентов Мигуна! Только кто мне их назовет? Во всяком случае – не Андропов!…
– Вета Петровна, расскажите, пожалуйста, как прошел день 18 января? Или даже еще раньше, за пару дней до… Был ли Сергей Кузьмич подавлен? Раздражителен?
– Дорогой мой, если бы вы знали, как редко я с ним виделась в последнее время! Он ведь по нескольку дней дома не бывал – все на работе. То есть – перед вами-то что скрывать – он на двух квартирах жил – здесь и там, на Качалова. Там в карты играл или даже у него женщины были, все-таки он не старый еще совсем, всего 64 года, это я старая в мои 62, а он-то и в 64 не старый. Но для меня-то он на работе, раз его дома нет. Тем паче, что тут каждый день такие события: то Афганистан, то Польша, то диссиденты, то Сахаров – нет покоя. Вот он и ходил нервный. Одно спасение, что толстый. Он худеть не хотел, сколько раз говорил: худому на такой работе никогда не выдержать. Вот Дзержинский был худой и за несколько лет сгорел, а Сережа все-таки в КГБ почти всю жизнь, с 1939 года…
– Значит, 18-го и 19-го вы Сергея Кузьмича не видели? А когда вы его видели в последний раз?
– Как раз восемнадцатого и девятнадцатого я его видела. До этого его не было дня три или четыре, а восемнадцатого он дома ночевал. Хмурый был и усталый, но в общем – как всегда. А девятнадцатого утром я ему завтрак приготовила, и он все поел, и с аппетитом, и поехал на работу.
– И он вам ничего не сказал перед уходом? Я имею в виду – ничего особенного не сказал, необычного?
– Нет. Ничего.
– А что вы делали после того, как Сергей Кузьмич уехал в тот день на работу?
– Я пошла в кино, – сказала она.
Я посмотрел на нее изумленно, и она пояснила – спокойно и печально:
– Я же вам говорю, что последние годы я совсем одна – дети отдельно живут, Сергей Кузьмич сутками на работе, а если и приходит домой, так только к ночи. А что ж мне, старухе, делать? Я и пристрастилась в кино ходить, на утренние сеансы. Накормлю его завтраком, обедает он все равно у себя в КГБ, там у них отдельный повар для начальства. Так я себе обеды вообще не готовлю, а хожу в кино на десятичасовой сеанс. Или вот здесь, возле нас, в кинотеатр, или в центр езжу, в «Россию». А когда где-нибудь Сережина картина идет, я туда еду.
– Какая картина?
– А вы не видели? «Фронт без флангов» и «Фронт за линией фронта». Это Сергей Кузьмич написал, только под псевдонимом «Сергей Днепров». И там его сам Тихонов играет, а меня – артистка Наташа Суховей…
– А что вы смотрели 19-го числа?
– «Женщину механика Гаврилова»… Если б я знала, что как раз в это время…
– Выходит, Сергей Кузьмич ушел из дома спокойным, как обычно. А через несколько часов покончил самоубийством. Вам это не кажется странным? Ведь это все-таки очень страшно на такое решиться. Особенно в его годы…
Она усмехнулась:
– Дорогой мой! Страшное у них там каждый день. Уж до чего Витя Папутин был спокойный человек, а и тот себе пулю в лоб пустил, когда не сумел Хафизуллу Амина живым взять в Афганистане. Это же первый раз такое было, чтобы не КГБ проводило акцию за границей, а МВД. Причем Сергей-то предупреждал Брежнева, что они там провалятся, и – провалились.
Я непонимающе хлопал глазами – какого Амина? Что значит – «Взять живым»?
Вета Петровна усмехнулась:
– Вот, вы же ничего не знаете, а в их работе такие истории чуть не каждый день. Когда в Афганистане начались антисоветские выступления, Сергей Кузьмич тут же предложил привезти Амина в Москву, чтобы Амин здесь подписал просьбу о введении наших войск в Афганистан в порядке дружеской помощи его правительству. И тогда все было бы тихо и мирно, прямо как по уставу ООН. Но Суслов сказал, что он справится с этими мусульманскими фанатиками через компартию Афганистана. И не справился. Эти фанатики напали на наше посольство, убили тридцать шесть советников, насадили их головы на шесты и с факелами понесли по городу. Конечно, было заседание ЦК, военные кричали, что нужно срочно оккупировать этот Афганистан. А Сережа был против. Он им сказал, что поздно уже, раньше надо было, а теперь второй Вьетнам получится. Ну, а Суслов и стал насмехаться, мол, что ж, если КГБ не уверен в своих силах, мы это МВД поручим, пусть покажут себя. У них тоже есть теперь отдел разведки. А Папутин и рад стараться. Сам полез поперед батьки в пекло – выдумали десант бросить на Кабул, на президентский дворец, и взять этого Амина живым, и там заставить его подписать просьбу о вводе советских войск. Когда мы предлагали то же самое потихому сделать – так нет, а теперь приперло – сам Папутин был во главе десанта. Ну, высадились они ночью на президентский дворец, охрану перебили, только не рассчитали, что и Амин может стрелять и живым не сдастся. И кто-то из десантников прострелил его автоматной очередью, и вся операция коту под хвост, да еще с каким скандалом – вторглись в чужую страну и убили главу государства! И, конечно Суслов бы за это Папутина с дерьмом смешал, на урановые рудники загнал бы пожизненно. Ведь он же фашист, этот Суслов, деспот. Ежовский выкормыш. Сколько коммунистов они с Ежовым убили – вы знаете? А думаете, кто международный терроризм придумал? Арабы? Они бы в жизни не додумались! Суслов! Он им целые лагеря для тренировок создал под Симферополем… Так что Витя Папутин знал уже, что его дома ждет, и прямо в самолете пустил себе пулю в лоб. А вы говорите – страшное! Там такие страхи каждый день могут быть – то Шевченко в Америке сбежал и всю агентуру выдал, а кто виноват? Мигун! То Израиль арабов бьет, а опять же кто виноват – Мигун, не обеспечил арабов разведданными…