– Конечно! – воскликнул он, хватая ее шубку и заталкивая в грязный мешок. – А ты думала, будем прорабатывать различные варианты? У нас минуты две, пока они пробегут по всем коридорам… Реквизиты на стол! Одежду к черту!
ОМОН работал целенаправленно, по конкретному адресу. Но в особенности планировки здания бойцов не посвящали. Пока они добрались до нужной комнаты, распугивая по дороге застигнутых врасплох китайцев, прошло какое-то время. Распахнулась дверь от сокрушительного пинка, и в комнату, выставив автоматы, влетели трое – здоровенные, в утепленных комбинезонах, в зловещих масках. Послышались сдавленные хрипы, невнятное лопотание. За ободранным столом сидели двое в драных свитерах – мужчина и женщина, явные выходцы из Поднебесной. Неопрятные, неухоженные. На столе валялись китайские палочки, допотопный электрический чайник, пятикопеечная лапша, которую они уже собрались заварить. Оба черноволосые, с длинными спутанными волосами, прикрывающими виски вплоть до глаз. А глаза у них были такие раскосые, и физиономии такие сморщенные, перепуганные и заискивающие, что наступательный порыв у бойцов ОМОНа начал как-то иссякать.
– Не стлелять, не стлелять… – закрываясь руками, лепетали китайцы. – Мы не виноват…
– Спокойствие, граждане, все в порядке, нет причин для паники! – возвестил боец, выступая на середину комнаты.
– Но не забывайте, что мы уже у вас в гостях, – неуверенно хохотнул второй.
Бойцы распахнули дверцы «славянского» шкафа, сорвали ширму, за которой обнаружили раковину с краном, заглянули в диван, стащили простыню с кровати, отбросили матрас, отдернули занавеску на окне. Китайцы продолжали трястись, лопотали непонятные слова, у женщины из узеньких глазок текли слезы.
– В этой комнате проживали двое русских! – навис над ними грозный боец с горящим взором. – Где они? Только не юлить! И не делать вид, что не понимаете по-русски!
– Мы понимать, понимать… – зачастил мужчина, сооружая предельно жалобную физиономию. – Да, да, они тут быть… Они сказать, что уйти туда, навелх… – он показал трясущимся пальцем в потолок. – Комната четыле-пять… Ну, как это по-лусски… поменяться… А нам с Зэнзэн можно пожить здесь… и это очень холосо… мы жить до этого в один комната двадцать человек… – он растопырил обе пятерни, показав десять пальцев. – Это очень холосо, это так многа места…
– Первый, блокируйте последние этажи, срочно! – рявкнул в рацию боец. – Они наверху! Приготовиться к штурму, ждать! Так, вы! – рубанул он, тыча стволом в мужчину, и тот от страха чуть не рухнул на колени. – Минута на сборы, и всем вниз – во двор! Пахомов, проследить, чтобы никого тут не осталось! – Подал знак своим, и трое бойцов, топая сапогами, выбежали из комнаты.
На лестнице царили шум и гам. Люди, наспех одетые, бежали вниз, подгоняемые грозными окриками. Толкались, мешались друг дружке, кто-то упал, образовалась свалка. В общежитии нашли приют не менее трехсот китайцев! Мужчина с женщиной, успевшие набросить на себя старенькие пуховики на «цыплячьем» меху, давились вместе со всеми.
– Ты почему так смотришь на меня? – пробурчал мужчина. – У меня что, банан в ухе вырос?
– У тебя лейкопластырь справа отклеился… – выдохнула женщина. – Просто восхитительно, дорогой, лучше бы банан вырос. Теперь справа ты русский, а слева китаец, твою-то мать!
