Они прошли к столику на четверых, за которым сидела Истомина.
— Здравствуйте еще раз, Денис Андреевич. Я рада, что вы так активно взялись за дело.
— Мы привыкли так работать, — скромно заметил Денис.
— Ну что ж, в таком случае, думаю, я не ошиблась, обратившись именно в ваше агентство, — вежливо улыбнулась Истомина.
— Наблюдение за подопечной установлено. Мне сообщили незадолго до выезда сюда, — немного важничая, сообщил Грязнов. — Представляю вам адвоката. Гордеев Юрий Петрович. Мой друг и очень хороший специалист.
Гордеев пожал Истоминой руку и вслед за Грязновым сел за столик.
Немедленно подскочила официантка с двумя кожаными папками меню.
— Советую заказать кофе по-турецки. Его здесь готовят действительно отменно, — сказала Истомина.
— Да, пожалуй, последую вашему совету, — согласился Гордеев. — Галина Борисовна, мне, собственно, Денис изложил суть дела.
Истомина вопросительно посмотрела на Грязнова.
— Только в той части, которая касается моей работы, разумеется, — перехватив ее взгляд, добавил адвокат.
Принесли кофе. Гордеев с удовольствием отхлебнул глоток обжигающего напитка и посмотрел в залитое дождем окно.
— Отличный кофе! — Адвокат выразительно посмотрел на Грязнова и тот понял, что сейчас Гордеев будет говорить о своем гонораре.
— Да, кофе здесь просто лучший в Москве. На мой взгляд. — Истомина улыбнулась.
— Слишком горячий для меня. — Грязнов поднялся из-за стола. — Я на минуту.
Он отошел подальше от стола. Подошел к бару, нащупал в кармане бумажник, постоял несколько времени и пошел в глубь зала, чтобы скрыться из виду.
Здесь музыка звучала громче. Грязнов направился к роялю, возле которого стояли парень и девушка. Их стаканы с коктейлями помещались на закрытой крышке инструмента. Девушка влюбленными глазами смотрела на пианиста, а ее спутник, совсем еще мальчик, видимо, страшно ревновал к этому взгляду.
— Эй, музыкант! — Он громко хлопнул по крышке рояля ладонью и покачнулся.
«Да он пьян совсем», — подумал Денис.
— Музыкант, сбацай нам что-нибудь этакое… — Юноша достал из заднего кармана туго набитый бумажник.
— Простите? Что сделать? — не прерывая игры, спросил пианист.
Его импровизация замерла на повторяющемся пассаже. Он смотрел на купюры, которые выложил на рояль мальчик. Две сто долларовые банкноты.
— Сбацай нам из Моцарта что-нибудь. — Молодой человек пытался попасть бумажником в карман пиджака.
— Из Моцарта? Что именно вы хотите услышать? — улыбнулся пианист.
— «Турецкий марш», — сказал юноша и обнял девушку за талию. — Двести грин за «Турецкий марш»!
— Боюсь, что не смогу сыграть марш, это не в стиле нашего заведения. Может быть, что-нибудь другое из Моцарта?
Юноша задумался, видимо, припоминая еще какое-нибудь произведение великого композитора, но, так и не сумев припомнить, сказал:
— Нет. Не хочу другое. Давай марш.
— Извините… — Музыкант с сожалением посмотрел на деньги, закрыл глаза и продолжил свою игру.
Девушка сняла руку парня с талии и, подхватив свой стакан, пошла к столику. Парень сгреб деньги и направился за ней следом, что-то бормоча.
Грязнов проводил парочку взглядом. Возле столика между парнем и девушкой завязалась перепалка. Она хотела уйти, а он не отпускал ее. Наконец более трезвая девушка вырвала свою сумочку из рук спутника и устремилась к выходу. Парень махнул рукой и упал на стул.
Денис усмехнулся, посмотрел на часы и направился к столику. Истомина и Гордеев пили кофе и разговаривали.
— Мы обо всем договорились с Юрием Петровичем, — встретила Грязнова Истомина.
— Очень хорошо. — Денис сел на стул. — Вот и кофе подостыл.
— Я завтра же займусь этим делом. — Гордеев обратился к Денису: — К вечеру, думаю, смогу тебе доложиться.
— Чем раньше, тем лучше. — Сыщик залпом допил кофе.
— Кстати, — обратился Денис к Истоминой, — вы уже познакомили вашу дочь с Филиппом Агеевым, который ее будет охранять?
— Сегодня мне это предстоит, — сказала та со вздохом. — Неизвестно, как Ника отреагирует — она у меня такая взбалмошная…
— Понимаю. Но, думаю, все будет хорошо, ведь Филипп человек спокойный, выдержанный. Он найдет общий язык с вашей дочерью.
— Дай-то Бог… Ну, мне пора. — Истомина поднялась из-за стола. — До встречи!
Она пошла к выходу, а к их столику подошел официант.
— Счет, — коротко сказал он, увидев, что гости поднялись, и тут же положил на стол маленькую папочку со счетом..
— Однако! Семьсот рублей. Вот зараза! — усмехнулся Гордеев, поглядев вслед Истоминой. — Сэкономила-таки.
— Юра, тебя не учили, что обычно мужчины платят по счету? — заметил Денис.
— Э-э! — отмахнулся Гордеев. — Когда это было? Сто лет назад, в прошлом веке. Сейчас каждый платит за себя. Или же просто тот, у кого есть деньги.
Они расплатились с официантом и пошли к выходу. Девушка за стойкой встретила их улыбкой.
— Зонт ваш высох. — Она подала его аккуратно свернутым.
— Спасибо. — Гордеев посмотрел за окно.
— И дождь кончился, — сказала девица.
— И за это спасибо, — вежливо поблагодарил он.
— Надеюсь, вам у нас понравилось… — ласково заглядывая в глаза Гордееву, произнесла девушка.
— Да, — коротко ответил Гордеев. — Понравилось.
— И вы еще к нам придете… — с каким-то нетерпением в голосе сказала девушка.
— Непременно, — отозвался адвокат, делая вид, что не понимает, чего от него хотят.
— Обязательно приходите, — упавшим голосом произнесла девушка.
Гордеев нахмурился и отвел взгляд.
— Пошли, Денис.
Грязнов, однако, все-таки вынул из кармана купюру и под укоризненным взглядом Гордеева протянул ее девушке, которая тотчас расплылась в нереально широкой улыбке.
На улице было влажно и зябко. Морось еще носилась в воздухе, но дождь действительно перестал.
— Напрасно ты дал деньги этой попрошайке, — заметил Гордеев, когда они вышли на улицу.
— Но ведь она высушила наш зонт! — парировал Денис.
— Ага, и разогнала тучи… — вздохнул Гордеев, — зонт, к твоему сведению, сам высох.
— Не так уж и много я ей дал…
— Все равно зря. Их баловать нельзя.
Сыщик и адвокат пошли по переулку обратно к машине. Впереди они увидели Истомину. Она остановилась у витрины модного магазина и, постояв несколько секунд, вошла внутрь.