Между тем его сосед, сняв ботинки, вытащил из большой плетеной сумки завернутую в промасленную газету «Вечерний Тбилиси» жареную курицу, а точнее – цыпленка табака, остро пахнущего чесноком и специями. Потом из той же сумки появились бутыль красного вина, круг свежего сыра, зелень, спелые помидоры…
Зигфрид вдруг остро почувствовал голод – аж рот заполнился слюной. Грузин же, словно прочитав его мысли, а скорее, просто по законам грузинского этикета, разломил пополам килограммового цыпленка табака и протянул Зигфриду половину.
– Бэри, бэри! – сказал он с грузинским акцентом. – Я Coco из Тбилиси. А ты?
– Меня зовут Зигфрид, – невнятно произнес Зигфрид принимая цыпленка.
– Еврей, что ли? – спросил Coco.
Зигфрид, впиваясь зубами в сочное куриное мясо, промычал в ответ не то утвердительно, не то отрицательно.
– А чем занимаешься? – спросил Coco, наливая в пластмассовые стаканчики вино себе и Зигфриду.
– Я… переводчик… – нашелся Зигфрид.
Coco усмехнулся:
– Ты переводчик, а я перевозчик! – И поднял свой стакан с вином. – Ладно! Будь здоров, дарагой!
Они выпили, и словоохотливый Coco спросил снова:
– А с какого языка переводишь, генацвале?
– С английского, немецкого… – сказал Зигфрид.
– Вах-вах-вах! – сокрушенно сказал Coco. – Если такие языки знаешь, зачем в Америку не уехал, когда Брежнев отпускал?
Зигфрид уже не рад был, что взял курицу и ввязался в разговор. Он неопределенно пожал плечами.
– Теперь жалеешь, конечно, – уверенно сказал Сосо с форсом вытащил из кармана пачку американских «Мальборо», протянул Зигфриду, но Зигфрид отказался, он не курил. – Я тоже дурак был, – продолжал Coco. – У нас в Тбилиси можно было за десять тысяч на еврейке жениться и уехать. А я сидел, думал: ехать, не ехать. В Израиль если ехать – страна чужая, а в Америку если ехать – язык надо знать, правильно?
– Правильно… – поддакнул Зигфрид.
– Неправильно! – решительно отверг Coco. – Надо было ехать! Здесь нет жизни! Вообще нет, понимаешь? Вот я мандарины везу на Север. Раньше, при Брежневе, я за такой рейс свои восемь тысяч делал. Ну, в Грузии дашь милиции взятку, чтобы вывезти товар, ну, в Уренгое, например или в Норильске тоже нужно милиции платить, чтоб не трогали. Две-три тысячи терял. Но пять тысяч мне оставалось, можно было жить! А теперь? Теперь я лечу – жизнью рискую. Даже если половину своего дохода взятками раздам – все равно никакой гарантии нет, что в тюрьму не посадят. Андропов! – Coco вздохнул: – Нет, прозевали свой шанс, прозевали! Надо было ехать, не думать! Я бы сейчас в Америке «кадиллак» водил!..
Спустя короткое время Зигфрид уже знал немало подробностей о подпольном бизнесе фруктами, овощами и цветами в СССР. Стоимость этого товара поднималась по мере нарастания полярных широт, но и за Полярным кругом были различия.
«В Мурманск фрукты сейчас возить нельзя, – рассказывал словоохотливый Coco. – В Мурманске вся милиция поменялась, потому что Андропов туда зятя Брежнева сослал начальником милиции. Теперь в Мурманске ни один милиционер взяток не берет – боятся. А в Архангельске нам делать нечего – там одна нищета живет. Другое дело – Уренгой или Сургут! Там геологи богатые, там простой работяга до тысячи рублей в месяц загребает. Но риск, конечно, – в Салехарде начальник КГБ Шатунов – зверь…»
«Н-да, – подумал Зигфрид, – подпольная торговля фруктами в СССР сродни нелегальной торговле оружием или наркотиками: государство, владея монополией на торговлю и не справляясь с ней, преследует своих конкурентов так, словно они продают людям не цветы и мандарины, а пистолеты и гранаты…»
– Новый анекдот про Андропова знаешь? – говорил между тем словоохотливый Coco. – Как только в ЦК все проголосовали за Андропова, чтобы его назначить генсеком, Андропов говорит: «Проголосовавшие, опустите руки и можете теперь отойти от стенки!» А потом на пресс-конференции какой-то иностранный корреспондент спросил у Андропова: «Товарищ Андропов, а вы уверены, что советский народ пойдет за вами?» «Не пойдут за мной, пойдут за Брежневым!» – ответил Андропов. А знаешь, какую новогоднюю речь нам скажет Андропов по телевизору? Если доживет до Нового года, конечно. «Дорогие товарищи! Поздравляю вас с наступлением нового 37-го года!»
«Пристегнуть ремни» – вспыхнуло красное табло. Самолет сделал разворот и быстро пошел на посадку в Сыктывкар, столицу еще одной этнической мини-республики – Коми АССР. И теперь уже двойной страх – аэрофобия и страх перед КГБ – сжал сердце Зигфрида.
Самолет чиркнул лыжами по заснеженной посадочной полосе и после короткой пробежки замер. Зигфрид со страхом смотрел в иллюминатор. Если у трапа появится черная «Волга», то это за ним, конечно…
Но никто не встречал его у трапа.
Огромный портрет Ленина, похожий теперь не на круглолицых удмуртов, а на раскосых коми, спокойно смотрел со стены бетонного здания аэровокзала на то, как грузинские спекулянты потащили в аэровокзал ящики с фруктами, цветами и прочими дарами советских субтропиков.
Зигфрид помог своему новому «другу» Coco тащить его ящики с пахучими мандаринами и хризантемами.
Едва они преодолели промороженное ночное пространство и вошли в аэровокзал, как в лицо им пахнуло волной спертого воздуха. В здании вокзала скопилось несколько сотен транзитных пассажиров: рабочие вахтовых смен и кавказские спекулянты фруктами и овощами. И тем и другим нужно было в Салехард: рабочим – на буровые и газопровод, а спекулянтам – на рынок. Но по приказу Шахунова Салехард уже вторые сутки был закрыт для пассажирских рейсов. В зимнее время нелетная погода и отмена рейсов – не редкость на Севере, потому рабочие привычно спали вповалку – на полу, на подоконниках. А спекулянты не спали, нервничали: у них был скоропортящийся товар. Прибытие еще тридцати грузин вызвало у них взрыв смеха. Особенно потешались спекулянты из «братской» республики Армении: армяне и грузины любят друг друга примерно так, как бельгийцы датчан.
– На Мурманск занимайте очередь, генацвале! – крикнул прибывшим какой-то молодой армянин.
– Почему на Мурманск? – сказал другой. – Как раз грузины могут в Салехард лететь. У них в штанах ничего нету, рисковать нечем.
Взрыв хохота покрыл конец фразы.
Новоприбывшие растерянно смотрели по сторонам. Наконец какой-то старик сжалился над ними, прояснил ситуацию:
– В Салехарде духи тундры русским половые органы отрезают. Поэтому ни с Ямала, ни на Ямал никого не пускают, чтобы паники не было.
– Какие духи тундры? – спросил Coco.
– А никто не знает какие, – сказал старик и показал руками в воздухе. – Духи, понимаешь? Они никакие! А русским яйца отрезают!
– Слава Богу! – сказал Coco.
– Что – слава Богу? – не понял старик.
– Слава Богу, что он начал эту операцию, – сказал Coco. – Обидно только, почему на Севере начал. Не мог в Грузии начать, с наших русских?!