— Да вы же в нем…
— Вот этого я и хочу, — отвечала Вероника.
— Пойдемте ко мне, — предложила домработница.
— Я переоденусь, — согласилась Вероника.
— Давайте лучше так, — Валентина смутилась, — вы пока переоденьтесь, а я вперед пойду.
— Зачем? — не поняла Вероника.
— Чтобы нас вместе не видели.
— Почему?
— Может, я чем-нибудь смогу вам помочь, если два человека будут заниматься одним делом, оно и быстрее пойдет, — аргументировала домработница свое предложение.
— Ты решила вместе с мной…
— Конечно, хоть толк от меня какой будет, а то какая из меня домработница, я же все не так делаю. И паркет мою, и…
— Ну что ты, что ты, — вяло не согласилась Бри-твина.
— Я что, не понимаю, что ли? Я не такая уж тупая, как вы думаете…
— Да ну тебя, — Вероника открыла перед ней входную дверь, — я буквально минут через пятнадцать.
Вероника шла быстрым шагом. Валентина жила недалеко, всего в десяти минутах ходьбы от Филевского парка. Несмотря на то что Вероника прожила в этом районе довольно долго, здесь бывала от силы раза два. Пройдя тихими, зелеными дворами со старушками, ведущими неторопливые беседы-у подъездов, она неожиданно вышла на небольшой грязный пустырь, больше похожий на свалку. С краю его примостилась старая панельная хрущоба.
Дом, где жила Валентина, конечно, и прежде вызывал не самые приятные ощущения у Вероники. Когда она подошла поближе, в нос ударили «ароматы» давно не вывозившегося мусора из большого металлического контейнера неподалеку.
«Как так можно жить? — старалась задерживать дыхание, проходя по двору, Вероника. — И этим они дышат постоянно, бедные люди!»
Однако в подъезде пахло еще хуже. Вероника быстро взбежала по вонючей и грязной лестнице, позвонила в дверь.
Дома у Валентины никого не оказалось.
— Гулять отправила, — объяснила она, пропуская гостью в комнату.
Вероника удивилась тому, что в квартире на этот раз было убрано. На диване, разложенные в ряд, ждали, как показалось Валентине, «человеческие» вещи: ее выходная юбка и купленная в прошлом году кофточка.
— Превосходно, — Вероника одобрила и юбку, и кофточку. — Ты знаешь, — говорила она, переодеваясь, — я вначале подумала: можёт, стоит зайти в магазин и купить что-нибудь…
— Нечеловеческое, — продолжила с усмешкой Валентина.
— Вот именно, но потом поняла, что опять выберу тако-ое, ну ты знаешь, что я обычно выбираю!
— Ну и правильно, — одобрила Валентина и решение Вероники, и то, как сидят на ней юбка с блузкой. — Лучше, чем на мне.
— Думаешь?
— А с вашей обувью прямо совсем другой вид.
Вероника посмотрела на себя в зеркало: женщина под сорок, одетая скромно, но со вкусом, чему Вероника удивилась, смотрела на нее оттуда.
— Я Валерку к мужикам отправила, к тем, что у пивного ларька, — похвасталась Валентина, — пусть разузнает, может, они тоже чего видели.
— Спасибо.
— А Катьке, жене его, наказала, чтобы та у гуляющих мамаш поспрашивала.
— Я о них не подумала, какая ты молодец! — похвалила ее Бритвина.
— Я, пока шла, еще и с продавщицей цветов поговорила…
— Почем гвоздики? — спросила продавщицу Валентина.
— Почем всегда, потом и нынче, — резонно ответила та.
— А почем всегда?
— Ты, что ли, покупать собираешься?
— Собираюсь, — гордо ответила Валентина.
— Еще пару лет собираться будешь. — Продавщица оглядела Валентину с головы до ног. — Я ж тебя знаю, это твой сынок-то тут целыми днями околачивается с мужиками…
— Откуда знаешь? — опешила Валентина.
— Да мой-то, — тяжело вздохнула та, — тоже только и делает, что пьет. Ни хрена не делает, ему бы мамкины сиськи, да чтоб из одной пиво текло, а из другой — водка.
— Ой, не говори, — вздохнула Валентина.
— А ты много денег-то зашибаешь? — прищурилась продавщица. — Твой-то говорит — хватает!
— Ой, да сколько там, — попыталась уйти от вопроса Валентина.
— Ну сколько? — допытывалась продавщица. — Ну скажи.
Валентина задумалась. В другой ситуации она нашла бы, что ответить, но тот факт, что продавщица может знать что-то полезное, заставил ее вести себя более сдержанно.
— Да я и не знаю, честно говоря, сколько, — призналась Валентина, — мне «зелеными» платят.
— Да? — Глаза продавщицы загорелись. — И сколько, а?
— Двести.
— Да-а… — протянула продавщица.
— Чего, — не поняла Валентина, — мало? Да?
— Да уж мало! — покачала головой та. — Я тут за три с половиной тысячи деревянных горбачусь — и то лучше тебя выгляжу.
Валентина вздохнула.
— Помогать приходится, а как же? — вздохнула она. — Надо…
— Надо-то надо, — строго сказала продавщица, — да не все же им-то отдавать! А так что получается? Ты им все, вот им и нет смысла работать — зачем?
— Что же делать-то?
— Пускай сами! — крикнула продавщица, поворачиваясь в сторону пивного ларька. — Для себя надо жить!
— Это верно. — Валентина решила, что настал момент перейти к интересующему ее вопросу. — А то вот живешь, живешь — и никогда не знаешь, сколько еще… Вот слыхала, девочка пропала из соседнего дома, вышла погулять, и как не было…
— Да ты что? А что за девочка-то? — заинтересовалась продавщица.
… — Я только удивляюсь, когда ты успела? — спрашивала Вероника. — И убрать все, и одежду приготовить, и с продавщицей поговорить…
— Я говорила с ней до того, как зашла к вам, — ответила Валентина.
Вероника удивилась, но желание узнать, что выяснилось из разговора с продавщицей цветов, опередило готовое сорваться с ее уст спасибо.
— И что же? — спросила Вероника.
— Она видела, как Соня разговаривала с каким-то высоким мужчиной, но не запомнила его внешности, только рост…
— Я пойду. — Вероника направилась к двери.
— Я с вами? — предложила Валентина.
— Нет, теперь я сама, я знаю, что нужно делать.
— Если что…
— Да, спасибо.
— Мальчик, тебя как зовут? — обратилась Вероника к одному из ребят, вернувшись в свой двор. Мальчишки играли в футбол.
— Сережа.
— Можно с тобой поговорить, Сережа?
— Вы разве не видите, что я занят?