– Точно, – спохватился Никита. – Чувствую, как он болтается…
– Давай прикрою тебя… – потащила его Ксюша в угол лестничной площадки. – Сделай вид, что упал и повредил ногу…
На парочку никто не обращал внимания. Люди, возмущаясь и гомоня, спускались мимо них. Никита сидел на корточках, поправлял грим. Вроде бы глупость, но работало. Лохматый черный парик, прикрывающий виски, две полоски лейкопластыря, натягивается кожа, фиксируется пластырем с теми участками, которые не были натянуты, глаза куда-то уезжают… Это не было чем-то спонтанным. Они часами репетировали перед зеркалом, умирая от хохота, – и занимались этим до тех пор, пока не стало получаться. Чтобы проверить, как действует это перевоплощение, забрели в соседнюю комнату, и в первую минуту ее обитатели приняли посетителей за своих…
У выхода образовался внушительный затор. Люди по одному просачивались на улицу под присмотром внушительных омоновцев. Парни уже замерзли, подпрыгивали, стучали сапогами. Один подтягивал мотню, при этом фыркал и кряхтел.
– Что, Серега, мал золотник, когда холодно? – подшучивал напарник. – А ну, не задерживать! – покрикивал он, прикладом подгоняя спотыкающихся людей. – Не задерживать, говорю, не тормозить! Куда ты падаешь, товарищ китаец?!
Они прошмыгнули, низко пригнувшись. Узкий ручеек китайских граждан, контролируемый цепочкой омоновцев, перетекал маленький дворик к проезжей части, где стоял большой автобус. Людей набивали в нутро под самую завязку. «Зачем? – мелькнула мысль. – Двух зайцев убивают? Мало заплатили этим проглотам в чиновничьих кабинетах?» Вырваться из здания оказалось не самым трудоемким занятием. На улице уже почти стемнело, мело во все пределы, они семенили через дворик под пристальным оком бойцов…
И тут на верхних этажах что-то стало происходить. Похоже, ОМОН подтянул достаточные силы, чтобы оккупировать «комнату четыре-пять». В общежитии орали люди, простучала автоматная очередь, разбилось окно на четвертом этаже, и осколки посыпались вниз на головы выбегающим из здания. Воцарилась суета, люди кричали, закрывая головы руками. Напряглись и попятились омоновцы. Пошла цепная реакция: вспыхнул бунт у подножки автобуса, куда омоновцы трамбовали людей. Доносились возмущенные крики на ломаном русском, кто-то махал кулаками, кто-то упал. От толпы отделился человек и побежал трусцой по тротуару. За ним – еще один. В рядах ОМОНа возникло замешательство. Двое или трое припустили за беглецами. Заволновалась цепочка, контролирующая поток. От нее тоже отделилось несколько человек, двое побежали к автобусу, принялись прикладами и кулаками наводить законность и порядок, остальные примкнули к погоне.
– Давай… – шепнул Никита, хватая Ксюшу за руку. Они улизнули из колонны и помчались быстрее зайцев. К тротуару, потом налево, навстречу горящим фарам идущих по дороге машин. Бог уберег их от падения и скольжения по льду, уж об обуви с соответствующим протектором они позаботились!
– Стоять! – вопили сзади омоновцы.
Гремели выстрелы, разумеется, стреляли в воздух. Ведь подстрелишь китайца – потом затаскают. Кто-то бросился за ними, но поскользнулся, рухнул, исторгнув в пространство нетленное русское слово. Другие не побежали – плевать на этих узкоглазых, они ведь не «мстители»…
Никита и Ксюша неслись по тротуару, редкие прохожие шарахались от них. Промчались мимо остановки, где кутались в воротники замерзшие горожане. Свернули в первую же щель между домами, вбежали во двор, через подворотню – в следующий. Захлебывались ледяным воздухом, надрывались кашлем, перешли на шаг, беспрестанно озирались.
– Ни хрена себе романтический вечер… – прохрипела Ксюша.
– Нормальный вечер, – засмеялся Никита, обнимая девушку. – Не печалься, подруга, будут у нас с тобой и романтические вечера, и ароматные свечи, и мулаты в костюмах официантов, желающие знать, какие напитки мы предпочитаем в это время суток…