– Задавай свой вопрос. – Что-то подсказывало Василию, что лучше этого насмешника выслушать.
– Василий Арсеньевич, а правда ли, что в последние дни вы что-то потеряли? Или... кого-то?
Скопцов тяжело опустился на стул. Вот оно и началось...
– Говори, чего хотел? – Голос предательски сел... И собеседник уловил это изменение настроения Василия.
– Вот так-то лучше будет... – покровительственным тоном сказал он. – Короче, такое вот дело. У вас, Василий Арсеньевич, есть один предмет, который вам не принадлежит. Мы бы очень хотели его получить в обмен на девочек. Как вы, наверное, уже догадались, сейчас они гостят у нас. И их судьба прямо зависит от принятого вами решения.
– Слушай, ты!.. – Скопцов, теряя голову от захлестнувшего его гнева, соскочил со стула. Свободная рука непроизвольно сжалась в кулак. – Если с ними! Если!..
– Да-да! – небрежно перебил его собеседник. – Смерть. Медленная и мучительная. Слышали, знаем. Но если ты откажешься, ты что же, думаешь, они будут конфетки кушать?
Голос изменился. Теперь в нем не было ничего издевательского и ернического, зато явно слышался металл.
– Не-ет, почтенный! Мамочка очень даже еще ничего, в соку дамочка. Пропустит через себя роту... Если, конечно, выдержит... Дите малое, неразумное... Но и с ним можно придумать что-нибудь такое... интересное. А тебе, козел, потом кассетку на память! Чтобы смотрел и помнил! Как тебе такое?!
– Говори, чего хочешь? – Василий взял себя в руки. Глупо яриться, когда тебе диктуют правила игры и ты их никак изменить не можешь.
– Я хочу получить свое, – отрезал собеседник. – И при этом твое слово, что копироваться это не будет.
– А конкретнее можно? – Скопцов не понимал, о чем идет речь. Что у него может быть чужого?! Когда он это успел взять? Может, его собеседник вообще какой-нибудь шизофреник или маньяк?
– Конкретнее? Можно! – согласился говоривший. – Мне нужен мой диск, который передал тебе твой стукачок! И слово, что ты не будешь копировать имеющуюся на нем информацию!
Вот оно что! В запарке этого дня Василий совершенно позабыл про диск, который забрал утром в камере хранения! Он так и оставался во внутреннем кармане его куртки!
– Слово, говоришь? – переспросил Скопцов, лихорадочно соображая, что ему делать и как вести себя в данной ситуации. – Ну что же. Я даю слово. Диск?.. Ты получишь свой диск...
– Молодец! – похвалил неизвестный. – Правильно решил!
– Я еще не все сказал! – оборвал его Василий. – Слушай сюда. Откуда я могу знать, что ты мне не вешаешь лапшу на уши?
– В смысле?.. – Незнакомец несколько озадачился.
– В самом прямом. – Кажется, Скопцов избрал верную линию поведения. – Откуда я знаю, у тебя девочки или нет? Может, ты просто гонишь? И даже если они у тебя... Откуда мне знать, что ты с ними за это время сделал?
– И чего же ты хочешь?
– Перед тем как я отдам диск, мне необходимо их увидеть. То есть вы привозите их на место передачи...
– Отпадает, – решительно отклонил предложение незнакомец. – Нам будет необходимо проверить, не впарили ли вы нам туфту, простите за выражение. Таким образом, девочек вы сможете увидеть только после того, как диск будет проверен.
– То есть я должен буду покупать у вас кота в мешке? – уточнил Скопцов. – Извините, но меня такой расклад не устраивает.
– Вы нам не верите?! – возмутился собеседник Василия, на что тот просто расхохотался. – Понятно... А если мы начнем девочек на куски резать?..
– А вы их еще не порезали?
– Нет.
– Не уверен.
И опять поле боя осталось за Василием. Его противник надолго примолк, обдумывая сложившуюся ситуацию. Сам журналист тоже молчал. Нечего ему было сказать... Сейчас он полностью зависел от нахального незнакомца.
– Есть один вариант... – наконец-то предложил тот. – Вы встречаетесь с нашим человеком. Один на один. Без лишних глаз. Он даст вам поговорить по телефону с девочками. После этого вы отдаете ему диск, а он вам называет место и время, где вы сможете забрать свое. Так идет?
– Минутку... – Василий думал. Вариант, предложенный незнакомцем, был далеко не лучшим. Скопцову приходилось отдавать все то, что имело значение для похитителей Татьяны и Настеньки, взамен же он не получал ничего, кроме пустых обещаний. – А если мы с вашим человеком заедем в какое-нибудь интернет-кафе и он проверит подлинность диска? Наверное, это будет не так уж и сложно.
Собеседник коротко хохотнул:
– Ну, вы и шутник, Василий Арсеньевич! Это ж нам потом придется и кафе сжечь, и всех, кто в нем при вас был... м-м-м... устранить! Соглашайтесь на наши условия! Лучшего вам все равно уже не предложим! И сейчас, когда речь идет о жизни и здоровье девочек, я думаю, какой-либо торг неуместен! Иначе нам надоест, и мы просто прекратим переговоры. А своими силами девочек вы не найдете. Тем более до утра... Нам же тоже лишнее время держать их не резон.
– Хорошо. – В предложении незнакомца был пусть самый минимальный, но шанс спасти Татьяну и Настеньку. И его надо было попытаться использовать. – Время и место?..
– Время... Ну, давайте через час! – с ходу решил шантажист. – А место... Знаете, на третьем километре Восточного шоссе имеется ма-аленькая такая АЗС?
– Не знаю, – отрезал Скопцов. – Но найду.
– Вот и отлично! – обрадовался незнакомец. – Значит, через час на этой автозаправке! Номер вашей машины известен, к вам подойдут, скажут... Ну, скажут, что вам Мефодий Прокофьевич привет передавал.
– А почему не Дормидонт Силуянович?.. – Василий, ощущая свое полное бессилие, опять начинал психовать и готов был цепляться к каждой мелочи.
– Василий Арсеньевич, не будьте ребенком...
– Хорошо. Не буду.
– И еще одно... Вы запомните, что по нашим правилам "стрелка" – пятнадцать минут. Только на такое время допускается опоздание. Через пятнадцать минут вы эту "стрелку", извините меня, "просохатили" со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Это какими же последствиями?
– Вы считаетесь человеком несерьезным, с которым приличным людям дела иметь не стоит. Соответственно, никто на связь с вами больше не выйдет. И все, что после этого произойдет, ляжет на вашу совесть.
– Хорошо, я учту это... – Василий в бессильной ярости скрипнул зубами.
– До свидания! – вежливо попрощался незнакомец.
– Да пошел ты!.. – Скопцов швырнул трубку на рычаг.
– Что, Скопа, дерьмово? – В дверях комнаты стоял Глаз. Момент, когда бывший сослуживец вошел, Василий как-то упустил.
– Хуже некуда, – признался журналист.