Да уж... Если здесь собралась элита, то что же тогда могло твориться в заведениях попроще?.. Василию даже представить было жутковато...
Но, как говорится, что выросло – то выросло... Срываться с места и носиться по городу в поисках более спокойной обстановки было сейчас просто глупо. И Скопцов, сдерживая раздражение, просто сидел и любовался Татьяной.
С одной стороны, было даже к лучшему, что рвала барабанные перепонки музыка, что ревели за спиной братки... Василий просто не знал, о чем можно разговаривать с Татьяной. Да, неглупый, образованный мужик, многое в этой жизни повидавший!.. Да, женщин было в достатке, не обижался!.. Но то, что он испытывал к Су-миной... Это было что-то другое, незнакомое доселе. Не просто тяга здорового самца к красивой самке.
Наверное, было у этого чувства какое-то название. Даже не какое-то, а вполне определенное, существующее уже много лет. Только Скопцов даже самому себе боялся произнести это слово.
Татьяна не спеша, аккуратно цепляя вилочкой маленькие кусочки предложенных блюд, ела. Время от времени с любопытством поглядывала по сторонам – так же, как и ее спутник. Она уже давно никуда не выбиралась... Иногда, со смешинкой в глазах, бросала короткие взгляды на Скопцова...
Неожиданно лицо ее закостенело, заострилось. В глазах плеснулся страх... Она напряженно смотрела куда-то за спину Василия. Скопцов развернулся, отслеживая взгляд своей спутницы – что же могло ее так напугать?
По проходу между столиками вальяжно, расслабленно, поводя широкими плечами, шел давешний тип... Тот самый, которого Василий вывалял в луже...
Сейчас он не красовался спортивным костюмом. Довольно приличная брючная пара, под расстегнутым пиджаком – светлая шелковая рубашка. Разумеется, никакого галстука – ворот рубахи и еще две пуговицы пониже расстегнуты, среди черных кучерявых волосков отблескивала желтым толстая цепь. Все, как положено, короче... "Чтобы братва поняла..."
Василий отвернулся. Но уши закрыть не мог, поэтому прекрасно слышал, каким восторгом встретили появление соратника братки. Свой пришел... "На-армаль-ный" такой пацан...
Настроение было окончательно испорчено. И не только у Скопцова – Татьяна положила вилку на стол, отодвинула тарелку. Глаза ее потемнели, в них больше не было тепла. "Прибить его, что ли?.." – подумал Василий. Ему было совершенно наплевать, сколько их там, за спиной, – восемь или десять. За Татьяну... Да он их зубами загрызет!
Вроде бы услышав его мысли, Сумина протянула руку через стол и накрыла ладонь Скопцова своей теплой и мягкой ладошкой. А когда несколько удивленный Василий поднял глаза, отрицательно покачала головой – не надо, дескать... Не связывайся... Журналист несколько расслабился, обмяк. Такое проявление заботы о нем не могло быть неприятным...
И тут, как на грех, музыканты ушли на перерыв.
В зале ресторана наступила относительная тишина, в которой очень хорошо был слышен разговор сидевших сзади.
– Слышь, Михей, тут у тебя, говорят, вроде бы непонятки какие-то были?
– Кто говорит?! – знакомый басовитый рык. – Какие еще непонятки?!
– Ну, вроде бы ты сцепился с кем-то... Люди видели...
– А, это... – "вспомнил" толстый Михей. – Да там так, ничего такого...
– А что получилось-то?.. – не отставал назойливый браток.
– Да тут заехали к одной... Нотариус, типа... Кстати, симпотная шмара, гладкая такая, фигуристая! Давай со мной сразу заигрывать, типа, че почем, хоккей с мячом... Ну, я...
Василий посмотрел на "симпотную шмару". Татьяна низко опустила голову, лицо ее наливалось краской, а глаза – слезами... Скопцов встал, резко отодвинув стул. Развернулся лицом к сидящим за его спиной...
– ...Короче, все по уму! – Михей оказался как раз напротив Василия. Их разделяли сейчас только спина одного из приятелей бандита да накрытый стол. – А тут нарисовались два каких-то фуцана! Че-то там бурчать начали... Ну, я, конечно, спрашиваю: "Слышь, а вы кто вааще, по жизни?" Ну, те, понятно дело, мнутся, жмутся... Спортсмены, типа... Оп-па! "Спортсмены?! – говорю. – Тогда валите себе!.."
В этот момент рассказчик поднял голову... Свиные наглые глазки наткнулись на жесткий взгляд Скопцова. Негромко хрюкнув, Михей замолчал.
– Ну, и че там потом получилось?.. – поторопил его кто-то из сидящих за столом.
– Че получилось?.. – Толстяк безотрывно смотрел в лицо Скопцова, медленно бледнея. – Да все нормально... И пацаны эти оказались нормальными... Точняк, спортсмены... Побазарили да разошлись... А че нам, в натуре, делить?..
– Ну-у!.. – Братки были явно разочарованы финалом такого многообещающего рассказа.
– Пойдем отсюда, Таня! – Василий протянул все еще сидящей за столом женщине руку. – Мне это место не нравится – дерьмом тут несет... От кого-то...
Говорил Скопцов нарочито громко, не сдерживая голоса. И его услышали... Один из сидящих за соседним столом заворочал толстой шеей, закрутил стриженой башкой:
– Не, я не понял...
Василий уже настроился на сшибку.
Но толстый Михей ухватил начавшего было подниматься другана за руку, потянул, усаживая на место, что-то жарко зашептал, время от времени косясь в сторону Василия...
– Пошли... – Сумина взяла Скопцова под руку. И Василий сдался... Кинув еще один, последний, уничтожающий взгляд в сторону стола братков, он позволил спутнице увести себя из зала этого "элитарного" места. Им в этом никто не препятствовал...
– Ты меня извини, Тань... – уже в машине сказал Скопцов, не глядя на женщину.
– За что?! – удивилась та. На свежем воздухе она немного отошла, оттаяла, успокоилась.
– За испорченный вечер. – Василий шумно вздохнул.
– Брось... – отмахнулась Татьяна. – Ты здесь ни при чем. Просто время такое. Эпоха негодяев и моральных уродов... И с этим приходится мириться...
"Или бороться..." – закончил Скопцов про себя.
Так вот и получилось, что в аэропорт он приехал несколько раньше, чем планировал. И теперь, сидя в машине, ожидал прибытия ночного самолета из столицы, про себя ругая странного немчуру – не мог днем прилететь!..
Короткий стук в боковое стекло отвлек Василия от размышлений. Подняв голову, он увидел, что рядом с его "копейкой" стоит какой-то малый, изображающий руками нечто непонятное для того, чтобы привлечь его, Скопцова, внимание. Василий чуть приспустил стекло:
– Чего хотел?..
– Слышь, земеля, в город увезешь?.. – Малый попытался изобразить на лице доброжелательную улыбку, но что-то у него не получилось... Выражение глаз оставалось злым, волчьим. – Нас четверо...
За спиной подошедшего толкались на морозе, переминались с ноги на ногу, еще трое неслабых на вид мужичков...