– Подождите, – сказала она. – Единственно, почему мы с мужем приехали в Россию, – это оригинал указа британского короля. – В России? – изумился я. – Да. Видите ли, мистер Плоткин, у нас в Америке была гражданская война. И студенты, и учителя нашего колледжа ушли воевать. Один русский студент по фамилий Коржавин решил снять копию с королевского указа и увез его в Санкт-Петербургский архив. И вот уже два года мы ведем переписку с Тарасовым, директором Центрального архива, и просим его найти этот документ. А в субботу были у него в офисе. Он сказал нам, что документа нет в фондах Московского архива, что он в Ленинграде. Потому что раньше этот город был русской столицей и все цари и принцы жили здесь. И мистер Тарасов позвонил начальнице архива, и завтра в десять часов встреча. Не можете ли вы поехать с нами на эту встречу? Это очень важно!
И она просительно тронула меня за руку. Я оторопело посмотрел на старого профессора и профессоршу. Они потратили шесть тысяч долларов и два года, чтобы найти листок бумаги семнадцатого века в СССР! В стране, где бастуют шахты и железные дороги, где рэкетиры терроризируют население, где парламент раскололся на фракции, где рабочие митингуют по несколько суток, требуя мяса и вмешательства и где войска входят в города – и пара тихих, маленьких, старых американских профессоров приехали сюда и нанесли визит – кому бы вы думали? Haчальнику Центрального государственного архива мистеру Тарасову – тому самому Тарасову, который вот уже три года отбивается от атак всех московских газет и депутатов, требующих от него пустить их в архивы Ленина, Сталина, Троцкого, Бухарина, КГБ, МВД, ГУЛАГа, чтобы, наконец, сообщить народу правду о деяниях КПСС, о массовом расстреле польских офицеров в Катыни, о пакте Риббентропа – Молотова, о миллионах жертв коммунистического террора в прошлом и о покушениях на Папу Римского, Амина и Георгия Маркова в последние годы. Именно к этому человеку, которого издыхающая компартия поставила на охрану всех своих ужасных архивов, приехали мистер и миссис Огилви!
Я посмотрел на них и подумал, что если бы рядом со мной сейчас оказался Левка Толстяк, он воскликнул бы со своим обычным вдохновенным энтузиазмом: «Старик, – это же потрясающий сюжет для co-production! Два американских старичка ищут какую-то бумажку в революционной России! Вокруг творится черт-те что, гражданская война, а они ходят от одного нашего чиновника к другому и наконец добираются до самого Горбачева. Но даже он не может помочь, потому что у него нет уже никакой реальной власти. Это же гениальный сюжет для комедии! Давай быстро напишем заявку и продадим в Голливуд!».
Но Толстяка не было рядом со мной, и я, вздохнув, сказал старичкам:
– Вы приехали сюда в самое подходящее время… – Да, теперь мы понимаем, – произнес мистер Огилви. Кажется, впервые за все наше путешествие я услышал его голос. – Но именно поэтому мы подумали: если бы вы могли поехать с нами завтра…
Я не мог сказать им, что собираюсь через несколько часов нелегально покинуть Ленинград, но я не мог обидеть их своим отказом. Я сказал:
– Я думаю, что есть только один способ найти эту бумажку в советских архивах. И вы это можете легко сделать без меня. Больше того, мое присутствие может только испортить все дело…
– Вы думаете, мы должны дать взятку? – сказала миссис Огилви, сухо подобрав свои губки и как бы заранее отталкивая меня осуждающим взглядом. – Ни в коем случае! – ответил я. – Взятку они у вас не возьмут. Не потому, что они не берут взяток, а потому что взять взятку у вас они побоятся. Но я вам советую сказать начальнице архива вот что. Скажите ей, что как только найдется этот документ, она будет персонально приглашена на церемонию переименования вашего колледжа в «Первый американский королевский колледж». И даже получит какой-нибудь почетный диплом или докторскую степень. Уверяю вас, что ради поездки в Америку она лично, своими руками перероет все царские архивы!
– Вы так думаете? – с некоторым сомнением произнесла миссис Огилви.
– Абсолютно! Больше того – я даже думаю, что, если такой бумаги нет в русских архивах, она все равно найдется.
– Как это? How come? – захлопала глазами миссис Огилви.
– Они ее сделают сами, – ответил за меня полковник Сэм Лозински. И сказал мне: – Ты знаешь, Вадим, я тоже имею приватную цель в этой поездке…
– Well, – сказал я. – В этом я не сомневаюсь. Тебя интересуют секретные документы Генштаба Советской Армии. Как раз здесь, в Ленинграде, у меня есть одна знакомая девочка. Она работает секретаршей командующего ленинградским военным округом и одновременно является любовницей начальника Балтийского военно-морского флота. – Ты шутишь! – почти поверил мне Лозински. Я посмотрел на Джона О'Хагена: – А как насчет тебя? Тебя не интересуют секреты колхозного производства пшеницы? Я дорого не возьму.
– Нет, спасибо, – усмехнулся Джон. – But as a matter of fact I do have my own goal. [Но у меня тоже есть цель в этой поездке]. В Таллинне у меня назначена встреча с мэром города. Мы ведем с ним переговоры о том, чтобы наши города стали городами-побратимами.
Я вопросительно глянул на Нормана Берна, но он сказал: – Я свою миссию уже выполнил.
– Какую миссию?
– Well… Пожалуй, теперь я могу сказать. Я привез IBM для московской синагоги. Со шрифтами на идиш и на иврите. Теперь они смогут сами печатать еврейские книги.
Черт возьми! – подумал я. Я был уверен, что все мои спутники – просто праздные туристы-журналисты, и только я со своей затаенной идеей найти свой фильм и увидеть главную женщину моей жизни – особый случай и оригинальное исключение. А оказывается… Вот тебе и еще один сюжет для фильма: заурядная вроде бы группа туристов едет в СССР, но у каждого – своя цель, своя секретная миссия…
Два интуристовских автобуса – в первом мы, а во втором наш багаж – прокатили по мосту через Неву. Я перевел взгляд на полковника Лозинского.
– Конечно, Сэм, я пошутил. Но скажи мне свою цель.
– Уфф! – он с облегчением выпустил воздух. -You gave me a hard time, Vadim [Ты мне задал задачку]. Если бы твоя девочка была реальной, у меня бы уже не было выбора. Well. Anyway… Моя цель, конечно, скромней. Хотя не легче. Просто я нумизмат, а во вторник у нас по расписанию посещение Эрмитажа. И, как я знаю, только в Эрмитаже есть полная коллекция крестов Мальтийского ордена… – Тут на всегда холодном, как стилет, лице полковника вдруг появился какой-то внутренний свет. И он спросил меня дрогнувшим голосом: – Ты думаешь, есть какой-нибудь способ получить разрешение сфотографировать эту коллекцию?
Я подался всем телом вперед и заглянул Сэму в глаза: – Ты прилетел сюда с Гавайских островов, чтобы сфотографировать коллекцию крестов Мальтийского ордена???
– Ты не понимаешь, Вадим! – ответил он, явно волнуясь. – Фотографий этих крестов нет ни в одном каталоге! Наш бригадный генерал – самый крупный в мире коллекционер орденов и медалей, но и он имеет только один мальтийский крест! Если бы в Эрмитаже они позволили мне сфотографировать их коллекцию!…
– О'кей, полковник, – сказал я. – Как ты думаешь, ГРУ серьезная организация?