— Сообщение о смерти ювелира поступило в Интерпол более часа назад, — сообщила Ирина, — и конечно, там сразу начали отслеживать всю информацию, которая шла по Интернету из отеля «Мелиа». Неужели вы сомневались, что все так и будет?
— Теперь понятно, — кивнул английский журналист, — но должен вас разочаровать. Я ничего не знаю о смерти Рочберга. Вернее, не знаю никаких дополнительных подробностей.
— Но вы не задумывались, кто бы мог это сделать? — у Петковой был упрямый характер.
«В профиль она выглядит не хуже», — подумал Дронго, глядя на настырного сотрудника Интерпола.
— Не знаю. И не хочу гадать. Рочберг не нравился многим. Его ненавидел Ямасаки. Рочберг ведь хотел сократить свое сотрудничество с восточной компанией Ямасаки. На месте японца я бы его точно убил. Покойного могла ненавидеть и Эрендира Вигон, которую он третировал и всячески унижал. Если вы хотите продолжать дальше, то список может получиться длинным.
— Продолжайте, — кивнула Петкова.
— Я не думаю, что его очень любил Карраско. Нужно было знать, каких трудов стоило Пабло пригласить сюда этого борова. И безо всякой гарантии, что Рочберг пойдет на сотрудничество. Карраско ведь согласился даже передать ему несколько бриллиантов на экспертизу. Представляете, как он должен был себя чувствовать? Ювелир с мировым именем вынужден предоставлять свои работы, как мальчишка-стажер. Наверное, он его ненавидел. Между прочим, еще один человек мог точно так же, если не сильнее, ненавидеть Рочберга.
Петкова внимательно слушала, не проронив ни слова. Неожиданно Дронго сказал:
— Вы говорите о Руисе Мачадо?
— Как вы догадались? — повернулся к нему Геддес.
— Слышал, как Мачадо рассказывал Шекеру о неприятностях, которые свалились на его фирму несколько лет назад. В основном из-за экспансии корпорации Рочберга.
— Верно, — кивнул Геддес, — они тогда понесли большие потери. Чудом не разорились. Вот вам еще один повод для убийства. Одним словом, здесь много людей, которых могли интересовать не камни погибшего ювелира, а его шея.
— Вы действительно слышали, как Мачадо об этом говорил? — уточнила Ирина у Дронго.
Тот мрачно кивнул. Петкова встала со стула.
— Спасибо вам, мистер Геддес, за помощь. Надеюсь, ваш аппарат найдут. Извините, что мы вам помешали.
— Если телефон не найдется, я подам на вас в суд, — напомнил Геддес.
Он распахнул перед ними дверь и увидел спешившую к номеру горничную. В руках у женщины был аппарат, который она нашла в кустах. Женщина победно размахивала им.
— Суда не будет, — сказал Дронго, не глядя на Геддеса.
— Вам повезло, — сквозь зубы процедил журналист. Он забрал у горничной телефон и закрыл дверь.
В коридоре Петкова остановилась и, с восхищением глядя на Дронго, произнесла:
— Вы не были образцом галантности, но поступили как настоящий мужчина.
— Я поступил нормально. — Он взглянул на часы. Было уже половина первого ночи.
— Вы торопитесь? — спросила Ирина.
— Нет, — ответил Дронго, — я подумал, что вы захотите еще с кем-нибудь поговорить и я могу вам понадобиться.
— Спасибо, — Ирина улыбнулась, — в следующий раз вы выбросите из номера самого хозяина?
— Если вы попросите, — стоя перед ней, он смотрел ей прямо в глаза.
— Я много о вас слышала, — заговорила она тихим голосом, — еще совсем девчонкой. Восемь лет назад я пришла в Интерпол, и уже тогда мне рассказывали легенды о Дронго, который умеет читать чужие мысли и видеть сквозь стены. Я думала, что вас не существует. Мне казалось, что вы такой же литературный персонаж, как Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ или Эркюль Пуаро. Я даже не могла предположить, что встречусь с живым Дронго.
— Надеюсь, я вас не разочаровал. — Он еще на шаг приблизился к ней. Теперь они стояли почти вплотную.
— Нет, — медленно произнесла она и чуть приподняла голову.
В такие мгновения оба чувствуют, как нужно себя вести. Дронго склонился к ее лицу… И в этот момент в конце коридора раздался гневный рык Эрендиры Вигон. Они отпрянули друг от друга. Журналистка шагала по коридору в сопровождении сеньоры Ремедиос Очоа и разъяренно ее отчитывала. Пресс-секретарь молча шла рядом, даже не пытаясь оправдываться.
— Я не позволю им так со мной разговаривать, — возмущенно кричала сеньора Вигон, — они не понимают, кто я такая. Мне нужна эксклюзивная информация комиссара и сеньора Карраско. Иначе зачем нас сюда пригласили? Я должна сообщить своим читателям, кто и почему убил сеньора Рочберга. А они говорят, что пока им, видите ли, ничего не известно!
Эрендира поравнялась с застывшими на месте Дронго и Петковой. Они почувствовали резкий запах парфюма и женского пота. Очевидно, журналистка сильно потела, когда нервничала. Некоторые женщины обладают таким недостатком. Или достоинством. Существуют мужчины, которым нравится чувствовать рядом с собой похотливую потную самку. Соответственно, есть и другие, более интеллигентные и воспитанные, кто не выносит, когда на них надвигается подобный «потовоз».
— Я им покажу, — не унималась Эрендира, потряхивая головой, — и вы, сеньора Ремедиос, должны объяснить им, что я могу опозорить этих недоносков на всю Испанию. На всю Испанию!
Они прошли мимо Дронго и Петковой, даже не взглянув на них. Когда Эрендира и ее спутница скрылись в другом конце коридора, Дронго посмотрел на свою собеседницу. Очарование момента было упущено. А вот отвратительный запах парфюма в смеси с потом Эрендиры Вигон все еще стоял в коридоре.
— Спокойной ночи, сеньора Петкова, — сказал Дронго, — надеюсь, что завтра у нас будет более спокойный день.
— Не уверена, — возразила она, — я видела список, который составляли сотрудники полиции. Мы в числе первых, кого завтра будут допрашивать.
— Тогда встретимся на допросе. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. — Она проводила его долгим взглядом. Затем осторожно вздохнула и пошла вниз, на свой этаж.
Дронго прошел по коридору к своему номеру. Остановившись у двери, он оглянулся. Коридор был пуст. Зайдя в номер, Дронго запер дверь на замок и цепочку. После чего начал медленно раздеваться. Сегодняшний день оказался богатым на события. Через полчаса он уже спал спокойным крепким сном.
Утро не предвещало хорошего настроения. Сотрудники полиции уже начали допросы, вызывая по очереди служащих отеля. Дронго спустился к завтраку раньше всех, когда в ресторане еще никого не было. Постепенно начали подтягиваться остальные.