После этого благословения заговорил Hay:
– Воспламените свои сердца, ребята, разогрейтесь, как черти, ибо этот денек будет похож на наши прежние дни.
* * *
В каждом пинасе плыло по шесть мужчин. Мальчики, так же, как Мейнард и Бет, являлись дополнительным грузом. Они сидели посередине, у мачты, где их можно было видеть и с носа, и с кормы, где никакое небрежное движение, никакое внезапное смещение веса не могло повлиять на равновесие неустойчивого судна.
Капитан располагался на корме, у руля. Его помощник – в лодке Мейнарда. Это был заросший щетиной молодой человек, который подпилил свои зубы в виде клыков, и которого, как слышал Мейнард, звали Джек-Летучая Мышь; он сидел на корточках между сиденьями и управлял парусом. На переднем сиденье располагался снайпер. Рядом с ним было закреплено ружье с длинным стволом. В носу были выдолблены места для порохового рожка, пуль и запасных кремней. Остальные четыре человека сидели на веслах. У каждого был пистолет, топорик, тесак и кинжал. Пьяные, они вели себя тихо, так как были достаточно дисциплинированы, чтобы знать необходимую им для подогрева дозу.
На веслах они вышли из бухты. В открытом море были подняты паруса, и пинасы бесшумно поплыли, подгоняемые легким ветерком. Позади встало солнце; золотые искры засверкали на серой поверхности океана.
Первой шла лодка Hay. Глядя на спины находившихся в ней людей, Мейнард смог различить Юстина – сидевшего прямо и напряженно – по ремню портупеи на фоне рубашки.
Когда остров превратился в серо-зеленое пятно на горизонте, Hay свистнул. Его помощник опустил парус, и помощники в других лодках сделали то же самое. Других судов нигде не было видно.
Они ждали, сгорбившись в пинасах, слушая плеск воды о деревянные корпуса и редкие всплески, когда рыба, в погоне или стараясь спастись, нарушала ровную поверхность воды. Солнце вставало все выше и становилось все горячее, и Мейнард почувствовал, что спина его начинает гореть.
– У тебя есть с собой жир? – спросил он Бет.
– Нет. – Она нажала пальцем на плечо Мейнарда. Белый после нажатия кружок снова загорелся розовым цветом. – Летучая Мышь, – сказала она, – передай грог.
Джек-Летучая Мышь крякнул и достал из-под сиденья глиняный сосуд. Перед тем как передать его Бет, он надолго приложился к нему и сказал:
– И когда ты только залетишь. Бет? Пустая трата грога.
– Скоро, Джек, скоро, – она облила жидкостью плечи Мейнарда и втерла грог в кожу.
– Дай ему выпить. Гуди, – сказал Хиссонер. – Внутренний огонь отгонит внешний.
Мейнард отпил из сосуда. Спину ему жгло не меньше, кожа была горячей и натянутой, но теперь ему было на чем сосредоточить свое внимание – на углях, горевших у него в желудке.
Сосуд передали по кругу, затем он вернулся на место.
Hay свистнул и указал рукой, и головы повернулись к юго-западу.
– Милосердный Боже, – заметил Хиссонер. – Благородное судно!
Сначала Мейнард не мог различить на горизонте ничего. Затем на серой линии появилась точка, которая медленно, подобно стрелке часов, движущейся от одного деления к другому, росла на поверхности воды.
– Шхуна, – крикнул Hay. – Здоровая, прекрасная, сволочь!
Мейнард напрягал глаза, но судно все еще было неясным пятном.
– Сегодня вы наедитесь досыта, – сказал Hay. – Что вы предпочтете?
– Мясо! – рявкнул один.
– Ром! – пробасил другой.
– Мне персики!
– Вот-вот, – со смехом заметил Hay. – Разогрейтесь, отложите сосуды, прочитайте молитвы и проверьте оружие. Именно оно будет пировать с нами и с дьяволом, без всяких посредников.
Сосуд, обойдя всех, снова был возвращен на место. Снайпер на носу зарядил свое ружье и положил его на колени. На корме Хиссонер продел просмоленные кусочки шпагата в косичку, в которую были заплетены его волосы. Заметив озадаченный взгляд Мейнарда, он сказал:
– Не вызывает ли это у тебя воспоминаний, писака?
– Воспоминаний о чем?
– Это трюк Тича. Приводил в замешательство всех, кроме твоего предка.
– Что за трюк?
– Увидишь.
Паруса подняли, и маленькие суда стали водить кругами в ожидании шхуны. Она находилась примерно в миле, но очертания ее были ясными – две мачты, полный набор парусов и изящный черный корпус. Она резво двигалась вперед, используя каждое дуновение ветра, разрезая носом воды океана. В длину она была по меньшей мере футов сто. Мейнард не мог себе представить, как пинасы смогут перехватить – не говоря ухе о том, чтобы догнать, – эту махину. Хиссонер крикнул Hay:
– Кто будет лисой?
– Ты. Я буду бедным рыбаком, слишком невежественным для того, чтобы заметить опасность. Ты будешь более мудрым, потому что спасешься. Он тебя зауважает, пока ты не окажешься у него на хвосте.
Хиссонер повернул руль вправо, отходя от остальных пинасов, продолжавших лениво и беспорядочно перемещаться прямо на пути подходившей шхуны.
Она была уже так близко, что Мейнард слышал плеск воды о ее корпус, мог различить название – “Бригадьер”, – написанное золотыми буквами на носу. У поручней стояли люди, и двое из них, впереди, кричали и размахивали руками, чтобы пинасы ушли с пути шхуны. На корме виднелся стоявший у штурвала рулевой. Зазвучала сирена, шхуна приближалась, но пинасы не рассеялись, а все так же держались в виде плотного круга.
Пинас Хиссонера оказался сбоку. Нос шхуны прошел в двадцати ярдах от него – массивная черная стена, поднимавшая воду горой.
– Давай! – крикнул Хиссонер.
С обоих сторон пинаса появились весла. Парус упал как тряпье, и Джек-Летучая Мышь быстро привязал его. Гребцы нажали на весла, и пинас рванулся вперед. Снайпер стоял на носу.
Шхуна уже прошла мимо, догнать ее не было никакой возможности.
Затем Мейнард увидел, как руль поворачивается, и напор ветра в парусах шхуны пропал. Чтобы избежать столкновения с тремя другими пинасами, рулевому в последний момент пришлось резко повернуть руль вправо. Ход большого корабля был нарушен.
Находившийся за снайпером человек, сунув голову ему между ног, придержал его плечами. Снайпер поднял свое ружье, взвел курок, и прицелился. Пинас прыгал на волнах, поднятых шхуной, нос его ходил вверх и вниз. Когда нос поднялся, снайпер задержал дыхание, и на высшей точке подъема – когда на десятую долю секунды нос оказался неподвижным – нажал на спуск. Послышался щелчок, когда кремень ударился в сталь, шипение воспламенившегося на полке пороха, и грохот, сверкание и дым выстрела. Снайпер покачнулся, удержал равновесие и пригнул голову, чтобы посмотреть, удачен ли был его выстрел.
* * *