— Смотри, Вован, оборзели вконец, — посетовал полицейский. — Хоть дустом трави — лезут, как тараканы. Не сидится им в своих котельных и теплотрассах.
— Да ну их в баню, Борька, — зевнул коллега. — За каждым не набегаешься. Тэкс-с, тэкс-с, а это что у нас такое? — Он как-то приосанился и поманил кого-то пальчиком.
Нескладная женщина с толстым слоем «штукатурки» на лице, в легкой курточке и сапогах, назойливо напоминающих кирзовые, досадливо всплеснула руками и засеменила к патрульным. Спрятаться за спиной у широкоплечего мужика, приобретающего что-то в киоске, не удалось. Полицейские были наблюдательны.
— Вот она, наша модель, — зловеще прогудел Вован.
— Танка? — хихикнул Борис.
— Работаем, гражданка? — строго вопросил Вован. — Разлагаем моральные устои нашего общества? А что у нас с сертификатом качества, акцизной маркой?
— Мужики, да это же я, — заблеяла барышня. — Ослепли, что ли? Кончайте прикалываться…
— Видим, что это вы, Екатерина Павловна, — сменил тон Вован. — Шалава вы наша привокзальная. Все трудитесь и трудитесь, не покладая… чего ты там не покладаешь, Катька? Кстати, этот макияж тебе так к лицу.
— Слушайте, парни, я пойду, а? — взмолилась проститутка. — Ну, ей-богу, некогда мне тут с вами. Спешу. В другой раз поболтаем, хорошо?
— А не развести ли нам Екатерину на свидание? — задумчиво вымолвил Борис. — Вроде и время рабочее скрасим, и «защита» при себе. Ты в кредит даешь?
— Опять в подъезде? — поморщился Вован.
— Нет, в парадном, — хихикнул коллега.
— Да где оно тут, это парадное… Далече топать, блин.
— Ну, парни, я пойду, а? — жалобно канючила проститутка. — Ну, будьте людьми, спешу же…
— Ладно, живи, Екатерина Павловна, процветай и размножайся, — великодушно соизволил сержант. — Только глаза не мозоль тут порядочным людям, а то сделаем оргвыводы и из комсомола исключим. И приведи себя в порядок, чего ты такая неопрятная? Смотреть на тебя, ей-богу, тошно. К стилисту сходи в салон красоты, гардероб поменяй на новую коллекцию, стрижку там интимную сваргань… И чего от тебя так чесноком разит? А вдруг вампира подцепишь, каково ему с тобой будет?
Патрульные хихикали, проститутка торопливо удалялась, а работники при исполнении двигались дальше. Закончилась и эта платформа, прибывший поезд остался позади, протащились опоры переходного моста. Рельсы, стрелки, чуть вдали — технические приземистые строения.
— Пойдем обратно? — предложил Борис.
— Ща, погоди, естественную надобность отправлю. — Вован пристроился у края платформы, задрал бушлат и расстегнул штаны.
— Эй, м-мужики, я тут м-маленько заплутал… — послышался пьяный голос, и на платформу с рельсовых путей взгромоздился мужчина в кепке и расстегнутом дорогостоящем пальто, из-под которого выглядывал приличный костюм. Его изрядно шатало. — С п-поезда я, т-товарищи командиры… выпили тут с т-товарищем в купе, п-покурить вышли… и вот д-даже не знаю, блин, куда т-товарищ подевался… М-мужики… — он с трудом выговаривал слова, — а город-то здесь какой? Где я, мужики?
— А это что за гусь хрустальный? — изумился Борис.
Вован, чертыхаясь, застегивал штаны. Покосился по сторонам — людей в округе не было. Освещенные территории остались позади.
— Вы откуда, гражданин? — спросил он. — Куда направляетесь?
— Дык, из Тобольска я… — пролепетал мужчина. — В Красноярск еду… в эту самую… как ее… в к-командировку… Это К-красноярск?..
— Ну, примерно, — хмыкнул Вован, переглянувшись с напарником. Тот тоже сделал заинтересованное лицо. А гражданина изрядно развезло. Похоже, он и в самом деле не представлял, как оказался на этих путях, — пить надо меньше.
— Документы есть?
— Да, да, а как же… — забормотал мужик, полез во внутренний карман пиджака и чуть при этом не упал — Борису пришлось поддержать его за локоть. Глаза у пьяного разбегались, мимика на лице менялась с потрясающей скоростью.
— А ну, минутку, сами достанем, спокойствие, гражданин… — Вован ударил по руке, она поникла, он сам забрался в карман, выудил кожаный портмоне, открыл его, покосившись по сторонам. А пьяный удалялся в транс, он вообще не понимал, что тут происходит.
— И что там, сквозняк в бумажнике? — вытянул любопытный нос Борис.
— Охренеть… — пробормотал Вован. — Приплыла к нам рыбка… Да тут тыщ тридцать, а еще доллары… — он захлопнул портмоне и принялся обшаривать пьяного — не прошло и минуты, как он извлек из бокового кармана пиджака перемотанный скотчем пакет, разорвал его… и чуть не захлебнулся от востогра. Сплошные доллары…
— Распополамим, Вован? — у Бориса от волнения сел голос, он почти хрипел. — Ты сам посуди, этот хмырь вааще не соображает, где он… Он даже город перепутал… Оттащим туда, — он кивнул на погруженные в полумрак строения. — Очухается, даже и не вспомнит про нас…
— Подожди… — Вован усиленно соображал. — А вдруг подстава, Борька?
— В смысле? — не понял напарник.
— Ну… или служба собственной безопасности, или Акимыч чудит, проверить нас решил. Мы от навара половину должны Акимычу сдавать, забыл? А когда мы ему последний раз сдавали? Вот и решил на вшивость нас проверить… Как ты докажешь, что это чувырло реально пьяное? — он встряхнул гражданина за шиворот. Тот икнул и начал заваливаться в сторону. Разило от него, как от цистерны со спиртом.
— Блин, не падать… И что ты предлагаешь, Вован?
— С нас же не убудет, Борька? Тут на всех хватит. Доложим Акимычу, пусть кумекает, а если что, ему и шишки. Проявим честность, так сказать…
Они поволокли пьяного через пути в клоаку привокзальных мастерских, где давно закончился рабочий день и не было ни одной живой души. Заволокли, мычащего, во двор на задах механического участка. Борис прижал «потерпевшего» к стене, а Вован принялся куда-то звонить, приглушенно бормотал, описывал создавшуюся ситуацию, озвучивал координаты.
— Сейчас подъедет товарищ капитан, — поведал он, убирая телефон. — Сразу, сука, оживился, как халявным баблом потянуло…
Пьяный икал, пошатываясь. Внезапно в глазах его возникло что-то осмысленное, он стал вырываться.
— Боже правый, где же я… Я должен ехать…
— Сейчас съездим, — деловито сообщил Вован.
— Куда? — не понял Борис.
— По морде! — захохотал напарник.
И тут до бедолаги стало доходить. Он громко задышал, насыщая округу отработанными парами, завращал глазами. Вздрогнул, начал вырываться… и получил тяжелую плюху в живот! Но все же вырвался, оступился, устоял, хотя и согнулся пополам.
— Смотри-ка, устойчивый к опрокидыванию, — похвалил Борис и съездил по животу вторично. Пьяный мужчина икнул, а полицейский зашипел, затряс кулаком. — Блин, у него чего там, доспехи? Или пресс качает в тренажерке?