– Так, кое-что... – Татьяна решительно тряхнула косой. – Хорошо! Вези меня в свое безопасное место! Только сначала я кое-какие вещи возьму... Ну и за дочкой заедем.
"Кое-какие вещи" с трудом удалось затолкать в две объемистые сумки, которые разместились в багажнике машины. А что касается дочки... Татьяна задерживалась. И это Василию нравилось все меньше и меньше...
Сигарета, точнее, ее остатки, с легким хрустом лопнула у самого фильтра. На секунду Скопцов отвел глаза от подъезда и, негромко выругавшись, выбросил скомканную бумагу в приоткрытую форточку. А когда опять посмотрел в сторону подъездной двери, то увидел Татьяну... И сразу же у него нехорошо похолодело где-то внутри, в районе солнечного сплетения. Молодая женщина была не одна...
Она шла, с трудом переставляя ноги, отчаянно оглядываясь по сторонам. С двух сторон ее под руки крепко держали молодые люди внушительной комплекции. При этом один из них, справа, нахально наклоняясь к самому уху Татьяны, что-то ей говорил. И улыбочка на его морде была самая гнусная...
Еще один шел немного сзади и вел, даже скорее тащил за руку девочку... Василий несколько раз глубоко вздохнул, встряхнул руками и, на ходу выковыривая из пачки очередную сигарету, покинул салон машины.
– Слышь, пацаны, огонька не найдется, а?.. – Добродушно улыбаясь, Скопцов шагнул навстречу процессии, демонстрируя зажатую в пальцах белую бумажную палочку.
– Не курим, – угрюмо буркнул тот, что шел слева от Татьяны.
Второй, прекратив ей что-то рассказывать, неприязненно взглянул на Скопцова и очень недружелюбно посоветовал:
– Шел бы ты отсюда, мужик...
– Понял, не дурак! – Василий шагнул в сторону, пропуская процессию мимо себя. На лету поймал полный отчаяния взгляд Татьяны и отвернулся... Подождав еще одну короткую секунду, прыгнул сзади к тому, что тащил упирающуюся и хнычущую девочку, и, не раздумывая, нанес ему два коротких и мощных удара. Правым кулаком в почку, а левым – в голову, за ухо.
Бил Василий от всей души, на совесть, не стесняясь и не задумываясь о последствиях. Кулаки сразу же заныли, левый окрасился кровью. Но... Этого качка Скопцов должен был вырубить сразу, без лишних телодвижений – речь шла о безопасности ребенка.
Бандит громко всхлипнул, прогнулся в пояснице и начал заваливаться назад. Скопцов оттолкнул падающее тело в сторону, одновременно другой рукой задвигая девочку за свою спину.
На шум обернулись те двое, что вели Татьяну.
– Ах ты, козел!.. – с удивлением сказал наиболее разговорчивый. Подтолкнул Татьяну к напарнику, приказал: – Держи сучку!
После этого шагнул к Василию, поднимая кулаки на уровень груди. Шаги его были слегка танцующими, по-кошачьи мягкими, скользящими... "Или боксер, или каратист..." – прикинул Скопцов, делая маленький шаг вперед.
– Х-ха!.. – полукрик-полувыдох с одновременным выбрасыванием "набитого" правого кулака вперед и вверх, в голову Василия.
Возможно, он действительно был сильным бойцом. А может быть, даже более или менее известным спортсменом. Но не более того...
Василий никогда не принимал участия в соревнованиях. Его обучали не этому. Боец спецназа должен уметь вывести из строя противника и при этом остаться в живых.
И сейчас, в этом залитом осенним дождем дворе, под удивленными взглядами редких прохожих он в полной мере использовал свое умение.
Раз – Скопцов резко ушел вниз и в сторону, под летящий со свистом кулак. Два – предельно короткий и потому не блокируемый удар боковой стороной стопы под колено, заставивший противника громко вскрикнуть и согнуться от боли. Три – добивающий удар в висок... Кулаком, на выдохе, с доворотом корпуса и бедер...
Боковым зрением заметив какое-то движение в стороне, Скопцов развернулся туда и, стремительно сместившись в сторону, нанес самому первому противнику, тому, что вел девочку, добивающий удар ногой в голову. Тот, уже было начавший возиться на мокром асфальте, дернулся и затих. А Василий развернулся к последнему, третьему противнику...
Маленькая заминка позволила тому опомниться, сообразить, что же здесь происходит, и принять ответные меры – в его руке было оружие... Правда, это был всего лишь нож-"выкидуха", но... Блестящее лезвие было прижато к горлу Татьяны... И все же Василий сделал короткий скользящий шаг в сторону этого противника.
– Не подходи, бля! – истерично заверещал тот. – Не подходи, козел!
– Ну и зачем так грубить?.. – с улыбкой спросил Василий и сделал еще один такой же шаг.
– Не подходи, говорю! – орал третий. – А то я ей башку отфуячу!
– Слушай меня, – глядя противнику прямо в глаза, медленно, с расстановкой начал говорить Скопцов. – Если ты ее сейчас отпустишь, я позволю тебе уйти. Целому и невредимому. Клянусь. Но если ты причинишь хоть какой-нибудь вред этой женщине – ты умрешь. Медленно и мучительно. И в этом я тоже тебе клянусь. Выбирай...
Бандит слушал как завороженный. Под шумок Василий сумел сделать еще один шаг, выходя на ударную дистанцию.
Все испортила девочка. Оставшаяся без контроля, она вырвалась из-за спины Василия и с громким криком:
– Мамочка, миленькая!.. – бросилась к матери. Бандит, в глазах которого Скопцов уже видел готовность отпустить Татьяну, опомнился.
– Назад! – хрипло заорал он. – Назад, бля! Всех попишу, су!.. Ох-хрр!..
"Материнская любовь – это великая сила", – отстраненно думал Василий, бросаясь вперед. Татьяна повторила тот же прием, что какой-то час назад пробовала применить против Скопцова. То есть каблуком по пальцам ноги, а кулаком – в пах. Только на этот раз у нее все получилось как надо. И бандюган, уронив нож, скрючился за спиной женщины, заодно отпустив и ее...
Первым делом, входя в какой-то невероятный кульбит, который явно не был знаком ни акробатам, ни единоборцам, Василий оттолкнул в сторону Татьяну, в плащ которой уже вцепилась плачущая девочка. Оттолкнул сильнее, чем хотелось бы самому, но иначе не получалось – скрюченные пальцы третьего уже искали на асфальте упавший нож. Крепок оказался... Да и противостояла ему всего лишь слабая женщина. А потом, при выходе из этого сумасшедшего прыжка, Скопцов сделал то, чего никогда не делал после Чечни...
Пятка Василия сверху вниз, в штампующем мощном ударе обрушилась на затылок скрюченного бандита. Прямо в основание черепа. Хлесткий хлопок, отвратительный короткий хруст... Человек, уткнувшись лицом в асфальт двора, несколько раз дрыгнул ногами и затих. Хотя... существо, способное поднять руку на женщину или ребенка, не имеет права называться "человеком".
Василий, тяжело дыша, огляделся вокруг. Никого... Немногочисленные зрители благоразумно разбежались в самом начале схватки, а участники... Все трое лежали неподвижно и не подавали признаков жизни. Плохо... Значит, допросить по-быстрому, "на горячую", никого не удастся. Тащить с собой? Какое-то время Скопцов колебался, но потом отверг эту идею. Не получится. Он и так по рукам и ногам связан женщиной и ребенком, которых обязался защитить. "Кстати! – опомнился Василий. – Как они?"