– Тогда они должны быть очень толстыми, твои соплеменники.

– Есть среди них и такие, – согласился я.

– Почему ты пришел один? – подозрительно спросил Дал. – Что тебе надо от нас?

– Мои сородичи мудрые и благородные люди, – ответил я осторожно, – они послали меня показать вам, как надо охотиться и защищаться от врагов. Я не видел их очень давно, больше дней, чем вы сможете сосчитать. Я устал от одиночества и хочу немного пожить среди вас.

Неожиданно я понял, сколько правды заключалось в моих словах. Я был одинок почти всю мою жизнь, за исключением нескольких счастливых месяцев, проведенных вместе с Аглой.

– Мужчина не должен оставаться один, – произнесла Ава с неожиданной теплотой. – Даже величайший охотник нуждается в сородичах и семье.

Подобно большинству людей, поставленных перед сложной проблемой, люди племени Козы в конце концов нашли компромисс. Дал переговорил с двумя старейшинами, а затем со всеми без исключения взрослыми мужчинами и женщинами. В итоге они согласились принять меня в свое общество и дать мне возможность научить их приемам охоты. Однако они поставили условие, чтобы я спал отдельно от них, в стороне от костра. Часть из них все еще продолжала считать меня сверхъестественным существом, от которого лучше держаться подальше. Я, не раздумывая, согласился. Никому из присутствовавших не пришло в голову задать вопрос, как следует поступить со мной после завершения периода обучения. Эти бедные люди не часто думали о будущем, подобно диким животным, они жили лишь настоящим.

И все же я имел право гордиться собой. Я выполнил приказание Ормузда. Кроме того, теперь я мог находиться рядом с Авой.

25

Дал и Ава оставались со мной все время, пока племя продолжало свой неторопливый поход через зеленую, цветущую равнину. Рыжебородый был прирожденным лидером и серьезно относился к своим обязанностям. Почти такой же высокий, как я, он уступал мне в ширине плеч, но имел хорошо развитую мускулатуру. В течение всего похода он непрерывно наблюдал за мной живыми, внимательными глазами. В отличие от большинства своих соплеменников, он не считал меня сверхъестественным существом, способным принести несчастье его сородичам. Его опасения носили чисто практический характер. Я мог оказаться шпионом враждебного племени, вынашивавшим коварный план завести его соплеменников в засаду.

Первые дни я даже не догадывался об этом. Но постоянно чувствуя на себе его пристальный, подозрительный взгляд, я постепенно начал понимать, что к чему. В вечернее время, когда все племя собиралось у костра и старейшины принимались рассказывать свои бесконечные истории, мне довелось услышать немало песен о кровавых битвах и, к сожалению, открыть для себя, что даже в этом райском уголке, где население столь малочисленно, соседние племена редко вступали в непосредственный контакт. Война и убийство были самым заурядным событием. Если миграционные пути отдельных племен пересекались между собой, нередко возникали стычки за право обладания наиболее богатыми охотничьими угодьями. Хотя дичи было много, чтобы обеспечить нужды даже самого небольшого племени, требовалась территория площадью во много квадратных миль. Поэтому подобные конфликты практически никогда не угасали. Благосостояние кочевников зависело от охоты, и она, как я уже говорил, редко бывала удачной.

Как я понял со слов Дала и его сородичей, несколько племен, связанных между собой родственными узами, проводили летний период в уединенной долине, лежавшей среди холмов на склоне большого вулкана. В данный момент мы как раз и направлялись туда, где собирались оставаться в течение всего лета. Летние месяцы были для кочевников временем совместной охоты и веселых праздников и, наконец, заключения новых браков. Ближе к осени они снова расходились в разные стороны и различными маршрутами двигались на юг, чтобы провести там зиму.

У Авы тоже имелись свои подозрения на мой счет, так же как у ее мужа, связанные с родом ее занятий. Ава была шаманом своего племени, выполняя одновременно обязанности врача, жрицы и главного советника своего мужа. Это открытие немного позабавило меня, поскольку я никогда не предполагал, что совмещение подобных профессий восходило к самым истокам человеческой истории.

Ава обычно шагала неподалеку от меня, но, к сожалению, ее интерес ко мне имел чисто профессиональный характер. Она задавала мне бесчисленные вопросы о моем племени и стране, откуда я родом. Я не имел ничего против, мне нравилось находиться рядом с ней, хотя я знал, что каждую ночь, когда я ухожу от костра, она делит свое ложе с Далом.

До встречи с Авой я полагал, что шаманками или колдуньями становятся исключительно старые женщины, которые либо пережили своего мужа, либо вообще никогда не имели такового. Поэтому я был искренне удивлен, что такая молодая и красивая женщина, как Ава, занимается подобным ремеслом, оставаясь к тому же женой вождя племени. Мне понадобилось время, чтобы обратить внимание на то обстоятельство, что в племени Козы вообще не имелось старых женщин. Самой старшей из них было никак не более тридцати лет. Двоим старейшинам-мужчинам едва перевалило за сорок, хотя их бороды успели подернуться сединой. Из восьми детей только трое были девочками, из которых одна настолько маленькой, что почти не покидала спины своей матери.

Я обратился за разъяснениями к Аве.

– Они умирают, – сказала она хладнокровно.

– Умирают? – удивился я.

Она нетерпеливо передернула плечами.

– Многие умирают при рождении ребенка или сразу после родов. Другие становятся слишком больными или слабыми, чтобы выдержать ежедневные переходы.

– И вы оставляете их умирать?

На этот раз она гневно передернула плечами и сверкнула глазами.

– Конечно нет! Мы выпускаем им кровь, чтобы их души всегда оставались с нами. Мы не можем допустить, чтобы дух хотя бы одной из наших соплеменниц скитался по миру в одиночестве.

– Понятно, – пробормотал я, уже жалея, что затеял этот разговор.

Мне не было нужды расспрашивать ее об убийстве слабых и больных девочек. Я уже успел сам догадаться о существовании такого обычая, время от времени просто пересчитывая детей. Женщины становились обузой в суровой кочевой жизни. Разумеется, они были нужны для продолжения рода, но слишком много женщин принесли бы слишком большое количество детей, которых пришлось бы кормить. Поэтому лишние дети женского пола, как правило, уничтожались. Соответственно женщина, утратившая способность рожать, становилась бесполезной для своих соплеменников, и они старались побыстрее избавиться от нее. Однако следует добавить, что и мужчины жили не намного дольше. Болезни и несчастные случаи, не говоря уже о войнах, уносили много жертв. Задолго до того, как люди сами научились приручать лошадей, четыре грозных всадника Апокалипсиса уже набросили на них свои арканы.

Своим вмешательством в жизнь племени я невольно нарушил уже сложившийся баланс между численностью людей и природными ресурсами равнины, на которой они обитали. К сожалению, мне потребовалось немало недель, чтобы догадаться об этом. Но по мере того, как я обучал их делать луки и стрелы, ставить ловушки для диких животных, я начал смутно осознавать, что своими действиями поставил под угрозу хрупкий экологический баланс неолита. До моего появления люди жили маленькими, разрозненными группами, которым постоянно грозил голод. Невежество, нехватка необходимых инструментов делали их слабыми и уязвимыми. Получив необходимые познания и орудия, они неизбежно должны были стать полными хозяевами своего мира.