– Это Чайковский на вас так подействовал. Пошли, вы хотели вручить букет балерине, – и взяла его за руку, чтобы повести вокруг театра к служебному входу, откуда выходят артисты.
Но он удержал ее:
– Wait! Этот букет тоже твой, – и объяснил в ответ на ее недоумение: – Просто я хотел задержать тебя. Поедем куда-нибудь… – Они подошли к его «мерседесу» и Винсент открыл ей дверь. – В ресторан, в бар – куда угодно! Это твой город – покажи мне его.
– Винсент, вы же слышали, – сказала она, садясь в машину, – мне нужно на работу, они ждут меня.
– К черту работу! Ваш президент подождет, пока мы выпьем по дринку! И вообще, что вы там делаете?
– Я не могу вам сказать. Это секрет.
Винсент возмутился:
– От меня? Я привез их сюда!
Александра промолчала.
– Куда мы едем? – спросил он.
– В «Президент-отель».
– Боже! Никакой романтики! – он тронул машину. – Между прочим, откуда ты знаешь итальянский?
– В Инязе нам полагалось учить два языка. Но я не работала с итальянским и почти все забыла. Куда вы едете?
– Я не знаю. Скажи мне – это же твоя страна.
– «Макдоналдс». На Тверской…
– Что?!! – изумился он.
– Когда я начинала учить английский, я прочла, что все американские подростки назначают свое первое свидание в «Макдоналдсе». Это правда?
– Я не знаю. Я никогда не думал об этом… Хотя – да, это правда. Мое первое свидание тоже было в «Макдоналдсе».
– Расскажите мне о нем.
– Тут нечего рассказывать. Мне было четырнадцать, а ей тринадцать. У нее было странное имя – Мира. Я думаю, она была венгерка. Мы съели по гамбургеру и пошли в кино.
– Какое?
– Я не помню. Я всю картину думал, позволит ли она мне поцеловать себя.
– И?
– Она не позволила. А на следующий день я видел, как она на этом же фильме целуется с парнем из моего класса, – он остановил машину у «Макдоналдса» на Тверской, напротив Главтелеграфа, и они, держась за руки, вошли в пустой – перед самым закрытием – зал.
– Значит, вы помните, какой это был фильм, – сказала Александра.
– Нет.
– Но вы же смотрели его второй раз.
– Да. Но они целовались, а я всю картину думал, как я их убью за это.
Она засмеялась:
– Надеюсь, вы не сделали этого.
– Сделал, – сказал он.
– Что?! – громко, на весь зал, изумилась она – так, что и парень, который мыл полы, и мужчина, одиноко сидевший в глубине зала, разом подняли на них глаза.
Винсент уже пожалел о своей откровенности.
– Well… – сказал он с досадой. – Это было сорок лет назад. Я был подросток из Сицилии. И я был влюблен в нее. Мне дали шесть лет условно. – Он подошел к прилавку. – Что мы будем есть?
– Я не знаю, – Александра как-то сразу потухла, опустила плечи. – Мне расхотелось есть.
– C'mon, Sasha, – усмехнулся Винсент. – Это была шутка. Я разыграл тебя. Как насчет гамбургеров?
– Сукин сын! – и она в сердцах стукнула его по плечу. – Я чуть не заплакала. Чизбургер для меня.
– Два чизбургера, две жареные картошки и две кока-колы, – заказал Винсент юной русской продавщице в форме «Макдоналдс».
– Нет, вы врете! Вы их убили! – сказала Александра, когда они сели за столик. – Признайтесь!
Он посмотрел ей в глаза:
– Женщина! Что ты действительно хочешь? Чтобы мы убивали вас из-за любви или только говорили об этом?
Она молчала, не отводя глаз и словно ища ответа в своей душе.
– Я не знаю… – негромко сказала она после паузы.
Он поднял свой бумажный стакан с кока-колой.
– Cheers!
– 'Xcuse me, – прозвучал над ними мужской голос.
Они подняли глаза – у их стола стоял тот самый мужчина, который минуту назад ел в одиночестве в глубине зала. Ему было лет пятьдесят, и на нем была стандартная для Москвы темная куртка и кроличья шапка-ушанка, но под расстегнутым воротником куртки была хорошая белая рубашка и узел французского галстука.
– Вы из Штатов? – спросил он у Винсента.
– Yup! – откликнулся Винсент. – How d'you do?
– LA., Калифорния?
– Да. Как ты узнал?
– Потому что я твой сосед. Сан-Диего.
– Правда? Хочешь сесть с нами? Садись! – пригласил Винсент. – Я Винсент Феррано, а это моя возлюбленная подруга Александра.
– Nice meeting you, – и мужчина жестом отказался от стула. – Нет, я не стану отнимать у вас время. Я – Тэд Аббот. Я просто хочу дать тебе небольшой совет, если ты не против.
