– И нет никакого шанса на него выйти? Мне нужен этот человек, полковник, – пояснил Тальковский, – мне он очень нужен.

– Я понимаю, – Вигунов щурился от солнца, но темных очков в присутствии Тальковского не надевал, зная, что во время разговора тот любит видеть глаза собеседника. Вигунов взглянул на хозяина дачи: – Есть один вариант… – осторожно заметил он.

– Какой вариант? – заинтересовался Тальковский.

– Мы можем выйти на «ликвидатора» через банк, в который переведены деньги, – пояснил Вигунов.

– Каким образом? Деньги заблокированы на два месяца, и никто не может их получить раньше этого срока. Мы даже не можем их отозвать.

– И не нужно. Вы можете послать сообщение на его счет в «Дойчебанк». Он не дилетант, должен догадаться проверить счет в банке после смерти Лосякина. Тогда он и получит ваше сообщение.

– Вы думаете, это сработает? – Тальковский не мог обращаться к Вигунову на «ты». В нем все еще сидел инстинктивный страх жулика перед сотрудником милиции.

– Уверен, – кивнул бывший полковник, – нужно срочно послать сообщение, чтобы он связался с вами. Или со мной, – осторожно добавил Вигунов.

Тальковский сразу насторожился, метнув в сторону гостя острый взгляд. Нет, эту тайну он Вигунову не доверит.

– Я подумаю, – сказал он уклончиво. – Что-нибудь известно про аварию, в которую попал Кирилл Сергеевич? Может, она была подстроена?

– Не думаю, – ответил Вигунов, – похоже, это на самом деле был несчастный случай. Кстати, водителя самосвала, с которым он столкнулся, уже отпустили домой. Парень не был ни в чем виноват. Лосякин, очевидно, сильно торопился и выехал на встречную полосу. С этой стороны все в порядке...

– Ас какой стороны не в порядке? – не понял банкир.

– В ФСБ ходят разные слухи, – сообщил Вигунов, – говорят, что на месте аварии нашли не только деньги, но и магнитофон с записью разговора между Лосякиным и неизвестным человеком. Лосякин передавал тому деньги за какой-то конкретный заказ.

– Так… – пробормотал Тальковский, оценив ситуацию, – так, – повторил он громко, – вы думаете, что Лосякин записал разговор с неизвестным нам «ликвидатором»?

– Уверен, что записал. Он был осторожный человек. И, возможно, боялся «ликвидатора», понимая, что тот может после выполнения задания и получения денег избавиться от такого важного свидетеля, как Кирилл Сергеевич.

– Это говорит в пользу «ликвидатора», – рассудительно заметил банкир.

– Да, – согласился Вигунов, – это говорит в его пользу.

– Я все понял, – поднялся со своего места банкир, – спасибо вам, Игнат Данилович, за консультацию. Я подумаю над вашим советом.

– До свидания, – Вигунов никогда не задавал лишних вопросов. Он повернулся и пошел вдоль бассейна. Тальковский проводил его долгим взглядом. Затем поднял трубку телефона, стоявшего на столике, и набрал номер.

– Это я, – сказал он, – нам нужно встретиться.

– Когда?

– Сейчас, – Тальковский ждал ответа своего собеседника. Тот понял, что случилось нечто важное.

– Встретимся, как обычно, – ответил тот и сразу отключился.

Тальковский положил трубку и посмотрел на голубую воду бассейна.

– «Ликвидатор», – задумчиво произнес он.

День девятый
Москва. Воскресенье. 1 июля

Потапов приказал собрать в лаборатории всех лучших экспертов для работы над пленкой. Группу, состоявшую из шести человек, возглавил пятидесяти-семилетний Антон Федорович Стадник, один из лучших специалистов-экспертов в ФСБ. Параллельно специальная группа полковника Машкова проверяла все имевшиеся в ФСБ данные на бывших «ликвидаторов». Кроме того, группа выясняла происхождение денег, найденных в машине генерала. А следователь Корниенко начал в обстановке полной секретности расследование по факту гибели генерала. Запрос в службу внешней разведки был отправлен еще в пятницу, и все ждали, что в понедельник из Ясенево наконец придет ответ.

Потапов вызвал Стадника вместе с Машковым и Корниенко на три часа дня, чтобы выяснить, как продвигается расследование. Точно в назначенное время все трое сидели в кабинете генерала. Стадник был невысокого роста, полноватый мужчина, в больших роговых очках. Несмотря на то что в помещении работали кондиционеры, он постоянно задыхался, доставая поочередно два носовых платка, чтобы вытереть обильный пот, выступавший на его крупной лысой голове. Машкову было чуть больше сорока. Он был высокого роста, с волевым подбородком, редкими темными волосами, широкими спортивными плечами. В отличие от него следователь Корниенко был худощавым человеком с вытянутым, словно застывшим лицом, на котором при любых обстоятельствах сохранялось выражение полного спокойствия. Корниенко был одним из лучших следователей в восстановленном следственном управлении ФСБ.

– Что у вас? – спросил Потапов у Стадника.

Тот в очередной раз достал носовой платок и, вздохнув, протянул листок бумаги.

– Примерный портрет говорившего, – пояснил он, – мы считаем, что этот неизвестный проживает в России, однако подолгу находился в заграничных командировках. Очевидно, знает английский и, возможно, немецкий языки. Волевой человек, лишенный эмоциональности, наблюдательный, хладнокровный...

– Это все, что могла дать ваша группа? – взмахнул листком рассерженный генерал, – мне это было известно еще вчера. Я хотел получить от вас более подробные сведения об этом человеке, а вы отделываетесь одними общими фразами.

– Мы работаем, – возразил Стадник, снова вытирая пот, – но у нас только короткий разговор, всего несколько предложений. Мы сделаем все, что можно. Нужно подключить специалистов из лаборатории МВД, чтобы исследовать сопутствующие шумы. Тогда мы сможем более определенно сказать, где проходила встреча. Пока можно наверняка сказать только то, что она была на улице. Слышны сигналы машины, слова проходивших мимо людей. Возможно, у какой-то станции метро или у автобусной остановки, где концентрация людей достаточно высока.

– Это все второстепенные детали, – хмуро процедил Потапов, – меня интересует только один вопрос – кто был этот человек и почему он беседовал с генералом?

– Этого мы пока не знаем, – признался Стадник, убирая один носовой платок и доставая другой.

– Что у вас, полковник? – спросил у Машкова хозяин кабинета.

– Мы проверили серии денег. Они были получены в нью-йоркском филиале «Сити-банка» десять месяцев назад. Тогда получили около трех миллионов наличными, якобы по требованию некой американской организации, заказавшей деньги для перевозки их в Польшу. Оттуда деньги, очевидно, попали в Москву. Я думаю командировать в США своего сотрудника с тем, что разобраться на месте.