— Ай да Звягинцев…
— Вот именно! Молодец! Следовательно, что теперь?
— Нужно оказать первую помощь.
— Точно. Искусственное дыхание, непрямой массаж сердца и все такое. Что он и начинает делать. Тут как раз подъезжает следственная группа. Вот они заходят и смотрят, как молодой опер, то есть Звягинцев, оказывает первую помощь и как бывалый опер, то есть я, стоит разинув рот. Вопросов, однако, ни у кого не возникает. Ну делает искусственное дыхание — и пусть себе делает. За человеческую жизнь борется, тут шутки не уместны. Это продолжается еще минут пять. Наконец вместе с криминалистами приезжает медик, осматривает нашего антиквара и говорит: «Вы что, сдурели?! Да ведь он уже часа три как мертв». На что Звягинцев изрекает: «Зря вы, ребята, так быстро приехали, вот еще бы минут десять, и я бы его оживил». Кстати, потом вскрытие показало несколько переломов ребер от этого массажа сердца. Вот так его и прозвали Реаниматором. Ну я, конечно, парня прикрыл тогда как мог. Потом еще раз мы со Звягинцевым в одной бригаде оказались. Тут уж он был в дупель пьян. Я просто отвез его домой и все сделал сам. А потом его все-таки поймали на этом деле, и без последствий не обошлось. За двадцать лет, как ты мог убедиться, он особой карьеры не сделал. Но, между прочим, мужик неплохой, и хочешь — верь, хочешь — нет, но проникся он ко мне с тех пор страшной благодарностью. В общем, он лечился довольно долго, и сейчас вообще не пьет. Но в те времена, когда принимал на грудь, он говорил так: «Когда просыпаюсь с похмелья, не помню либо кто я, либо где я. Но лучше все-таки, когда не помню, кто я. Так как если помню, где я, то знаю, где записано, кто я»! — засмеялся Вячеслав Иванович.
— Мне он не показался особенным остроумцем, — заметил Денис. — Да и вообще…
— Что — вообще?
— Ничего.
— Тогда будь здоров. — И Грязнов-старший сел в свою машину.
Едва он вернулся в «Глорию», позвонил Филя Агеев и сообщил, что по-прежнему ни у него, ни у Голованова нет никакой информации о возможных контактах Беднякова с ФСБ до его столкновения с Чепцовым — не было обнаружено ни фактов сотрудничества, ни конфликтов.
— Филипп, это ведь странно, — заметил Денис. — Если человек работает в МУРе, рано или поздно он с чекистами сталкивается, слишком часто интересы этих двух ведомств пересекаются. Это как две непараллельные прямые.
— Не учи ученого, математик, — вздохнул Филя. — Это я и сам понимаю. Вот, например, когда я работал в уголовке, мне эти субчики не раз хвост прижимали, ну и я, конечно, при каждом удобном случае старался в долгу не остаться. А тут как-то странно. Я переговорил уже с шестью операми из четырех разных отделов, и это не считая того, что Севка сделал. Никто ничего не знает…
— Значит, ройте дальше.
— До каких пор рыть-то, Дэн? Мы же не шахтеры, в конце концов!
— Пока не найдете того, кто знает.
— Ладно, шеф… Хотел по привычке сказать, что тебе видней, но только это вряд ли. И кстати, мне деньги нужны. Бензин на нуле, в холодильнике пусто, и вообще жизнь не удалась. Скрасишь немного, а?
— Ладно, заедешь в офис — я тут Максу для тебя оставлю. Сколько тебе надо? Сотню баксов?
— Шутишь? — обиделся Филя. — Ты разве не знаешь, что доллар стремительно падает.
— Две?
— Ты определенно издеваешься.
— Три?!
— Это может стать началом хорошей дружбы, — оживился Филя.
Денис отключил трубку и, вздохнув, подумал, что вот ведь Стас Шаповалов даже на билет до Ростова денег не попросил. Определенно нужно будет с ним и дальше сотрудничать. Денис достал свой блокнот и стал прикидывать новый план оперативных мероприятий. Собственно, он написал только эту фразу и еще два пункта: «Встреча со Звягинцевым» и «Встреча с теткой Беднякова». Напротив каждого поставил по нолику.
Телефон снова зазвонил. Может, Звягинцев наконец, без особой надежды подумал Денис. Но это был дядя.
— Есть новости? — спросил Вячеслав Иванович.
— Позитивных — ноль. Да и откуда, я только приехал!
— Хреново.
— Нехорошо, — согласился Денис.
— А чем ты там вообще занимаешься?
— Играю в крестики-нолики. Сам с собой. И на деньги. Пока проигрываю.
— Это как? — удивился Грязнов-старший.
— Шучу, — мрачно объяснил Денис. — На самом деле пытаюсь отловить этого твоего Реаниматора, но что-то плохо получается. И с Гордеевым нечто странное происходит. Поначалу он мне рассказал интересный факт о столкновении Беднякова с… ну ты сам знаешь с кем. А потом его вдруг переклинило, и он начал от меня бегать.
— У тебя мания величия, — поставил диагноз дядя.
— Хорошо, если бы ты оказался прав, — вздохнул Денис.
— А что именно тебе Гордеев рассказал об аварии?
— Хм… Да все.
— Ну ладно, племяш, работай дальше и помни: в этом деле нам нужна правда…
Тут в трубке послышался веселый голос Турецкого:
— Или хотя бы интересный вариант!
На этом конструктивный разговор был закончен.
— Им там весело, — пожаловался Денис спине Макса.
Спина подвигала плечами, выражая сочувствие.
Через полчаса в «Глории» появились Грязнов-старший с Турецким. Глядя на их серьезные физиономии, посторонний человек ни за что бы не догадался, что высокопоставленные сотрудники правоохранительных органов уже несколько подшофе. Впрочем, кто-кто, а Денис хорошо знал, что в таком состоянии они на многое способны. Так что он ничему не удивился.
— Вы офис на предмет прослушки когда последний раз проверяли? — не здороваясь, спросил Турецкий.
— Два раза в неделю в обязательном порядке мы это делаем, — ответил Макс за своего шефа.
— Голованов с Щербаком под его присмотром, — Денис кивнул на компьютерщика, — этим регулярно занимаются.
— Ясно, — кивнул Вячеслав Иванович. — Ну так что тебе Гордеев напел?
Денис коротко пересказал.
У дяди вытянулось лицо. Турецкий хмыкнул.
— А почему ты мне раньше не говорил? — спросил Грязнов-старший.
— Это же просто оперативная информация. Я думал, тебя конкретный результат интересует. А это что ж… Ничего не доказывает и ни о чем не говорит. Хотя, конечно, пикантные подробности. А ты, выходит, и не знал?
Турецкий с Грязновым-старшим посмотрели друг на друга. Потом встали и вышли из «Глории».
— Денис, что происходит, а? — спросил Макс.
— А я знаю?! — разозлился Денис. — Я, кажется, меньше всех про это знаю!..
В половине девятого вечера позвонил Голованов:
— Денис, кажется, я нашел кое-что. Ты можешь подъехать сейчас на улицу Девятьсот пятого года?