– Валяй! – сказал Винсент. -Я бы не рекомендовал тебе ездить на такой дорогой машине по Москве. Это самый опасный город в мире. Поверь мне.
– А какую машину ты тут водишь? – спросил Винсент.
– У меня нет машины в Москве. «В Риме поступай как римлянин». Я пользуюсь метро.
– How long you're here? Как давно вы в России? – спросила Александра.
– Пять лет. Между прочим, мадам, у вас хороший английский.
– Пять лет?!! – изумился Винсент. – А в каком ты бизнесе? Садись. Хочешь кофе?
Мужчина с секунду подумал, взвешивая, присесть ему или нет. Потом сел.
– Не нужно кофе, спасибо. Я вижу, вы влюблены. Поздравляю. Я не уверен, что вам охота слушать мою историю…
– We'll be pleased to, – вежливо сказала Александра.
Но мужчина смотрел только на Винсента, точнее – только Винсенту в глаза.
– Это больше для тебя, мой друг, – сказал он. – Может быть, это принесет тебе пользу. Мне было пятьдесят три, когда я приехал сюда. Я был адвокатом в Сан-Диего и все имел – дом колониального стиля, жену, трех детей, яхту, два «мерседеса», кусок земли в Сакраменто. Гольф-клуб, кредитные карточки, акции «IBM» и «Микрософт». Но моя жизнь была скучна, как ад, и я решил попробовать какой-нибудь новый бизнес. Я сел в самолет, прилетел сюда и остановился вот тут, за углом, в отеле «Националь». Это было ровно пять лет назад, в марте девяносто первого года. В первый же вечер я вышел погулять по городу, дошел до Красной площади, повернул обратно и пошел вверх по Тверской, тогда она называлась Горький-стрит. Я был одет, как ты – красивое пальто, яркий шарф, твидовый костюм «Брук Бразерс» и теплые итальянские ботинки. Возле Белорусского вокзала на меня напали подростки, сзади ударили чем-то по голове, я упал без сознания. Но когда они стали снимать с меня пальто, я пришел в себя и попробовал драться. Они били меня ногами по голове, я опять отключился. А когда снова пришел в себя – я был голый, весь в крови и в одних кальсонах. Пока я босиком пришел в отель, я отморозил ноги, но швейцар не пустил меня в отели – у меня не было гостиничной карточки и никакого документа, и я не знал ни слова по-русски. Тогда я даже не умел пользоваться их ебаными телефонами! So он выбросил меня на улицу и еще дал мне кулаком по печени – они тут знают, куда голого бить, поверь. Я был в отчаянии, я хотел попасть в полицию, но полиция здесь берет только штрафы и взятки, ничего больше. А я выглядел как пьяный бездомный, у них тут таких каждую ночь по сотне замерзает на улицах. Я хотел сесть в такси, чтобы поехать в Американское посольство, но таксист меня чуть не убил железным штырем, которым они заводят свои сраные «Волги». Я провел на улице, на морозе, два часа, я уже думал, что все, это конец! И тут меня пожалела уличная проститутка. Да, единственный человек, который меня пожалел – вон там, на углу, возле Главтелеграфа – уличная проститутка Ольга. Она привела меня к себе домой, тут недалеко, на Трубной площади. Она жила там с младшей сестрой Оксаной, тоже проституткой. И вот они поселили меня у себя, и я прожил у них месяц, пока я доказал этой ебаной московской милиции и нашему ебаному американскому посольству, что я – это я, Тэдди Аббот из Сан-Диего. Конечно, через месяц я получил новый паспорт и мог улететь домой даже по своему билету в «TWA». Тогда сюда летала «TWA», а не «Дельта». И я полетел домой, но только для того, чтобы развестись с женой, оставить ей дом, два «мерседеса», яхту, землю во Флориде и акции «IBM» и «Микрософт». Это занимает ровно две недели – если ты все отдашь. Имей это в виду. А потом я вернулся сюда, женился на младшей сестре, на Оксане, начал небольшой трейд-бизнес, а теперь я снова адвокат, американской консультант русских компаний и банков. Но с тех пор я ни разу не был в Штатах. Я не держу тут машину, это опасно, у меня нет трехэтажного дома, яхты и гольф-клуба, но у меня есть женщина, которая любит меня, как черт! И я впервые в жизни по-настоящему счастлив. И у меня нет никакой ностальгии – вот только по гамбургерам! Да, поэтому раз в месяц я прихожу сюда, съедаю свой гамбургер и иду домой. Гуд лак, мой друг! Поздравляю! She is beautiful! – мужчина кивнул на Александру, встал и положил на стол перед Винсентом свою визитку. – Если ты решишь сделать, как я, позвони, я дам тебе инструкцию, как за две недели разделаться со всем, что держит нас в той скучной жизни. Пока! – И он направился к выходу, но в двери обернулся: – Но избавься от этой машины, о'кей? When in Rome, do as the Romans do…