– О плане твоего возвращения к «Черным ястребам» мы сейчас и подумаем. А ты закуривай.
Несмотря на то что на парте рядом с полковником лежала открытая пачка сигарет, он вытащил из кармана портсигар и распахнул его. Эластичная полоска удерживала всего две сигареты. Юнис засомневался – все еще першило в горле, и он боялся, что вновь зайдется в надсадном кашле.
– Это легкие сигареты. Ничего тебе от них не будет, – подбодрил боевика Кильманов. – Ну же, не стесняйся.
Отказываться от настойчивого угощения было неудобно. Ведь сейчас судьба Юниса целиком находилась в руках Урала Рамдраковича.
Боевик непослушными пальцами вставил сигарету в опухшие губы. Полковник щелкнул зажигалкой. Юнис затянулся. Сигареты и в самом деле были легкими, чем-то ароматизированные. Коротышка почувствовал, как на гортани появляется поволока, словно ее смазали какой-то мазью. Еще пару облачков дыма выпустил Юнис – и внезапно почувствовал головокружение. Ему показалось, что истертый затоптанный пол классной комнаты вдруг поднялся и ударил его со всего размаху в голову. Но на самом деле это он сам свалился со стула.
Юнис лежал. Свет в его глазах медленно мерк. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Полковник присел возле боевика на корточки и спокойно посмотрел ему в лицо. Выждав секунд десять, Урал Рамдракович приложил два пальца к сонной артерии. Биение еще немного ощущалось, но сердце уже останавливалось.
Кильманов вынул тлеющую сигарету из пальцев Юниса, погасил ее в пепельнице, а вместо прежней вставил ту, которую боевик не докурил в начале допроса. Распахнув дверь класса, Урал Рамдракович крикнул капитану, сидевшему на подоконнике в конце длинного коридора:
– Врача быстро! Кажется, он загибается!
Подоспевший через пять минут врач констатировал смерть боевика по причине остановки сердца.
– Организм истощен. Неудивительно, это же такой стресс – пролежать несколько дней связанным. А тут еще допрос…
– Жаль, не получилось. А ведь я его уже вербанул, – с притворным сожалением покачал головой Урал Рамдракович.
Нежно светило солнце, озаряя крыши богатых вилл в первой и второй линиях. Средиземное море ласково плескалось в берег. Лора в легком шелковом платье шла вдоль кромки прибоя, помахивая босоножками, которые держала в руке за ремешки. На голове женщины красной розой горела соломенная шляпка с кружевной лентой. Казалось, что Лора просто прогуливается по пляжу, наслаждаясь средиземноморским климатом и погодой. Изредка ее губы двигались, и она произносила:
– Да… понятно… этого и следовало ожидать…
Вроде бы Лора говорила сама с собой, но на самом деле под ее волосами скрывалась радиогарнитура, а в кармане платья лежал мобильник. На другом конце линии связи невидимым пунктиром, растянувшимся до Москвы, находился Павел Игнатьевич Дугин. Он и рассказывал своему агенту в Ницце, что удалось узнать благодаря документам, обнаруженным в сейфе Малюкова.
– …его подставные фирмы банально скупают земельные участки в Приэльбрусье по бросовым ценам. Думаю, и местные власти с ними в сговоре. Продают, как и положено, на аукционе, но среди покупателей только подставные фирмы, работающие на Asiatic-Group. На остальных потенциальных покупателей, которых еще не отпугнули теракты, элементарно давят, заставляя отказываться от участия в торгах. Действуют по одной и той же схеме – в самый последний момент находят надуманные нарушения в поданных документах. Короче, Лора, наша российская классика. Что касается личных подворий, то местных жителей, которым принадлежат участки, буквально терроризируют. Они вынуждены расставаться с землей, на которой столетиями работали их предки, за сущие копейки. Так что схема теперь стала для нас более чем прозрачной.
– Понятно, этого и следовало ожидать, – произнесла Лора, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, и вновь зашлепала босыми ногами по кромке прибоя.
Впереди виднелся уходящий дугой в море волнолом, набросанный из огромных диких камней, за ним белели суденышки, топорщились мачты. Там располагался яхт-клуб. Среди прочих плавсредств размерами и шиком выделялась дорогая, суперсовременная моторная яхта.
– Что слышно от Андрея?
– Связи с ним нет. Но, судя по тому, что происходит, он жив и на полном ходу. Будем, как говорится, надеяться на лучшее, но ждать худшего. У тебя есть ко мне какие-нибудь конкретные просьбы?
– Пока никаких. Рассчитываю вскоре оказаться с нашим подопечным в Приэльбрусье.
– И как тебе все это удается? Ладно, поговорим при встрече. Конец связи.
Лора, сунув руку в карман, отключила мобильник, ступила на прогретые солнцем камни волнолома и неторопливо пошла вдоль него. Среди камней неуклюже перебегали небольшие крабы. Бездомные кошки, тощие и короткошерстные, рьяно охотились на них, прячась среди навала камней. Женщина подошла к концу волнолома, здесь море уже было неспокойным. Вода ударяла в камни, разлетаясь брызгами. Лора подставила им лицо и блаженно зажмурилась, пожелав в мыслях Ларину удачи.
Повернувшись спиной к шикарной яхте, видневшейся метрах в двухстах возле причала, женщина открыла крышечку мобильника, вытащила симку и, разломав ее на несколько частей, бросила в волны. Следом полетела и сама трубка. Таково уж было железобетонное правило конспирации – каждый новый сеанс связи осуществлялся посредством свежей симки, зарегистрированной на несуществующего человека, и с еще не засвеченного мобильника. Лора точно знала: что-то похожее сделал сейчас и Дугин в Москве, каким-то своим способом избавившись от телефона и симки. Может, банально утопил в реке; может, сжег в камине на одной из конспиративных дач, принадлежавшей организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти; может, забросил трубку на дно котлована московской стройки…
Лора поднялась на борт крупной моторной яхты. Ее встретил белозубой улыбкой олигарх. Малюков сидел за столиком под навесом, перед ним лежала какая-то папка с бумагами, придавленная сверху биноклем.
– Вы пунктуальны, Лора. Пришли минута в минуту, как и договаривались. Грелись на солнце после альпийских трасс?
– Просто прогуливалась, Ефим Павлович, и думала.
– Любите одиночество?
– Иногда мне нужно побыть одной. Иначе можно сойти с ума.
– Могли бы присесть и без приглашения. Наши отношения это позволяют, – с улыбкой заметил Малюков.
– С этого дня буду так и делать. – Лора придержала подол шелкового платья и грациозно опустилась в плетеное кресло.
– Хоть мы с вами и на курорте, но дела не терпят. – С этими словами Малюков вытащил из папки подробную топографическую карту и развернул на столе, придвинул ее к Лоре. – Какие участки горы вы выбрали бы под строительство горнолыжного курорта?
– Приэльбрусье, – проговорила женщина и тут же уточнила: – Выбрала бы для себя?
– Хороший, а главное, правильный вопрос. Конечно же, для себя. Людей, которые выбирают для меня, имеется даже с избытком. Но я им не доверяю.