— Хорошо. Я даю вам гарантии.
— Но…
— Не испытывайте мое терпение, — перебил его голос. — Давайте кейс, или всё останется как есть.
Митрохин вздохнул и протянул кейс. Бледные пальцы ловко ухватили кейс за ручку и втянули его внутрь. Дверь туалета захлопнулась у Ильи Ивановича пред носом.
Он немного потоптался перед туалетом в нерешительности, затем повернулся и зашагал к выходу. В это время в зале громыхнул выстрел. Потом еще один.
Митрохин испуганно остановился.
«Господи, — перепугался он, — что же делать?!»
Поняв, что обложен со всех сторон, Илья Иванович ринулся в пустую кабинку. Там он заперся и даже, на всякий случай, запрыгнул на крышку унитаза. При его мощной комплекции это было делом нелегким, однако, подстегиваемый страхом, Илья Иванович легко справился и с этой задачей.
За дверью кабинки послышалась какая-то возня, затем короткий вскрик и звуки ударов.
А потом стало тихо. Выстрелов больше не было. Где-то зазвенело разбитое стекло. Митрохин сжался в комок. С кончика его жирного носа на верхнюю губу упала капля пота. Он слизнул ее и прислушался… Больше никаких звуков не было.
Илья Иванович вдруг почему-то вспомнил, как в десять лет вытащил деньги у матери из пальто. А потом со страхом ждал разоблачения и неминуемого возмездия. Однако возмездия не последовало. Мать лишь погладила его по голове и с упреком проговорила:
— Сынок, не делай так больше никогда.
— Да, мамочка, — пообещал он, уткнулся матери в кофту и зарыдал от стыда.
После этого по карманам матери он уже не лазал. Зачем, если это можно сделать в гардеробе школы? Там сотни пальто и курток, шарь не хочу. Митрохин хотел и шарил. Иногда хватало на мороженное, иногда на кино. Пару раз Митрохину чудом удавалось избежать разоблачения и избиения. Если бы поймали… Но как гласит русская пословица: «не пойман — значит, не вор».
Именно этого бесхитростно правила Илья Иванович придерживался всю дальнейшую жизнь. И правило это принесло ему много пользы и ни одного серьезного разочарования.
Правда, однажды его чуть было не схватили за руку. Это было в студенческие годы. Митрохин тогда умудрился вынести из спортзала часть инвентаря и продать его в подвальную «качалку». Цену он запросил астрономическую, однако ниже, чем в магазине, и «качки» вынуждены были согласиться.
Ему бы и тогда все сошло с рук, но один из «качков» повадился ходить в общагу к подружке-студентке. Там он носом к носу столкнулся с Митрохиным и, поскольку был пьян, решил внести в прошедшую сделку некоторые коррективы.
Но и тогда Илья Иванович отделался лишь разбитым носом, благополучно откупившись от «качка» бутылкой водки.
Вот таким человеком был Илья Иванович Митрохин — смелым, рисковым и предприимчивым.
Просидев на унитазе еще несколько минут, Митрохин решился, наконец, опустить ноги на пол. Опускал осторожно и боязливо, готовый в любой момент снова запрыгнуть на стульчак унитаза.
Опустил. Осторожно встал и протянул руку к замку. В этот момент на дверью снова послышались чьи-то тяжелые шаги. Шаги эти приближались. Митрохин застыл возле двери, боясь даже шелохнуться, чтобы не выдать себя.
— Гражданин Митрохин! — услышал он бодрый голос Щеткина.
В дверь стукнули.
— Выходите! Опасность миновала!
Илья Иванович облегченно вздохнул (хотя какое уж тут облегчение!) отодвинул шпингалет. Щеткин стоял возле двери, нахмурив брови. Лицо его было расцарапано. В уголке губ запеклась кровь.
— Вы их взяли? — с тревогой спросил Митрохин.
— Взяли, — небрежно ответил Щеткин.
— Никто не пострадал?
— Слава Богу, никто. Вы так и будете стоять на пороге сортира или, наконец, выйдите?
— Выйду, — сказал Митрохин и отважно шагнул вперед.
24
Анна Завидова оказалась невысокой, худенькой и невзрачной женщиной лет тридцати пяти. Завидев на пороге Турецкого, он нахмурилась и слегка покраснела.
— Добрый день! — поприветствовал ее сыщик. — Я Турецкий Алек…
— Я знаю, кто вы, — перебила его Анна. — Вы сыщик из Москвы, ищите Катю.
Александр Борисович улыбнулся:
— Совершенно верно. Вижу, сарафанное радио работает хорошо.
— При чем тут сарафанное радио? Прокофьев нам рассказал о вас перед утренней репетицией.
— Вот как? Что ж, он существенно облегчил мне задачу. И сэкономил кучу времени.
Маленькое, сухое личико Анны осветила белоснежная улыбка.
— Да уж, — сказала женщина и прищурила серые глаза. — Прокофьев сказал, что вы лучший московский сыщик. Это правда?
— Полная, — кивнул Турецкий, с удивлением отмечая, что первое впечатление оказалось обманчивым — Анна была весьма недурна собой, и главное — чертовски обаятельна.
— У вас найдется для меня десять минут? — осведомился Александр Борисович.
— Смотря для чего, — сказала Анна, с любопытством разглядывая Турецкого.
— Я хочу поговорить с вами о вашей подруге Кате.
Анна усмехнулась, достала из кармана конфету, быстро развернула и сунула в рот.
— Почему именно со мной? — поинтересовалась она, лукаво глядя на Александра Борисовича.
Прикинув все «за» и «против», Турецкий решил играть с открытыми картами.
— Все вокруг твердят, что у Кати нет подруг, — сказал он. — И только один сказал, что подруга есть. Эта подруга — вы.
— Вот как? Интересно, кто же меня «заложил»?
— Вас «заложил» приятель Кати — Алексей Данилов.
Катя улыбнулась.
— Лешка? Что ж, это на него похоже. Он страшно невоздержан на язык. Как говорится в пословице? Болтун — находка для врага!
Анна тихо засмеялась и достала из кармана еще одну конфету.
— Вы сладкоежка, — заметил Турецкий.
— О да! — Она протянула конфету сыщику. — Хотите?
— Нет.
— Не любите сладкого?
— Не хочу лишить вас десерта, — в тон ей ответил Александр Борисович.
Анна запрокинула белокурую голову и рассмеялась.
— Значит, вы с ним знакомы, — раздумчиво проговорил Турецкий.
— С Лешкой Даниловым? Немного. — Анна сунула конфету в рот и добавила небрежным голосом: — Когда-то он был моим мужем.
Турецкий вскинул брови.
— То есть… Вы были женаты? — удивленно спросил он.
— А разве слово «муж» подразумевает еще какой-то смысл? — насмешливо осведомилась Анна. — Да, мы были женаты. Целых полтора года. Но это было давно. Еще до того, как Лешка познакомился с Катей.