— У меня очень важный разговор, я тебя очень прошу.
— Ну? — Сережа уставился на странную, как ему показалось, тетю, он пытался вспомнить, кто она, но не мог.
— Ты не видел здесь девочку?..
— Какую?
Вероника подробно описала Соню.
— Ты ее знаешь?
— Знаю, но она сегодня не выходила.
— Не сегодня, а… Когда ты видел ее последний раз? Ты не помнишь, с кем она была?
— А… — Сережа задумался. — Вспомнил, — он морщил лоб, — с ней был такой лысый дядька, высокий, я еще подумал — странный тип.
— Почему ты так подумал, Сережа?
— Ну у него же машина, а он тут пешком куда-то шел с Соней, показывал рукой… чего-то там…
— Откуда ты знаешь, что у него машина?
— Да он раньше часто тут останавливался. Выйдет, прогуливается, вроде наблюдает, как мы в футбол гоняем, а сам все высматривает чего-то…
— А куда они ушли?
— Туда! — Сережа указал вправо. — А приезжал он оттуда. — И мальчик показал влево.
— Спасибо.
Вероника заметалась, не зная, куда идти вначале, вправо или влево.
— Тетя, — окликнул ее Сережа, — а я знаю, где он живет. — Сережа снова указал рукой — теперь влево. — Через два дома.
— Откуда ты знаешь?
— А у меня в том же доме друган живет, Виталька, я к нему иногда после школы захожу, так тот дядька из этого дома три раза выходил, я сам видел…
Вероника вошла в дом, на который ей указал мальчик, без проблем: в это время из подъезда выбегал ровесник Сережи, едва не столкнувшись с ним, Вероника посторонилась, пропуская мальчишку.
«И что же мне теперь делать? — думала она. — Стучаться в каждую дверь? Спрашивать, нет ли здесь лысого дядьки? Или ждать в подъезде сутками, пока он выйдет из какой-нибудь квартиры? А может, лучше к Грязнову? Нет, сама», — упрямо решила она.
И Вероника направилась к лестнице. Лязг закрывающейся двери и раздавшиеся этажом выше тяжелые шаги заставили ее остановиться. Сверху шел мужчина, Вероника уже видела темные брюки, с каждой ступенькой он опускался все ниже, она едва успела нырнуть за выступ в стене.
Это был он. Тот самый лысый мужчина. Высокий и в светло-сером плаще.
«Не заметил!» — с облегчением подумала она, когда за ним захлопнулась дверь подъезда.
В подъезде теперь царила тишина. Собственные шаги Вероники показались ей чуть ли не шагами Командора. Стараясь ступать как можно тише, она поднялась на этаж выше.
Она успела заметить, с какой стороны выходил мужчина. К счастью, на площадке было всего по две квартиры, поэтому ошибки быть не могло. Он выходил именно из этой двери — справа от лифта…
Бритвина толкнула дверь, та оказалась заперта.
«Что же делать?» — Вероника растерялась. Мысли открыть дверь самой у нее не возникало, она помнила по многочисленным сериалам, что это занятие для матерых, как она считала преступников. Вероника подумала, что, может быть, стоит позвонить мужу, но, представив себе его реакцию, отказалась от своей затеи.
«Конечно, он скажет, что, дескать, вызывай милицию, и будет прав. Но какая тут милиция? Да и оснований для обыска нет. Все-таки я должна сама. К тому же, может быть, каждая секунда на счету. Нет, я должна все сделать сама. Как это ни опасно… И глупо…» Но от последней мысли она отмахнулась как от назойливой мухи.
Размышляя таким образом, Бритвина порылась в сумочке: ключи от своей квартиры, булавки для волос, заколка, складной маникюрный набор — вот и все содержимое. Выбора не было. Вероника решила действовать всем, что имелось под рукой.
Булавка провалилась внутрь замка. Заколка согнулась. Складной маникюрный набор никак не открывался. Наконец Веронике удалось достать из него ножнички, самозатачивающиеся, привезенные ею из Италии, Вероника вставила их в замочную скважину, что-то зацепила там…
Раздался щелчок. Дверь открылась.
«Господи, — ужаснулась Вероника, — неужели я взломала дверь?»
Но следующая, более ужасная мысль поразила ее: «А что, если там кто-нибудь есть?»
На ее счастье, в квартире никого не было. Осторожно ступая, Бритвина прошла по коридору, зашла в комнату…
Здесь царил беспорядок. Журнальный столик и диван были завалены порнографическими журналами… В углу, прямо на полу, высилась груда видеокассет, судя по картинкам на коробках, — порнофильмы.
Вдруг зазвонил телефон.
Сдерживая страх, Вероника сняла трубку, задышала в нее, как дышат пьяные мужики: отрывисто, хрипло, по крайней мере так, как ей казалось, они должны были дышать.
— Артур, ты чем там занимаешься? — послышался мужской насмешливый, низкий голос.
Вероника продолжала дышать
— А? Я догадываюсь чем. — На том конце телефонного провода захохотали.
Вероника взяла в руки несколько фотографий, лежащих на столе, и поднесла к трубке, шурша ими.
— Давай там заканчивай и подъезжай. Есть новый товар.
Вероника бросила фотографии на пол.
— Давай побыстрее, у меня новости для тебя есть, десять минут тебе на дорогу, машину можешь не брать…
Вероника положила трубку. Она продолжала перебирать фотографии, вдруг ее руки дрогнули: она увидела свою Соню. Она была запечатлена на этом самом диване, у которого сейчас стояла Вероника. На лице дочери застыл испуг…
Вероника, забыв обо всех мерах предосторожности, опустилась на диван и зарыдала.
Новый телефонный звонок заставил ее вскочить. Вероника не стала снимать трубку, снова возникшее чувство опасности подсказывало ей, что нужно как можно быстрее отсюда уходить. Вероника засунула фотографию в сумочку и бросилась к двери.
Телефон продолжал звонить.
Вероника выбежала из квартиры в тот момент, когда в подъезде хлопнула дверь.
«Быстрей вверх!» — скомандовала она сама себе, на цыпочках поднимаясь этажом выше.
Это был он. Вероника уже знала, что зовут его Артур, что он извращенец и что именно он причина пропажи ее Сони.
«Ждать, затаиться и ждать, — решила Вероника, — сейчас он снимет трубку…»
Артур действительно снял трубку:
— Слушаю.
— Ты чего, увлекся? На звонки не отвечаешь, — послышалось на том конце телефонного провода.
— Мотя, я только что вошел.
— Не гони волну, я тебе звонил пять минут назад…
— Я только что вошел, — повторил Артур. И выругался.
— Возможно, в понятие «вошел» ты вкладываешь другой смысл.
— Я говорю, только что вернулся и, кстати, обнаружил открытой дверь своей квартиры…