Женщина медленно перемещается от урны к урне. У каждой подолгу останавливается, запуская в грязное нутро руку – ищет бутылки, брошенные любителями пива. Утром их можно будет сдать и купить на вырученные деньги молока и хлеба, чтобы поесть самой и накормить такого старого, как и она, кота. Или болонку.
Женщина медленно обходит площадь по периметру, потом идет к памятнику – возле него тоже есть урны. Одна, вторая, третья, четвертая. Складывая свою добычу в большой пластиковый пакет, старуха направляется в сторону, противоположную той, откуда пришла. Все так же, медленно и устало, она заходит в темный переулок.
– Лиля, сзади все чисто! – Этот мужской голос слышит только лишь сама "старуха". Он идет из телефона радиостанции, который уютно пристроился возле самого ее уха под толстым платком. И тут же весь облик "старухи" разительным образом меняется – выпрямляются плечи, походка приобретает упругость и становится легкой, как у профессиональной гимнастки. Лжестаруха быстро проходит мимо дома, поворачивает во двор.
Там стоит машина – неброская "шестерка". Возле нее – двое мужчин. При виде "старухи" оба бросаются к ней навстречу.
– Нуты, Лилька, даешь! Умница!
– А то! – отвечает старуха молодым звонким голосом. – Зря, что ли, в театральный поступала?
Она освобождается от платка и оказывается совсем еще молодой – не старше двадцати пяти – и очень привлекательной женщиной.
– Поступала в театральный?! – удивляется один из мужчин. – А как же ты в школе милиции оказалась?
– Не прошла творческий конкурс, – разводит руками женщина. При этом брезгливо поглядывает на правую, ту самую, которой она доставала бутылки из урн. – Мальчики, у нас водичка есть? Руки бы помыть. Не могу – такая вонь! Я сейчас умру, честное слово!
Пока ей поливают на руки, она докладывает:
– В урне – все чисто. Никаких технических средств.
Днище – цельное, монолитное. Я не знаю, каким образом они собираются брать оттуда деньги.
– Понятно. – Один из мужчин, старший группы наружного наблюдения, задумчиво потирает подбородок. Их задача становится все сложнее и сложнее. – Сейчас поедем по адресу "терпилы", будем там готовить работу.
– А что случилось?.. – Лиля, вытирая руки.
– Инициатор задания считает, что деньги попытаются взять во время транспортировки. По дороге к площади. Возможна и силовая акция.
Женщина быстро избавляется от длинной просторной юбки и какого-то салопа, которые были надеты поверх обычных джинсов и неброской расцветки кофточки. Платок и все остальные вещи скручивает в тугой узел и, обращаясь ко второму мужчине, просит:
– Коля, кинь это тряпье в багажник.
– А если в мусорный бак? – улыбается Коля – еще один из оперативников группы наружного наблюдения.
– Ты что! – Лиля в ужасе. – Бабка меня порвет на куски! Ей это тряпье дорого, как память о молодости!
– Ладно! – Сегодня Коля играет роль водителя, хотя машину все "топтуны" водят одинаково хорошо.
Уже через пару минут "шестерка" покидает двор и по безлюдным ночным улицам направляется к дому Мацкевич.
– Останови, – неожиданно просит сидящая сзади Лиля.
– Что случилось? – спрашивает Коля, но тем не менее послушно останавливает машину – мало ли что...
– Я сейчас! – Женщина легко выпрыгивает из салона, не забыв прихватить с собой пакет собранных бутылок – на том месте, где работали, их оставлять нельзя. Бежит куда-то в сторону, где на углу дома у мусорных баков копошится какая-то темная масса.
– Не, ты слышал, Макарыч? – обращается водитель Коля к старшему, глядя вслед женщине. – Творческий конкурс не прошла! Интересно, у них там, в театральных, глаза есть?!
– Козлы, – лениво резюмирует старший. – Полные уроды. И нравственные деграданты.
Возле мусорного бака – пожилая женщина. Увидев приближающуюся к ней девушку, сжалась, замерла в испуге. Вдруг да из этого дома. А сейчас и девицы такие пошли, хуже мужиков...
– Возьмите, мать. – Девушка протягивает пакет, в котором что-то лежит. Старуха не спешит хватать то, что дают. Всяко бывает. Возьмешь вот так, а тебя потом и изобьют ни за что.
– Возьмите! – Девушка явно спешит, поэтому почти насильно втискивает ручку пакета в старческую ладонь, успевая ощутить резину тонких медицинских перчаток.
Избавившись от пакета, Лиля разворачивается и бежит назад, к машине. Только тогда старуха отваживается заглянуть в пакет. Того, что в нем находится, вполне достаточно, чтобы на сегодня закончить "работу" и вернуться домой.
Она поднимает глаза, чтобы поблагодарить эту незнакомую ей девушку, но машина, в которую она села, уже срывается с места. И, глядя вслед исчезающему в темноте автомобилю, старуха тихо шепчет:
– Спаси и сохрани тебя бог, доченька...
На этот раз Лом не задавал лишних вопросов – ни тогда, когда мотали круги по городу, ни тогда, когда избавлялись от засвеченного телефона...
В первый раз он открыл рот только тогда, когда "Нива" остановилась на одной из тихих улочек.
– И что теперь делать будем? – спросил он у напарника.
– Ждать, – ответил Ман.
– Чего ждать-то? – Сейчас в голосе звучала агрессия – Лом не понимал, что задумал его партнер. Нет, он, конечно, верил в его хитрость и изворотливость! Но весь замысел в целом оставался где-то за пределами его умственных возможностей. По его мнению, Ман только что "упорол косяк". Из того места, которое он назвал бабе, деньги взять будет невозможно – это даже он, Лом, соображал своим куцым умишком.
Не дождавшись ответа на предыдущий свой вопрос. Лом задал еще один:
– Что, плакали наши денежки?..
– С чего ты взял?! – Удивление Мана было искренним и безграничным.
– Ну а как мы их из той урны заберем?! Нас же менты в момент повяжут!
– А мы туда и не пойдем! – Ман насмешливо косился на партнера. И эта насмешка выводила Лома из себя.
– Слушай, ты можешь объяснить все по-человечески?! – буквально взвыл он.
– Тише! – Ман предостерегающе поднял руку. – Ты не ори, как ишак беременный! Говори спокойно и тихо – я ведь не глухой.
– Ну, за ишака!.. – напрягся.
– Ты лучше успокойся, – доброжелательно посоветовал ему Ман. – Нам с тобой драться сейчас ни к чему. Если хочешь, то потом, когда бабло заберем...
– Да как мы его заберем?! – повторил Лом в очередной раз все тот же вопрос.
– Короче, ты не напрягайся, – продолжал Ман. – На эту гребаную площадь мы не пойдем – нам там делать нечего. Там сейчас ментов – как собак на помойке! Рыщут, нас вязать готовятся. Но вот только хер у них пролезет! Мы, как говорил товарищ Ленин, пойдем другим путем!