– Ты меня знаешь, Ролли, – заверил Нейт.
На экране появилось размытое изображение Брайана Беллами. Экран мерцал, изображение смещалось, словно сигнал с пленки не проходит. Брайан вроде что-то демонстрировал перед камерой. Они услышали голос Бака, просившего Брайана улыбнуться. Потом лицо изменилось. Глаза у Брайана полезли на лоб, рот раскрылся, он уронил предмет, который держал, и выкрикнул какие-то неразборчивые слова.
– Кажется, он что-то увидел, – предположил Грин.
– Да, – согласился Чейс, – но что?
Они услышали, как Бак воскликнул: «Брайан! Что за черт!»
– Слушайте, – указал Гибсон. – Бак его облаивает, словно Брайан засуетился... Или наложил в штаны.
Камера внезапно «клюнула» в песок на дне, и экран потемнел. Послышались вопли и стоны, камера снова прыгнула вверх, раскачиваясь в облаке каких-то хлопьев. Цвет воды приобрел зеленоватый оттенок.
– Что это? – спросил Гибсон.
– Возможно, кровь, – ответил Чейс, – все зависит от глубины. Если они опустились ниже тридцати пяти футов, то кровь будет выглядеть зеленой.
Камера снова упала на дно, теперь ленивее, словно ее уронили, и на экране осталась только вода.
Они услышали еще одно, последнее слово – чей-то голос выкрикнул: «Нет!»
– Кто это? – заинтересовался Грин.
– Мы не знаем, – ответил Чейс.
– Прокрути мне еще разок, Саймон, – попросил Гибсон.
Чейс перемотал пленку и снова воспроизвел записанные кадры. Когда все закончилось, Гибсон заметил:
– Мне кажется, есть вероятность, что Брайан убил Бака.
– А кто убил Брайана? – поинтересовался Чейс.
– Может, они убили друг друга. Грин покачал головой:
– Да ну, глупости. Они были близки, насколько вообще могут быть близки братья. Брайан Бака обожал. С чего бы он стал его убивать?
– Наркотики, – предположил Гибсон. – Брайан с ними попадался. У него мог быть рецидив, и крыша поехала.
– Нет, Брайан до смерти боялся наркотиков. Он ходил на все собрания Анонимных наркоманов, а если их не было, к Анонимным алкоголикам... Даже в церковь, если больше было некуда. Один раз я заправлял машину, и он мне сказал, что уже убил так много клеток головного мозга, что очень бережет оставшиеся. Пивка глотнуть он иногда себе позволял, но не более того. Чтобы ребята Беллами убили друг друга? Нет, Ролли, это чепуха.
– У тебя есть версия лучше? – Гибсон откинулся в кресле и уставился в потолок.
– Думаю, здесь тайна, – ответил Грин. – Таинственная смерть всегда обеспечивает хороший тираж.
– А еще пугает народ, – констатировал Гибсон. После долгой паузы он демонстративно посмотрел на часы и встал. – Кстати, об убийстве клеток головного мозга... Сейчас только полдесятого утра, а ощущение, что я отпахал полный день. – Он вынул из кармана ключ, открыл нижний ящик шкафа с досье, вытащил из него бутылку шотландского виски и стопку бумажных стаканов и вернулся к столу. Налив пару дюймов в стаканчик, он протянул его Грину; наполнил второй и предложил Чейсу, тот отрицательно покачал головой. Тогда Гибсон сам сделал глоток и снова откинулся в кресле. – Нейт, к тебе приезжают на День благословения флота?
– Сестра с детьми. Они, вероятно, найдут повод проторчать здесь с неделю. – Грин глотнул из своего стакана. – Боже милостивый.
Чейс не знал, отчего Гибсон вдруг заговорил о предстоящем празднике. Его это не волновало, он хотел найти Макса, вернуться на остров и приняться за работу. Саймон оперся на колени, намереваясь встать и откланяться, но Гибсон его остановил:
– Говорят, это будет самое большое Благословение за все время. Публика собирается отовсюду, тем более что теперь у них есть занятие в казино – если идет дождь и по вечерам.
– Говорят, – ответил Грин.
– Это дело может нам здорово подгадить.
– Угу.
Теперь Чейс знал ход мыслей Гибсона и понял, что должен сидеть и слушать.
– Так вот, Нейт, – заметил Гибсон, – я знаю, что тебе нужно заполнять колонки в своей газете, и хочу попросить тебя немного порассуждать со мной и Саймоном о причинах и следствиях.
– Согласен.
– Во-первых, это ни в коем случае не нападение акулы. Верно, Саймон?
– Более или менее, – протянул Чейс. – Я говорил...
– И насчет пленки, – продолжал Гибсон, обращаясь к Грину. – Помни, ты единственный видел ее. Это эксклюзив. И, согласись, очень похоже, что Брайан внезапно свихнулся.
– Или увидел что-то, от чего свихнулся.
– Что увидел? Призрак прошлого Рождества? – Гибсон захохотал.
– Ну, в этом-то все и дело.
– Так. Вот моя точка зрения: там нечего было видеть. Любой разумный человек может сделать единственный вывод: у Брайана случился припадок от «колес» или еще от чего-то, он напал на Бака и при этом сам погиб.
– Откуда тогда вся эта кровь?
– От ножа Брайана.
– У него был нож?
– Конечно, – подтвердил Гибсон. – Я разве не говорил тебе? Пристегнут к ноге. Но когда Брайана нашли, нож исчез. Это для тебя еще один эксклюзив.
Грин поставил стаканчик на стол и повернулся к Чейсу:
– А ты что думаешь, Саймон?
– Не знаю, что и думать, – признался Чейс. – Но все это выглядит как-то...
– У тебя есть объяснение получше? – рявкнул на него Гибсон.
– Нет, – сказал Чейс, потому что лучшего объяснения у него не было. Он только мог присягнуть, если бы потребовалось, что ни одного из братьев не убила акула... О таких акулах он, во всяком случае, не слышал.
– Вот видишь, Нейт, – заметил Гибсон. – Ты слишком хороший репортер, чтобы, как молокосос, выносить на публику вздорные недовыводы.
– Вы мне скажете, к чему пришел медэксперт? – после недолгого молчания спросил Грин.
– Как только он даст заключение о причине смерти. – Гибсон плеснул в стакан Грина еще виски. – Но ставлю доллар против десяти центов, что смерть вызвана острым предметом. Думаю, единственная мораль, которую ты можешь довести до читателей, – наркоманам и психопатам не следует погружаться с аквалангом.
В дверь снова постучал патрульный, открыл ее и обратился к Чейсу:
– Вам звонили.
– Я выйду отвечу, – сказал Чейс, вставая.
– Нет, она уже положила трубку, – уточнил патрульный. – Это госпожа Бикслер. Она просила передать вам, что Русалочка прибыла.
– Отлично. Спасибо, Томми. – И, обращаясь к Гибсону, произнес: – Трехмесячная отсрочка от долговой ямы... Надеюсь. – Он повернулся к выходу.