И теперь Александру Борисовичу оставалось только одно действие: уйти, не уронив своего лица.
— Мне понятны ваши интересы, Сергей Венедиктович, — обаятельно улыбаясь, начал Турецкий. — Но только мы, видимо, не поняли друг друга. По договоренности с заместителем генерального прокурора я приехал именно к вам за информацией по конкретному лицу. А вы требуете ее от меня? Не вижу логики. Далее, вы уж извините, но я так понимаю, что смотреть передачу краснопольского телевидения вы не могли, на Москву она ведь еще не транслировалась. Отсюда вывод: вам известно о ней из других источников. Но почему она вас так интересует, — Александр Борисович прямо-таки изумился с неподдельной искренностью, — если в ней не было сказано ни слова о причастности Краева к наркоторговле? Кто ж это так поторопился? И почему конкретно вам сообщили? Вон, сколько сразу вопросов возникло у бывшего опытного, как вы считаете…
Турецкий обаятельно рассмеялся. Но Сухопалов сидел с выражением мрачной настороженности на лице и не отреагировал на веселье посетителя. Напротив, он словно чего-то ожидал еще.
— В этой связи я хочу, — «помог» ему Турецкий, — уважаемый Сергей Венедиктович, поблагодарить вас за то, что вы нашли для меня время, оторвав его у своих высших государственных забот. Я не хочу больше отнимать его у вас, тем более что и ваш рабочий день фактически кончился. Всего доброго. Да, — добавил, уже поднимаясь, но, не протягивая руки, — Корней Петрович в курсе того, что я обещал посадить его. Так вы, при удобном случае, не сочтите за труд, передайте ему, что свои обещания я всегда исполняю. Так уж научили строгие учителя. Еще раз благодарю вас за внимание.
Он отвернулся и пошел к двери, не оборачиваясь, потому что ему было противно смотреть в физиономию этого хищного и наглого хорька, который, не стесняясь, «сверлил» его спину ненавидящим взглядом.
Костя был еще на службе, и Александр попросил его задержаться немного для обмена важной информацией. Он мог догадываться, что разговор с Сухопаловым сегодня же достигнет, если уже не достиг ушей Краева. Но при всем при том последняя фраза, брошенная Турецким, обязательно должна еще больше насторожить бывшего полковника: получается, что этот проклятый «следак» его действительно не боится, а вовсе не играет роль неустрашимого?! И сразу десятки вопросов, важнейшие из которых: но почему, в чем причина его храбрости? Какими сведениями, каким убийственным компроматом он обладает и что у него за источники? Наконец, что ему требовалось узнать в ФСКН? Любое раздумье, вызванное неясностью, должно остановить Краева от немедленных решительных действий. А именно сейчас выигрыш во времени будет определенно работать против него.
Ну а, кроме всего прочего, еще и этот Сухопалов наверняка получит от Корнея Петровича «по мозгам» за то, что ни черта не узнал, и только прокололся перед Турецким. Корней — человек, конечно, умный, и даже простой набор вопросов Турецкого ему ясно укажет на умственный уровень ответственного чиновника. А как Краев умеет убирать неугодных, теперь хорошо известно…
Меркулов был удивлен и раздосадован, но кто ж мог знать, что так получится? Он попросил Турецкого дважды повторить по возможности максимально точно диалог с Сухопаловым, снова и снова анализировал и, подобно другу Сане, пришел к выводу, что тот, к сожалению, прав. Видимо, ему не давало покоя то, что он сам вывел Турецкого на этого, явно продажного, типа. Но разговор о Сухопалове может быть продолжен лишь с самим директором Федеральной службы, и для того он вряд ли станет приятным. А сейчас требовалось срочно принимать действительно кардинальное решение. И его подсказал сам Александр Борисович.
— Слушай, Костя, не переживай, ну, прокололись маленько, зато теперь знаем, куда нам нельзя соваться. Я вот подумал, а, может, нам самое время сейчас вспомнить про старую дружбу с Тарасом?
Генерал-майор милиции Тарас Григорьевич Казаченков был начальником Главного управления в центральном аппарате МВД и возглавлял Национальное центральное бюро Интерпола в России. И Турецкому, и Меркулову в недалеком прошлом приходилось частенько «пересекаться» со службой Тараса, когда дело касалось фигурантов, скрывавшихся от российского правосудия на территории сопредельных и более отдаленных государств. Они не то, чтоб дружили, но, как говорится, «испытывали приязнь» друг к другу.
— Погоди, погоди!.. — глаза у Кости словно засветились. — А ведь мысль! Только с чем мы к нему? Есть у тебя что-нибудь?
— Ну вот, давай решим… Нелли Неделина, с которой имел беседы наш Филипп, — вдова «пивного» бизнесмена, которого по указанию Краева, это уже можно считать доказанным, добили в больнице. Есть же текст: не того убили и не того ранили, все надо было сделать наоборот. За что собственно киллеры и поплатились. И еще, чтоб нам дать повод срочно покинуть город. Так вот, она говорила Филе о том, что в недавнем прошлом любила отдыхать с мужем в Таиланде. И там они не раз встречали Краева, — тогда еще Неделин и Краев были друзьями и партнерами. Краев, мол, тоже полюбил эту сказочную страну.
— Полюбил? — удивился Меркулов.
— Костя, я просто цитирую. У Фили все записано на диктофон, можешь быть уверен, он и в постели не перестает быть оперативником…
— Ох, ребятки… — вздохнул и при этом укоризненно покачал головой Костя. — Хорошо устроились!
— Не надо, Костя, у всех свои методы получения информации. У тебя были другие, ну, и что? Другое и время было.
— Ладно, ладно! Время ему… Так что твой информатор?
— Она наверняка ничего не знает о наркотиках, но одна ее фраза настораживает. У них тогда, говорила Нелли, были какие-то — я подчеркиваю — общие дела. Какие, она не в курсе. Теперь помыслим дальше. Тот же Неделин оставил в своих записях указание на то, что сегодняшний Краев, по существу, держит в своих руках торговлю наркотиками по всему югу страны. А это, сам знаешь, огромная территория. Более того, я готов утверждать, что Краева интересовали вовсе не пивные предприятия Неделина, а те сведения, которыми тот обладал относительно бизнеса своего бывшего партнера. И, помимо того, в момент, скажем так, становления наркоторговой империи Краева, о каком партнерстве может идти речь, кроме самого конкретного? Возможно, дальше их пути разошлись. А по какой причине? Они ж друзьями даже были, как утверждает Нелли. Правда, сразу после похорон ее мужа бывший «друг» явился в постель к супруге покойного вместе с двумя мордоворотами, чтоб она не очень брыкалась. Но это уже — частности, Нелли, якобы переживала, однако… благополучно пережила, хотя Краева она искренне ненавидит и смертельно боится. Видать, крепко он ее прижал. Ну, это манера такая у Краева, — в обязательном порядке употреблять потом вдов своих партнеров. Мания, понимаешь ли…
— М-да… аналогии не просматриваются?
— Костя, — Турецкий поморщился, — давай не будем путать Божий дар с яичницей. Твое замечание неуместно. Надеюсь, ты понимаешь смысл пословицы? Что есть Божий дар, а что — обыкновенный омлет.
— Ну, хорошо, прости, — охотно согласился Меркулов, и уставился на Саню взглядом, в котором «плавала»-таки усмешка.