- Ни в коем случае! - чуть ли не кричал в трубку владелец кошки.
- Только не это! Консервы очень плохие, ни один уважающий себя хозяин не будет кормить ими кошку, особенно породистую. У нее будет расстройство желудка. Давать можно только те консервы, которые сделаны действительно за границей. А то, что продают у нас в магазинах, это отвратительная подделка, фальсификат, там полно консервантов и прочей химии. Животное может погибнуть, если станет это есть.
За всеми этими заботами он все никак не мог дозвониться до Вороновой. Пару раз позвонил вечером - неудачно, ее не было дома, а перезванивать позже стеснялся: уходил гулять с Дельтой, а возвращался только к полуночи. Зато узнал много интересного, наблюдая за ночной жизнью на площади трех вокзалов. Проститутки, наркоманы, бомжи, глухонемые… С некоторыми Руслан вступал в разговор, болтал о том о сем, по крупицам собирая сведения для будущей статьи о столичной жизни. Ему не было страшно, ведь ласковая и игривая Дельта была по-настоящему хорошей охранницей. Она его в обиду не даст.
Наконец, в один из вечеров ему повезло. Воронова была дома и подошла к телефону.
- Я не совсем понимаю, - прервала она объяснения Руслана, - зачем нужна эта статья. Ведь в сентябре ваша газета опубликовала большое интервью со мной.
- Наталья Александровна, я бы хотел сделать материал, который показал бы всю неординарность вашей жизни и вашего творчества, - вдохновенно врал Руслан. - Мне кажется, что о вас пишут как-то однобоко. А вы в своих интервью о себе почти ничего не рассказываете, все больше о политике рассуждаете или о киноискусстве. Мы все знаем, какой режиссер Наталья Воронова и какой она депутат, но читатели совсем не представляют себе, какой вы человек. Я хочу сделать красочный портрет…
- Не нужно. Все, что я хотела бы сказать читателям вашей газеты, я сказала в интервью. Больше мне добавить нечего.
- Но им интересно узнать больше о вашей жизни, о вашей семье, - продолжал напирать Руслан.
- Мне тоже интересно знать, есть ли жизнь на Марсе, - абсолютно серьезно ответила Воронова. - Но оттого, что мне это интересно, к сожалению, мало что меняется. Я не могу запретить вам писать статью, тем более вам редакция дала такое задание. Но о себе я вам не расскажу ничего кроме того, что обычно говорю в интервью. Возьмите публикацию, которая была в сентябре, и перепишите все сведения оттуда. Добавить мне к этому нечего.
Черт возьми, непробиваемая баба! Никак не удается напроситься на встречу с ней в домашней обстановке, а ведь это многое могло бы прояснить. Какая у нее мебель, какие книги на полках, какие дети, в конце концов! Как она держится дома, как подает чай, как общается с Ирой и этой второй соседкой, Бэллой Львовной. Как разговаривает по телефону с друзьями. И даже во что одевается.
- Но вы не будете возражать, если я поговорю о вас с теми, кто вас знает? - спросил он.
- Попробуйте, - теперь в ее голосе послышалась скрытая насмешка.
- Хотя вряд ли они вам расскажут что-нибудь интересное. У меня нет тайн, о которых я должна волноваться.
- А можно мне поговорить о вас с Ирой?
- Попробуйте, - снова повторила Воронова. - Если она согласится. Насколько я понимаю, вы уже пытались расспрашивать ее обо мне, и закончилось это слезами и истерикой.
- Но вы не возражаете? - уточнил Руслан.
- Нет, не возражаю. Позвать ее к телефону?
- Если не трудно.
Разговор с Ирой оказался неожиданно коротким.
- Не буду я ничего рассказывать, - резко ответила девушка.
- Почему? Ты не хочешь встречаться со мной? Я тебя чем-то обидел?
- Ничем ты меня не обидел. Ты хороший парень, но про Наташу я ничего рассказывать не буду. И нечего за ее спиной сплетни собирать. Раз она сама сказала, что ничего не может добавить к тому, что уже напечатано, то и я не стану добавлять. Все, привет Кузбассу.
И бросила трубку. Имея некоторый опыт общения с Ирой, Руслан, конечно, не ожидал, что девушка начнет бурно радоваться его предложению встретиться и поговорить о Вороновой, но и такого грубого отпора не ожидал. Воронова хотя бы потрудилась быть вежливой, а эта…
Через три дня вернулись хозяева квартиры, Руслан сдал им веселых и здоровых животных, аккуратно прибранное жилище и остатки денег, которые не успел потратить на продукты для Дуськи и Дельты, и отбыл домой, в Кемерово, увозя с собой кучу исписанных блокнотов с материалами для статьи и некоторую досаду на самого себя за то, что так и не понял сути отношений Натальи Вороновой с ее воспитанницей. Может быть, у него разыгралось воображение, и он напридумывал бог знает что на пустом месте? Может быть, и нет никакой тайны, а есть просто отношения двух женщин, помоложе и постарше, самые обычные отношения, нечто среднее между отношениями матери с дочерью и старшей сестры с младшей.
Или тайна все-таки есть, но ее тщательно охраняют?
* * *
Она до сих пор помнила прикосновения его пальцев к своему телу, и ту ноющую боль, которая растекалась по коже, и ослепляющее жжение, которое стихало от звуков его голоса. Из памяти полностью стерлось, что и как он делал, но воспоминания о том, что она при этом чувствовала, не делались с годами тусклыми и размытыми, наоборот, эти воспоминания, то и дело возвращаясь к ней, становились все ярче и вызывали отвращение к себе самой, острое чувство вины и желание заплакать и напиться.
Декабрь 2000 - апрель 2001 гг.